Имеют ли право на жизнь социальные предприятия

На занятиях студентам объясняют: бизнесу под силу не только приносить доходы, но и решать проблемы общества. Однако в стране социальных предприятий у нас  не так много. Еще меньше среди них тех, что приносят прибыль. Так можно ли заработать на социальном предпринимательстве или это из разряда задач со звездочкой? Изучаем вопрос.

Захожу в цех предприятия «Светоприбор» ОО «БелТИЗ». Здесь шумно. Руки слесаря механосборочных работ Владимира Кляцевича быстро мелькают в воздухе. Пару взмахов — и розетка готова, а в день он их собирает не одну сотню. Рядом с ним так же быстро справляется с работой его жена Анжела. Молодые люди полностью незрячие, причем свет окрасился в черный цвет для них совершенно неожиданно. Владимир потерял возможность видеть после неудачной операции. А Анжела готовилась к серьезному экзамену в университете. Девушка открыла книжку — и поняла, что не видит букв. Сегодня молодые люди рады, что не остались без работы. «Светоприбор» считается социально ориентированным предприятием. Из 1360 работающих 700 — с инвалидностью. Причем у большинства — I и II группы, с которыми практически нереально устроиться в обычную организацию. 

Почему я называю это предприятие социально ориентированным? В бумагах вы не встретите термина «социальное предприятие» — в законодательстве он не прописан. Хотя организации, где больше 50 процентов из трудоустроенных — люди с психофизическими особенностями, получают неплохие преференции от государства. Заместитель директора  УП «Светоприбор» Татьяна Смоляк загибает пальцы руки: «У нас есть льготы по налогообложению. Кроме того, мы можем взять человека с инвалидностью на трудовую адаптацию, а государство будет в течение года выплачивать ему зарплату. Есть возможность получить материальную помощь на организацию рабочего места такого работника».

Заметили, говоря о социальных предприятиях, мы как-то сразу подразумеваем, что они решают проблемы людей с инвалидностью. Максим Подберезкин, координатор программы «Развитие социального предпринимательства», рассказал, что в стране по их инициативе проводили исследование. Из 200 предприятий, которые могут быть отнесены к категории  социальных, больше половины ориентированы на трудовую «интеграцию» и адаптацию людей с инвалидностью. Однако в мире развиваются организации, нацеленные на решение множества других соцпроблем. Экологические вопросы, проблемы, связанные с беженцами, лицами неопределенного места жительства… В нашей стране неформатных социальщиков можно пересчитать по пальцам. За примером обратимся в Столинский район. Здесь, как известно, местные жители активно выращивают овощи. Что ни дом — теплица. Столинский центр сельского развития подсчитал: в районе за год собирается  около 400 тонн отходов из тепличной полиэтиленовой пленки. Часть выбрасывалась, часть — сжигалась. Вскоре здесь организовали предприятие, которое  закупает у населения бывшую в употреблении полиэтиленовую пленку, а потом сдает ее на переработку. Со временем у них даже конкуренты появились. Предприятие работает, имеет прибыль. Так, в Смолевичах появилось первое в стране предприятие по трудоустройству и реабилитации людей с алкогольной зависимостью.

Многие считают, что на этом нельзя заработать. Однако социальный бизнес может приносить доход, уверен Максим Подберезкин. Но надо иметь работающую бизнес-модель. А с этим у наших предприятий проблемы. Они могут найти грант на открытие, на запуск бизнеса, а как двигаться дальше, не знают. Считанные соцпредприятия активно продвигают себя в соцсетях, публикуют новости в открытом доступе, делают качественные фотографии своей продукции. Хотя таким организациям действительно гораздо сложнее.

Елена Титова, председатель Белорусской ассоциации помощи детям-инвалидам и молодым инвалидам, объясняет наглядно. У них 4 предприятия. И все они работают практически в минус. 70 процентов работников — с интеллектуальными нарушениями. Например, они трудоустроили парня Диму, который не то чтобы читать-писать, но даже говорить не умеет. А что если бы за ними закрепили статус соцпредприятия?

В Литве, Швеции, Польше, Словакии и Финляндии понятие «социальное предприятие» введено отдельным законом.   А что у нас? Здесь надо не спешить, чтобы не наломать дров. Ведь у каждого государства свой подход и бонусы для таких структур. Моделей множество. Например, можно разрешить общественным организациям вести коммерческую деятельность. Сейчас у них есть право организовывать предпринимательскую деятельность, если она необходима для решения уставных целей. На первый взгляд, было бы проще уйти от этих условностей. Но это только на первый. Понятно, что термин «соцпредприятие» — это определенные гарантии. И тут ребром встает другой вопрос: а не получится ли так, что найдутся коммерческие организации, которые будут прикрываться благими целями, получая неплохую выгоду?

Еще вариант — когда государство поддерживает предприятия определенной социальной направленности — те, что работают в наиболее проблемных сферах для страны. Среди моделей — присвоение организации социального статуса, который создавал бы ей более комфортные условия. Елена Титова рассуждает: «Да, мы пользуемся льготами, но, например, коммунальные расходы оплачиваем, как юрлица, а значит, тарифы для нас почти в 10 раз выше».

Но по поводу льгот у экспертов свое видение. Иногда даже серьезная материальная помощь не спасет, если на предприятии плохой менеджмент. Можно развивать и другие формы поддержки, скажем, предлагать образовательные программы. Хорошо, если бы банки проявили интерес и выделили льготные кредиты для поддержки социального бизнеса. Вспомните, как выигрышно сработала эта мера в ситуации с агротуризмом. Не надо забывать и про социальное инвестирование. Инвестиции — всегда риск. Но если мы говорим о бизнесе с человеческим лицом, то, даже прогорев, польза для общества останется.

azanovich@sb.by