Фото Владимира ШЛАПАКААртем и Ксения попробуют. Они молоды, счастливы, пахнут имбирем и корицей и готовы к прыжку. Сейчас вся их жизнь наполнилась смыслом, в глазах блеск, на душе радость. Устоять перед очарованием красивых молодых людей совершенно невозможно.
— Я слышала много версий, почему вам удалось выиграть национальный отбор. Одна из них — у Ксюши папа богатый.
Артем: Да ну, бред вообще. Я из Глубокого, моя мама — учительница, папа — программист.
Ксения: Моя мама бухгалтер, папа ищет новую работу.
Артем: Мне кажется, когда люди распространяют о нас такие слухи, они пытаются найти оправдание своей нереализованности.
Ксения: А мы разрушим стереотип, что для побед нужны большие деньги и продюсеры. События последней недели убеждают меня в обратном — все возможно, если ты сам в это веришь и много работаешь. После неудачной попытки попасть в финал «Евровидения» в прошлом году нас все равно заметили, стали приглашать на концерты, фестивали, мы записали новый альбом, вложили в музыку всю нашу душу и время. Если бы не все эти усилия, ничего бы не было.
Фото Виталия ГИЛЯ
— Впервые на конкурс едет песня на белорусском языке, многие попытаются придать вашему выступлению героический окрас. Как вы к этому относитесь?
Артем: Для меня очень странно, что у нас так цепляются за язык. Началось все с того, что пару лет назад я написал песню «Абдымi мяне». Мы были почти не знакомы с Ксюшей. Сочинилась такая песня. Даже не понял, на каком языке ее написал.
— У тебя в гимназии была хорошая учительница по белорусскому.
— Да, моя любовь к языку оттуда, из глубокской гимназии. Позже, когда Ксения спела эту песню, я заметил, как многие стали нас хвалить именно за «мову». У нас, как я понял, этому придается особое значение. Даже в музыкальной премии «Лира» есть такая номинация «Лучшая песня года на белорусском языке», хотя, по–моему, звучит немного некорректно. Трудно себе представить национальную премию, например, во Франции, где французский бы выделялся в отдельную категорию.
Ксения: Я вообще за музыку и никогда не думаю, на каком языке сочиняю песню. В прошлом году на евровизионном отборе мы пели «Гэта зямля», идея куплета пришла ко мне сразу, а когда подбирала слова к припеву, вдруг поняла, что у меня получается о нашей природе говорить и петь только на белорусском: представляла наши пейзажи, красивые места, где мы любим бывать.
Фото Владимира ШЛАПАКААртем: Важно понимать, что просто спеть на белорусском недостаточно. Надо честно вложить в песню душу, тогда все будет органично. Почему многим слушателям понравилась «Абдымi мяне» и люди в нас поверили? Потому что написано честно.
— Вот поэтому я не восприняла компромисс группы Nuteki, хотя болела за них тоже, когда половину конкурсной песни они спешно перевели на белорусский.
Ксения: Да, мы тоже их любим.
Артем: Они — отличные ребята. Но они попытались попасть в тренд. И это было ошибкой.
Фото Виталия ГИЛЯ
— А какие у вас ожидания от самого конкурса?
Артем: Для нас очень важно показать Беларусь молодую, красивую, позитивную. Еще я буду очень рад, если люди наконец поймут, что на БТ работает отличная команда. И съемочная группа, и техники, и звукорежиссеры — все хотят что–то сделать для нас, реально помочь. «Евровидение» — это, безусловно, шанс заявить о себе, очень многие люди следят за этим конкурсом. После будем ездить по фестивалям в близлежащих странах.
Ксения: Хотели бы. Так мы мечтаем.
— А на деле ведь никто из победителей «Евровидения» особо не прославился? Все о них забывают на следующий день после «олимпиады».
Ксения: Может быть, на международной арене их не видно. Но у себя в стране они точно становятся известными. Я очень люблю проекты типа «Голос».
Артем: А я уже не могу их смотреть, эти шоу поднадоели. Все певцы вокруг.
Ксения: Американский и британский «Голос» — это мощные проекты. Там каждый второй артист с такими мелизмами и тембрами. У нас один на сотню так поет. Так вот, в очень многих странах в телеконкурсах в жюри, я замечаю, сидят те, кто принимал участие в «Евровидении», значит, в своих странах они все–таки популярны. Допустим, в немецком «Голосе» Лена Майер — победительница «Евровидения–2010». Шведка Лорин имеет суперпромоушен, пишет много песен.
— Артем, почему ты к «Голосу» так скептически настроен?
— Одни и те же песни поют, особенно в российском.
— Я читала, что Билану, например, не дают протаскивать на этот конкурс новые песни, потому что зрители недовольны. Они хотят подпевать в сотый раз — «Старинные часы еще идут», поэтому репертуар участников такой однообразный.
— Вот! Это рейтинги! Поэтому я и говорю, что конкурс девальвировался. Он уже не так интересен. Сейчас этого недостаточно — хорошо петь.
— Кстати, Валерий Дайнеко, председатель жюри национального отбора, говорил, что ты недостаточно хорошо спел песню на фоне Ксюши.
— Я знаю. Буду заниматься вокалом с Ольгой Дроздовой.
Фото Виталия ГИЛЯ
Ксения: Я, кстати, подавала заявку на первый «Голос», который проводился в Украине, и вошла после прослушивания в тысячу конкурсантов... А потом разволновалась, когда увидела Меладзе.
— И что, плохо спела?
Ксения: Очень. Даже не помню как. Голос трясется, руки дрожат, все поплыло перед глазами.
— Ну вот, и как вы собираетесь совладать с эмоциями в Киеве, где аудитория — два миллиона зрителей, в самой только арене будет 10 тысяч человек?
Артем: А в Киеве будет все круто.
Ксения: Мы чувствуем колоссальную поддержку наших поклонников, как пошутил Евгений Перлин в соцсетях, в Киев едет спецпоезд наших болельщиков.
— Тебе, Ксюша, уже новую болезнь приписали — видела? Паркинсона. Так эмоционально ты руками работаешь на сцене.
— Я просто очень эмоциональный человек. Конечно, волнение дает о себе знать.
Артем: А мне нравится читать все, что о нас пишут. Это прекрасно.
Ксения: По поводу того, что у меня неправильно что–то с руками... На самом деле я когда–то танцами занималась.
Артем: Сейчас Ксюша пытается доказать всем, что у нее нет Паркинсона.
Ксения: Я просто себя не ограничиваю и ничего не делаю специально. Люди, которые со мной общаются и видели нас на концертах, знают, что я на сцене такая же, как и в жизни.
— Артем, спрошу у тебя как у бывшего журфаковца: почему ты бросил нашу профессию?
— Я в ней разочаровался. Еще когда учился, понимал, что с каждым курсом все больше теряю интерес к журналистике. Мне стало скучно. Просто очень скучно. Хожу по кругу, говорю одни и те же слова, беру интервью у одних и тех же групп. Неблагодарная работа.
— Музыкант — еще более неблагодарная?!
— Не скажите. Можно написать одну песню и жить припеваючи. Вот Стинг написал Shape of my heart — и все. Живет в свое удовольствие.
Ксения: Просто мы еще пока не написали такую песню.
— У вас есть «хей–хей», и это уже немало. Мне нравится ваше легкое отношение к жизни, и я очень надеюсь, что ваши поклонники так же открыты миру.
Ксения: Мы никого не призываем нас любить. Но улыбнуться нам — это же так легко.
Артем: Я очень сильно верю, что когда–нибудь мы будем выходить на сцену, а все будут знать наши песни и петь их вместе с нами. Сейчас, как нам кажется, все движется в правильном направлении.
viki@sb.by
Советская Белоруссия № 19 (25154). Суббота, 28 января 2017
