Человек так устроен, что все и везде постоянно сравнивает. Приезжает в другую страну, город или даже деревню, смотрит по сторонам и сравнивает, запахи незнакомые вдыхает. Никто его об этом не просит, не заставляет. Он делает это добровольно, чтобы понять, запомнить. Как люди выглядят, во что одеты, как себя ведут, много ли молодежи на улицах, как к пожилым людям молодые относятся...
Тысячи самых разных наблюдений и сравнений. Здания пристально рассматривает, деревья, цветы на клумбах и на балконах. В магазины заходит, товары изучает, ценами непременно интересуется. А как без этого? В кафе по строчкам меню взглядом скользит, ищет знакомые и привычные названия. А вот когда официант подходит, то просит что–нибудь из местной кухни. В чужих и незнакомых городах даже улицы кажутся длиннее, чем на родине. Но это наблюдение, думаю, всем и без меня известно.
На днях встречался с московским сценаристом. Созвонились, он мне адрес назвал, где ему продюсеры квартиру сняли. Прихожу, а он с женой только что с «Комаровки» вернулся, продукты разные, фрукты–овощи из пакетов достает, в холодильник пакует. Пару часов про работу мирно и весело проговорили, потом я поинтересовался, как ему Минск. И вдруг он выпалил: «Да вашу «Комаровку» надо всю в три ряда колючей проволокой огородить, а еще ОМОН вокруг в две шеренги поставить с оружием! Чтобы никого лишнего не пускали. А потом бы я ее взял, всю целиком, с торговцами и грузчиками, со всеми продуктами, что на прилавках и складах, и перенес в Москву. В тот район, где я живу, чтобы к дому поближе», — сказал и такое движение руками сделал, словно воду зачерпнул, несет и расплескать боится.
Я заморгал, опешил, удивленный столь буйной фантазией, а сценарист продолжил громким голосом (привык ведь на съемочной площадке на непонятливых актеров кричать): «У нас в Москве таких продуктов, как у вас, уже давным–давно нет. Захочешь купить, а не найдешь. У нас все черт знает откуда привозят. Ходишь, и глаза на лоб лезут. Мясо из Аргентины, Австралии, Новой Зеландии, да и не верю я этикеткам и торговцам не доверяю. Врут! Говорят — свежее, а оно на самом деле мороженое–перемороженое... Все вокруг импортное. А у вас же даже грибы местные, из леса, настоящие продаются, ягоды, овощи. Сразу видно, что на своих грядках выращенные... И люди за прилавками стоят понятные, с ними поговорить можно, спросить, если что неясно».
Сценарист еще долго о вкусной и полезной пище рассуждал, восхищался, и по его виду было ясно, что в еде он толк знает, поесть любит, и врать ему незачем. Сказал, что очень ему нравится, что в Минске нет киосков со всякой дрянью на каждом углу. От них, мол, и грязь, и криминал. Ходить рядом невозможно.
Как–то к тому, что каждый день видишь, привыкаешь, оно становится обычным: пользуешься — и не замечаешь. Так привыкаешь и к городу. Ходишь, ездишь, совсем не обращая внимания на происходящие большие и маленькие перемены. Я не к тому клоню, что в Минске нет проблем. Хватает. Город большой, живой, развивающийся... Но заезжего гостя столицы даже поездка на нашем зеленом автобусе сильно впечатлила: «Талончик пробил, в карман сунул, смотрю в окно. Подходит контролер, трогает меня за плечо и вежливо так просит предъявить. Я растерянно шарю по карманам: где этот талончик подевался? А женщина ждет, не кричит, не торопит. Наконец–то нашел, показываю. Она посмотрела и говорит, глядя в глаза: «Большое спасибо!» Улыбается. Представляешь, я такого в Москве уже лет десять не слышал и не видел!! Там накричать могут, обругать, это да, а вот чтобы поблагодарить, так никогда...»
Сценаристы — люди наблюдательные. Им за это деньги платят, это часть их профессии, между прочим, очень редкой.
Советская Белоруссия №141 (24278).Четверг, 1 августа 2013 года.
