Европа проводит самую масштабную за последние годы финансовую реформу. Теперь в Евросоюзе будут действовать единые, наднациональные органы контроля и надзора над банками, страховыми компаниями и финансовыми рынками. Ранее эти вопросы находились в исключительном внутреннем ведении государств — членов ЕС. Некоторые СМИ назвали даже этот процесс созданием евровертикали власти.
Что ж, если учитывать стремление к более слаженным действиям во время кризиса, то можно сказать и так. Особенно теперь, когда отпускные гонки в сторону Майорки закончились, пробки на автобанах рассосались и европейцы вернулись наконец на рабочие места, которых стало заметно меньше.
Глобальная безработица согласно докладам Международного валютного фонда и Международной организации труда достигла рекордных показателей. А тут еще и мрачные прогнозы известного экономиста Нуриэля Рубини, предупредившего о повторении долговых кризисов, как в этом году в Южной Европе.
Да многим и без Рубини стало ясно, сколь шатко положение евро — символа европейского единства. Так что теперь, вернувшись из отпусков, еврочиновники взялись расчищать финансовые завалы.
Во–первых, Брюссель усилит контроль за бюджетной политикой стран ЕС, сообщает «Немецкая волна». С 2011 года все государства, входящие в ЕС, будут обязаны в начале каждого года представлять Брюсселю свои финансовые планы. И лишь после одобрения со стороны европейских инстанций национальные парламенты стран смогут обсуждать и утверждать дальнейшие детали госбюджета. Данная процедура получила название «европейского семестра».
Евросоюз начинает также реформу финансовой системы еврозоны. Во вторник совет министров финансов Европейского союза утвердил законопроект, закладывающий основы наднациональных органов надзора за финансами всех стран — членов союза.
То, что обычно инертные власти Европы так активно взялись за экономические реформы, экспертов не удивляет. По их мнению, которое приводит российская деловая газета «Взгляд», нынешний кризис в Европе был спровоцирован отсутствием единой фискальной и бюджетной политики при существовании единой валюты, чем воспользовались более слабые страны еврозоны. Именно поэтому, получив небольшую передышку, ЕС стал заниматься первым делом централизацией финансовой системы в Европе.
Однако я не назвала бы этот процесс активным включением Евросоюза в мировую гонку в геополитическом понимании этого слова. То есть в развернувшееся соревнование мировых держав за лучший выход из кризиса. Нет, это еще не гонка, а так, короткая пробежка по европейским дорожкам. Ее цель — растрясти лишний «жирок» с банков, посадить на диету транжир... Одним словом, превентивные меры.
А как быть с решением стратегической задачи, поставленной на днях в статье The New York Times? Томас Фридман назвал Соединенные Штаты сверхразоренной сверхдержавой и прямо спросил: кому бы Штаты могли передать сегодня свое мировое лидерство? И сам отвечает на этот вопрос так: «Европейцы ведь богатые, но слабенькие. Китай богат как государство, но в пересчете на душу населения гол как сокол, а значит, ему придется сосредоточиваться на внутреннем и региональном развитии. Опьяневшая от нефти Россия может хулиганить, но не показывать истинную силу».
Смогут ли «богатые, но слабенькие» европейцы стать сильнее? Вопрос полемический. Однако вызов американцев принят. Немецкая газета Welt am Sonntag, как бы вступив в полемику с американской The New York Times, напечатала статью под заголовком: «Америка! Дела у тебя идут хуже».
Франк Штокер пишет, что немецкая экономика растет такими темпами, каких она не знала уже несколько десятилетий. Прежде всего подъем в Китае даровал Германии такую особую конъюнктуру. Экспорт в эту страну растет, и это стало возможным потому, что Германия имеет те продукты, которые нужны Китаю. «Германия не является деиндустриализованной страной, как это, немного утрируя, можно сказать о Соединенных Штатах или о Великобритании», — отмечает главный экономист банка Commerzbank Йорг Кремер. Поэтому он считает, что между Германией и Китаем даже возникает «новая ось роста мировой экономики», основанная на взаимном обмене реальными товарами.
Если уж говорить про могущество Европы, то оно лучше просматривается на примере берлинской оси, нежели брюссельской вертикали.
