На этой неделе в нашей стране с визитом будет находиться министр иностранных дел Чехии Любомир Заоралек. Он официально откроет новое здание посольства и встретится с белорусским коллегой Владимиром Макеем. Накануне визита в Минск с господином Заоралеком побеседовала наш корреспондент.
— Здравствуйте, господин министр. Рада, что вы едете с визитом в Минск. Как оцениваете перспективы развития отношений между Беларусью и Чехией?
— Прежде всего я хочу подчеркнуть, что мой визит в Минск проходит в период, когда отношения между ЕС и Беларусью меняются. Я считаю, что мы можем сотрудничать во многих сферах, у нас сильный потенциал в экономике. Чехия — надежный партнер в модернизации белорусской экономики, и в этой области мы готовы нашу кооперацию углублять — чешские компании заинтересованы в сотрудничестве и инвестициях в Беларусь. Также я считаю очень важным обсудить улучшение контактов между людьми. С коллегами хотелось бы обсудить вопросы внешней политики, особенно ситуацию в Восточной Европе.
То, что заинтересованность в развитии экономических связей со стороны Чехии (и немалая) есть, подтвердили и прошедший в мае визит в нашу страну министра промышленности и торговли Чешской Республики Яна Младека с делегацией деловых кругов, и проведение белорусско–чешского делового форума. В 2015 году товарооборот между нашими странами составил 399 млн долларов США — на самом деле немного. В нашей стране работает 193 предприятия с чешскими инвестициями, а сами инвестиции достигли 46,3 млн долларов. Любой специалист скажет: потенциал роста огромный. Сейчас, кажется, наши двусторонние связи обретают второе дыхание. А мы тем временем продолжаем говорить с министром Заоралеком о судьбах Европы.
— Какие, на ваш взгляд, сейчас главные проблемы в Европе? Может ли Беларусь сыграть роль в их решении?
— На кону сплоченность ЕС, мы стоим перед лицом многочисленных внутренних и внешних вызовов, таких как последствия финансово–экономического кризиса, ставшего тестом стабильности нашей экономической и социальной политики. Тревожное развитие событий в соседних регионах, будь то Украина, Ближний Восток или Северная Африка, заставляет нас искать новые подходы, требует координированных и объединенных усилий. И не забывайте про миграционный кризис, британский референдум и усиливающуюся угрозу терроризма. Однако я не считаю, что это повод впадать в отчаяние или панику. Мы в Чехии верим, что ЕС позитивно влияет на жизнь своих граждан и остается эффективной структурой, способной найти ответы на сегодняшние проблемные вопросы. Чехия вместе с другими странами тесно работает с институтами ЕС, чтобы осуществить цели «Стратегической повестки дня ЕС», это должно предотвратить повторение финансово–экономического кризиса — обеспечить экономический рост, углубить единый рынок и поддержать международную торговлю. ЕС остается экстраординарной и беспрецедентной моделью сотрудничества, гарантирует процветание и мир в Европе. Чехия гордится тем, что является частью этой модели, и готова вносить самый конструктивный вклад в его деятельность. С другой стороны, мы ценим ту роль, которую ваша страна сыграла в попытках разрешить кризис в Украине. Мы также с надеждой ждем президентства Беларуси в Центрально–европейской инициативе.
— В миграционном кризисе, который разразился год назад на континенте, Восточная Европа выступила с собственным мнением и продолжает его отстаивать. В связи с этим много говорили о том, что восточные европейцы — ксенофобы, потому что из–за социалистического прошлого у них не было опыта жизни в мультикультурном обществе. Насколько, на ваш взгляд, это соответствует действительности?
— Чехия полностью поддерживает общее решение ЕС по миграционному кризису. Среди стран — членов ЕС могут быть разные подходы, но цель у нас общая — контролировать беспорядочные миграционные потоки. Чехия будет выполнять свои обязательства, и у нас есть исторический опыт по работе с мигрантами. За последние 20 лет мы приняли десятки тысяч мигрантов, в основном из бывшей Югославии, Украины и других стран. Десятки тысяч вьетнамцев постоянно здесь живут, и это не вызывает никаких проблем. Однако в новой волне миграции беженцы из Афганистана, Сирии или Пакистана не рассматривают Чехию как страну назначения, мы для них только транзитная страна на пути в Германию или Скандинавию. Тут играет роль социально–экономический контекст. В странах Центральной и Восточной Европы другой уровень поддержки тем, кто ищет убежища.
— Из того, что я наблюдаю, живя в Чехии, у меня сложилось впечатление, что здесь достаточно сильна исламофобия. Есть политические партии, которые строят на этом свою программу и надеются хорошо выступить на осенних региональных выборах. Возможна ли в Чехии ситуация, как в соседних странах — Словакии, Венгрии, Австрии, — где ультраправые политики набирают большое количество голосов на выборах?
— Возможна, но не слишком вероятна. Но прежде всего при всем моем уважении я совершенно не согласен с вашим утверждением. Я бы не говорил, что исламофобия в моей стране «достаточно сильна», хотя это всегда зависит от перспективы и того, с кем или с чем сравнивать. Я даже не сказал бы, что это настоящая «исламофобия». Конечно, многие напуганы, сбиты с толку и чувствуют себя небезопасно. Но если называть людей исламофобами, это не разорвет круг страха, недопонимания и стереотипов. Мы, политики, должны повторять, что ислам совсем не то же самое, что исламизм, а мусульмане — не потенциальные террористы. Очень печально, что такие очевидные истины нужно повторять в XXI веке. Наша роль заключается и в том, чтобы привнести немного реализма и здравого смысла в европейские дебаты о миграции. С самого начала мы настаивали на том, что ЕС должен обеспечить должную безопасность своих внешних границ, что решения нужно искать в первую очередь на местах, в эпицентрах конфликтов и проблем. И что Европа просто не в состоянии принять миллионы мигрантов. Как бы там ни было, я не хочу принижать эту тему. Очевидно, что крайне правые на подъеме. И даже в Чехии время от времени проводят отвратительные и действительно исламофобские митинги. Но, к счастью, они совершенно не представляют превалирующие у чехов чувства. Я бы сказал, что чувства чехов сейчас — осторожный скептицизм и реализм, а не ненависть или фобия. Я уверен, что мы, политики, пока еще не провалили нашу роль — борьбы с исламофобией и безответственной наивностью. Если мы продолжим в том же духе, я надеюсь, что моя страна сможет избежать мрачного сценария подъема ультраправой популистской оппозиции.
sbchina@mail.ru
Советская Белоруссия № 122 (25004). Среда, 29 июня 2016
