«Если бы мы не напали на СССР, Третий Рейх существовал бы до сих пор!» — полагают ветераны немецкого вермахта 70 лет спустя.
ОСЕНЬЮ прошлого года я посетил Германию, написав о путешествии в номерах «БН» за 20 января и 2 февраля 2011-го. Тогда читатели познакомились с хозяином ретро-ресторанчика в городе Росток герром Лотаром Майнфильцем, собирающим под своим крылом многих сверстников, а также стариков, у которых отмечалась ностальгия по прошлому страны. Среди них до сих пор попадаются и бывшие солдаты, офицеры немецко-фашистской армии, в том числе те, кто ждал сигнала к атаке утром 22 июня 1941 года.
Накануне печального юбилея начала Великой Отечественной я связался со своим немецким источником по электронной почте, попросив рассказать о впечатлениях, которые остались у бывших солдат Гитлера про те далекие дни. Герр Майнфильц согласился.
— На тему нападения Германии и ее союзников 22 июня у нас велись жаркие словесные баталии! С первых дней, как в 1992-м мое заведение «Тоска зеленая» было взято «штурмом» группой стариков, вплоть до последних лет. Сейчас живых ветеранов вермахта осталось немного, но и те вспоминают о боях с Красной Армией как о четырехлетнем кошмаре! Поколение тех, кто нападал в 1941-м, почти все вымерло, остались в основном те, кому исполнилось восемнадцать в 1944—1945 годах. Но я помню аргументы бойцов Восточного фронта о лете 1941 года очень хорошо, — говорит герр Майнфильц.
Так, один из завсегдатаев — бывший сапер Отто Бэр — сейчас переехал из Ростока в Кёльн к внукам. Но в памяти герра Майнфильца остались яркие рассказы любившего налечь на пиво фронтовика о том, как слаженно вели себя русские пограничники летом 1941-го. Особенно Бэра удивило то, что саперы Красной Армии дрались наравне со стрелками, хотя, кроме гранат и карабинов, на вооружении не имели ни пулеметов, ни пушек. Ветеран невольно сравнивает их поведение с тем, как вели себя немецкие пионеры (так в вермахте называли саперов. — Авт.). «Коллегам» Бэра было строжайше запрещено вступать в бой с противником — ведь они представляли собой хорошо обученные, квалифицированные кадры (кстати, на первых порах в армии Германии саперов так и звали: «белоручки»). Только к битве за Москву жизнь заставила саперов браться за оружие почаще. А тем жарким июнем, построив понтонный мост через Неман, пионеры отдыхали, удивленно разглядывая лычки с саперными молоточками на форме убитых советских солдат. Те лежали, все еще сжимая в руках оружие — такой героизм немцам в начале войны понятен не был.
Еще один ветеран войны — бывший танкист Гебхард Фош, по-прежнему живущий в Ростоке, — любит вспоминать поразившую его сцену самых первых дней войны. Немецкие танки, испортив телеграфную связь, атаковали мирно «спавший» аэродром под Россью на Брестчине. Летчики, не имевшие ничего, кроме пистолетов, сразу же вступили в бой, скатывая с гор на наступавших немцев зажженные бочки с горючим! Более того, технический персонал бомбардировочной авиачасти бросался в атаки на вооруженную автоматами пехоту, имея лишь… куски арматуры и разводные ключи! Такого танкисты подразделения Фоша не видели ни в Бельгии, ни во Франции, ни в Греции. День спустя, 23 июня, дорогу средним танкам немецкой армии на Мосты преградил один-единственный «здоровяк» (так немцы звали советский тяжелый танк КВ-2. — Авт.). Его захватчики обстреливали всей ротой, потом батальоном, но толстая броня выдерживала прямые попадания! Советская пехота (как потом оказалось — пограничники разбитых застав и обычные милиционеры) не давала обойти танк с тыла. Разделаться с танкистами удалось только после подвоза зенитной пушки крупного калибра Флак-88.
— Особенно удивлял следующий факт: противники, прекрасно понимая, что зенитка привезена по их душу, не покинули обездвиженную (а значит, уязвимую) машину, а продолжали стрелять в сторону нападавших до последнего, — вспоминает рассказы своего завсегдатая герр Майнфильц. — Нечто подобное повторилось с Фошем под Сталинградом, у Котельниково, когда расстрелявшие патроны красноармейцы не вышли из дота с поднятыми руками даже после того, как им по мегафону пригрозили огнеметом. Несломленный дух советских солдат страшил более всего.
Владелец ресторана, часто становящегося трибуной для споров, уверен: большинство ветеранов Второй мировой войны Германии считают нападение на СССР главной ошибкой Гитлера, частенько сравнивая его с Наполеоном. Однажды один из ветеранов вермахта, бывший артиллерист Курт Кройц (уже умерший), сказал собранию: «Я воевал в Африке с англичанами, в России, на Западном фронте против американцев. И могу сравнить противников: русские дрались одинаково упорно — что в 1941-м, в Прибалтике, что в 1945-м, под Веной. Если бы не атака на СССР, никакой высадки союзников в Африке или Нормандии (Франция) никогда бы не было! И Третий Рейх существовал бы до сих пор!»
— Я хорошо помню рассказ одной пожилой женщины из Ольмюца, которая в 1941 году жила в Берлине. Она навсегда запечатлела в своей памяти день 22 июня, потому что ей тогда исполнилось 18 лет и родители подарили долгожданный подарок — серьги и брошь. Выйдя на главную улицу города — Унтер-ден-Линден, — она обратила внимание, что дом советского посольства, над которым обычно реял красный флаг, обступили гестаповцы, а десятка два ребят из Гитлерюгенда забрасывали здание грязью и всяким мусором, — вспоминает герр Майнфильц. — Так вот люди на улицах, простые прохожие, были так ошеломлены нападением их страны на СССР, что не могли сделать лишнего движения, хотя нацисты явно пытались скомпрометировать их на масштабную акцию гнева, предлагая присоединиться к вандализму. На перекрестке даже стояли два оператора из министерства пропаганды в форме — с ручными камерами, а в толпе ходили многочисленные фотографы. Но они так и остались без работы — толпа стояла и молча, угрюмо смотрела на провокаторов. Девушка пришла домой расстроенная увиденным, день рождения был испорчен. А через год под Волховом, на Восточном фронте, пропадет без вести ее старший брат Эрих, кажется, летчик.
Семья Майнфильца тоже пострадала от войны: в пехоту забрали дядю Юргена Майнфильца и зятя дяди — Олафа Диркшнайдера. Первый вернулся с сильной контузией с берегов Днепра в 1943-м, а второй демобилизовался в 1944-м после сыпного тифа, подхваченного в Карелии. Диркшнайдер вступил в бой против Советов на границе — на севере, где и провоевал до заболевания. О войне в лесах России рассказывать не любил — не разделял он захватнических устремлений фюрера...
Денис ТРОФИМЫЧЕВ, «БН»
НА СНИМКЕ: немецко-фашистские войска ведут бой у стен Брестской крепости. Снимок сделан 22 июня 1941 года.
