"Гомельский мещанин" царских кровей

Российский трон "раскачивали" в том числе и... незаконнорожденные монаршие отпрыски

...14 февраля 1901 года министр народного просвещения Российской империи Николай Павлович Боголепов заканчивал прием посетителей. Дверь в кабинет приоткрылась и на пороге появился опоздавший - скромно одетый молодой человек. Новый посетитель был смертельно бледен, его лицо подергивалось, а руки заметно дрожали. Коротко изложив служителю суть своего вопроса, юноша прошел на указанное место дожидаться внимания министра. Министр тем временем совершал обход посетителей и выслушивал их просьбы.

Рядом с юношей стоял черниговский городской голова, ходатайствовавший об открытии в городе реального училища. Однако министр был непреклонен: "Предоставьте нам удостоверение от помещиков и дворян, что они будут отдавать в училище детей... Мы не желаем открывать училища для разночинцев". Услышав слова министра, молодой человек вздрогнул, лицо его напряглось. Боголепов наконец перевел взгляд на нервного юношу: "Ну-с, а вы с чем пожаловали?" Взял протянутое прошение, затем, словно вспомнил о чем-то, вновь повернулся к черниговцу... Раздался выстрел.

Боголепов пошатнулся и беззвучно упал на пол. Охрана молниеносно схватила молодого террориста. Он не сопротивлялся и только тихо произнес: "Не бойтесь, я не уйду, я сделал свое дело".

Тяжелораненый министр был доставлен домой и спустя две недели скончался в страшных мучениях. Его убийцей оказался не кто иной, как правнук императрицы Екатерины. Правда, широкой общественности этот юноша был известен как гомельский мещанин Петр Владимирович Карпович.

Издержки родословной

Петр Карпович был внебрачным сыном, внебрачным внуком и внебрачным правнуком. Есть версия, что основу его "внебрачной родословной" заложила знаменитая самодержица Екатерина II. Одна из ее "фаворитских" дочерей родила от князя Безбородко внебрачного сына. Мальчику дали имя Александр Савельев и звание дворянина. Учитывая происхождение, это был крайне недовольный властями человек. Потому Савельев с восторгом воспринял известие о первом террористическом акте в России - убийстве Верой Засулич генерала Трепова. Все это "впитал" Петр Карпович - "незаконный" сын помещика. Активно участвуя в воспитании Петра и подарив его матери, Агафии Филипповой, хутор, Савельев так и не признал своего сына официально. Потому мальчик носил фамилию "опозоренного" мужа матери - бедного дворянина Пинского уезда Владимира Карповича. С другой стороны, поскольку мать Петра была женщиной неблагородного происхождения, рожденному вне брака младенцу не полагалось дворянского звания, в "табели о рангах" о нем значилось: "гомельский мещанин".

На пути к убийству

Мальчик рос, и его характер становился невыносимым для окружающих. Он был резок и упрям, чрезвычайно правдолюбив. Первые конфликты с властями начались у него еще в Гомеле, во время учебы в гимназии. Дважды его исключали из университетов. Как вспоминали профессора Московского университета, юноша приходил на лекции лишь для того, чтобы пообщаться со студентами-вольнодумцами и обменяться нелегальной литературой. В первую же экзаменационную сессию Карпович "вылетал", так как даже не появлялся на экзаменах.

Интересно, что Боголепов, которого он потом убьет, однажды принял участие в судьбе "бедного студента". После исключения из Московского университета Петр жил у матери на хуторе, работал с батраками и мечтал вернуться в столицу. Писал прошения во все инстанции. Так продолжалось два года, пока вдруг сам министр народного просвещения Николай Боголепов не разрешил Карповичу испытать свои силы в Юрьевском университете. Впрочем, весьма скоро гомельчанин был исключен и оттуда за участие в волнениях.

Накануне

Вновь высланный на родительский хутор, Петр принял судьбоносное решение. Он продал отцовский дом и на вырученные деньги уехал в Германию. Расследуя убийство министра, полицейские агенты писали, что в Берлине Карпович учился в одном из университетов. Но опять же на занятия не ходил. Чаще всего его замечали в Королевской библиотеке, где, судя по всему, он интересовался российскими газетами. Тайные источники сообщали также, что "гомельский мещанин" осуществлял пересылку нелегальной литературы в Россию. Однако все попытки охранки определить, какая же политическая организация делегировала Карповича из Германии в Петербург убить министра, не увенчались успехом. Карпович оказался одиночкой.

Против чего в данном случае "протестовал" берлинский студент? Однажды в германской прессе он прочел, что российские власти предприняли беспрецедентные репрессии в отношении киевских студентов. За политические выступления все они были отданы в солдаты. И Карпович решил, что именно он должен отомстить системе за проявленную жестокость к киевлянам. Наиболее показательным и заметным актом, на его взгляд, было бы убийство высокопоставленного чиновника. Например, министра народного просвещения...

Прибыв в северную столицу, он двое суток не выходил из номеров - все думал, взвешивал, колебался. Потом составил прошение о зачислении в студенты Петербургского технологического института, взял револьвер и пошел на прием в министерство. Судьбу окончательного решения Петр доверил случаю. А случай не замедлил представиться - в виде пренебрежительного отказа в открытии реального училища для разночинцев...

Жизнь после смерти

Реакция властей на выстрел Карповича была весьма обнадеживающей и перспективной для террористов. Через три месяца все студенты, отданные в солдаты, были возвращены в родные университеты.

Да и сам молодой террорист жизни не лишился. По приговору Петербургского окружного суда ему предстояла двадцатилетняя каторга с лишением всех прав состояния. Но вместо каторги он попадает в зловещую крепость Шлиссельбург.

К тому времени в крепости успели отбыть 18 лет из пожизненного срока знаменитые цареубийцы-народовольцы. Для Карповича, как и для многих студентов-вольнодумцев, заточенные, но не сломленные цареубийцы были кумирами.

Шлиссельбургцы приняли "новенького" с распростертыми объятиями. Для них он был источником новостей о современной жизни, событиях в мире и развитии политической борьбы за последние двадцать лет! Взамен народовольцы, добившиеся смертями и голодовками послаблений в тюрьме, научили его переплетному делу, столярному, сапожному и кузнечному мастерству.

После первой русской революции в 1905 году цареубийцы были отпущены на свободу. А Петр Карпович отправлен на обычную каторгу в далекий Акатуй. Откуда через два года бежал при весьма странных обстоятельствах. По одной версии, он, отпросившись у жандармов в лавку за покупками, просто купил билет и преспокойненько через всю Сибирь и Россию уехал за границу. По другой - Карпович был освобожден по просьбе руководителя боевых эсеров, ведущего двойную игру с охранкой, знаменитого Азефа.

Оказавшись за границей, Петр примкнул к "Боевой организации" эсеров и стал одним из надежнейших помощников Азефа. Именно он готовил покушение на Николая II, которое, по счастливой случайности, не удалось. Вернувшись к "революционным делам", Карпович еще больше ожесточился. По свидетельствам, он стоял за многими кровавыми операциями эсеров. Как вспоминал знавший его знаменитый эсер-террорист Б.В.Савинков, Карпович "признавал только террор и с оттенком пренебрежения относился ко всякой другой партийной работе". "Нас вешают - мы должны вешать. С чистыми руками, в перчатках нельзя делать террора. Пусть погибнут тысячи и десятки тысяч - необходимо добиться победы", - заявлял "гомельский мещанин". Что и говорить, "симпатичный" был потомок у великой императрицы!..

Однако вкусить победы революции 43-летний Петр Карпович так и не сумел. Известия о российских событиях февраля 1917 года застали его в Англии, и "гомельский мещанин" тут же решил вернуться на родину. В конце марта с группой русских политэмигрантов он сел на английский теплоход, следующий в Россию. Но... Тут уж, наверное, сама судьба вмешалась. В Северном море пароход был атакован немецкой подводной лодкой. Судно пошло ко дну. Некоторым пассажирам удалось спастись в корабельной шлюпке. Карповича среди них не было...