Проводить экскурсии — удел не романтиков. Это дело для людей с закаленным характером, способных в любую погоду с улыбкой на лице увлечь за собой в самый отдаленный уголок страны. Чтобы стать гидом, нужно не только получить высшее образование, но и сдать экзамен госкомиссии. Как вырастить квалифицированные кадры, которые могут преподнести достоинства страны своим соотечественникам и зарубежным гостям? За «круглым столом» своим опытом делились Тимофей АКУДОВИЧ, экскурсовод, сотрудник Белорусского комитета Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест (ICOMOS), Анатолий ВАРАВВА, экскурсовод компании «Виаполь», Лариса КОРОГОДОВА, гид — переводчик с немецкого и французского языков, руководитель курсов гидов–переводчиков Института предпринимательской деятельности, Марина МАСТАШОВА, консультант отдела планирования и организации туристской деятельности департамента по туризму Министерства спорта и туризма, Тамара ФЕДОРЦОВА, доцент географического факультета Белорусского государственного университета, преподаватель основ экскурсоведения и экскурсионного менеджмента, Вячеслав ЧЕРНОВ, директор Национального агентства по туризму.
Предъявите документ
«СБ»: Для начала поговорим о том, как обстоит дело со специалистами, способными профессионально провести иностранцев по стране, показать им наши достопримечательности. До сих пор в Гомельской области нет ни одного аттестованного гида–переводчика, в других регионах тоже далеко не идеальная картина. Почему?
М.Масташова: По словам местных управленцев, туда туристы–иностранцы доезжают крайне редко. А если и приезжают, то, как правило, из Минска со своими гидами–переводчиками. Другая причина: специалисты на местах имеются, но они не хотят проходить аттестацию, ведь дело это добровольное. Поэтому есть основания предполагать, что во многих регионах экскурсии гиды–переводчики проводят не вполне легально.
В.Чернов: Аттестация обязательна — в соответствии с Законом «О туризме». Но не предусмотрены санкции за нарушение этого требования.
М.Масташова: Хотя кое–какие механизмы контроля существуют. Если фирмы проверяют, то их первым делом просят показать документы на специалистов, которых приглашали для проведения экскурсий.
«СБ»: Знаете ли вы специалистов, которые работают нелегально?
А.Варавва: Есть такие.
Л.Корогодова: Некоторые молодые люди считают, что «бабушкиных» рассказов достаточно, чтобы проводить экскурсии. Это опасные конкуренты, которых немало на рынке, — необразованных, неаттестованных, но всезнающих. Заставить их получить профессиональное образование очень трудно. Потому что не предусмотрено никаких санкций. Вот они втихаря и работают.
«СБ»: А почему не аттестовываются?
В.Чернов: Если гид работает по договору, он получит деньги официально, уплатив налоги и отчисления. Например, подоходный — 12 процентов. Или, например, в фонд социальной защиты — 35 процентов. Понятно, что если он получит от заказчика наличные на руки, то будет иметь больше на величину неуплаченных налогов и отчислений. Появляется соблазн пойти на нарушение закона.
«СБ»: Аттестованный гид ведь тоже может так поступить?
В.Чернов: Может.
Куда ведут курсы
«СБ»: Чтобы получить госаттестацию, нужно пройти обучение на курсах или сдать экзамен. И что дают курсы?
А.Варавва: Сейчас как раз началась очередная переаттестация. И когда встал вопрос: идти на курсы, которые стоят полмиллиона, или на экзамен (он бесплатный), многие пошли учиться. Эти тренинги дают право работать следующие 5 лет. И некую гарантию, что ты не выпадешь, так сказать, из строя. Не отстанешь от жизни.
М.Масташова: Варавва — корифей. Он сам может поучить.
А.Варавва: И тем не менее я пошел учиться. Мне интересно было послушать лекции по психологии. Или речевые тренинги. Пусть кто–то ходит в шапке Мономаха или в двух даже шапках, но я более чем уверен, если ты не знаешь психологии — не сможешь наладить контакт с людьми. А если у тебя не будет речевой практики, ты тоже вроде как бы без ноги.
Л.Корогодова: Самое интересное, что опытные гиды, которые знают и любят свою профессию, как раз и пошли на курсы.
«СБ»: Насколько жесткие требования предъявляются к экскурсоводам на экзаменах?
М.Масташова: И дикция, и интеллектуально–образовательный уровень — все учитывается.
«СБ»: У меня вопрос к Тимофею Акудовичу как к самому молодому специалисту: что вам дали курсы?
Т.Акудович: Здавалася б, што там можа быць новага, калi мы кожны дзень расказваем турыстам пра гiсторыю? Але падабраны добры калектыў лектараў, цiкавыя тэмы. Прыйдзе навуковец i па пэўнай тэме раскажа многа карыснага. Курсы сапраўды дапамагаюць павысiць квалiфiкацыю.
«СБ»: Якiя лектары выступалi?
Т.Акудович: Прозвiшчаў не згадаю адразу, але мы разглядалi Першую сусветную вайну, падзеi 1812 года, унiяцтва, пратэстантызм i гэтак далей. Нават святар прыходзiў. Таксама былi псiхалагiчны, эканамiчны курсы. Мне было карысна. У прынцыпе, усе спачатку iдуць вучыцца, каб атрымаць паперку. А ў вынiку я атрымаў задавальненне ад таго, что не дарма заплацiў грошы...
«СБ»: ...тем более что деньги немаленькие!
М.Масташова: Профессионал за одну экскурсию в Несвиж заработает эту сумму.
Т.Федорцова: Когда я училась в начале 80–х, это стоило 40 рублей. Фактически курсы стоили 80 рублей, но половину оплачивало предприятие. В то время моя зарплата была 120 рублей.
В.Чернов: Сначала идут, как вы говорите, за бумажкой, а потом приходит понимание, что это нужно и важно.
Набраться ума–разума
«СБ»: Где проходят курсы для экскурсоводов?
М.Масташова: Можно обратиться в Национальное агентство по туризму, там подскажут, где и какие есть программы, в каких вузах. Смотрите на сайтах более подробную информацию. Спрашивайте также у коллег, что им понравилось, что нет. И делайте для себя выводы. Сегодня в Минске 3 организации занимаются проведением курсов повышения квалификации экскурсоводов и гидов–переводчиков: Институт туризма Белгосуниверситета физкультуры, Институт журналистики и Институт непрерывного образования БГУ. Эти курсы составляют от 36 часов и более.
Т.Федорцова: У кого–то может быть и 38, и даже 40 часов.
М.Масташова: Подобные курсы повышения квалификации при нашей поддержке были организованы и проведены при Витебском и Могилевском университетах. Такие же лекции готовятся в Бресте, Гродно. Словом, есть выбор: либо ты идешь на аттестацию двухступенчатую — тестирование с последующим собеседованием, какую проходил и 5 лет назад, либо — на курсы с продлением на следующие 5 лет свидетельства об аттестации.
В.Чернов: Думаю, что на лекциях и тренингах говорили не только преподаватели. Как обычно бывает, экскурсоводы тоже не молчали, обменивались мнениями. У нас все же ощущается некоторая проблема с площадками для обмена опытом между экскурсоводами.
А.Варавва: Площадка такая есть — гардероб Несвижского замка, где мы постоянно общаемся.
Стать похожим на пиранью
«СБ»: Интересно, а как сегодня занимаются гиды самообразованием: скажем, читаете ли прессу, вырезаете ли и складываете интересующие материалы в папочку?
М.Масташова: Большинство так и делают.
А.Варавва: Конечно, с появлением интернета получить информацию стало намного проще.
М.Масташова: Экскурсионное сообщество уже давно сложилось. Люди, много лет работающие в этой области, постоянно общаются друг с другом. Если, например, кто–то узнал, что будет в такой–то день интересная и важная теле– или радиопередача, он тут же сообщит своим коллегам.
А.Варавва: А я до конца жизни буду помнить методиста Тамару Лемеш. Если она, сидя у телевизора, слышала интересную фразу, красивую метафору, тут же брала ручку и записывала, чтобы использовать в своем тексте. В нашей работе нужен селекционный ум, который постоянно в поиске чего–то нового. Экскурсовод должен быть похожим на пиранью: живой, активный, в чем–то даже агрессивный в поиске. А не сидеть и ковыряться в носу.
«СБ»: А в библиотеке бываете?
М.Масташова: Придите к опытным экскурсоводам или гидам–переводчикам домой: вы увидите, что у них у самих огромные библиотеки — по краеведению, истории, психологии, ораторскому искусству и так далее.
Советы советского времени
«СБ»: Есть ли разница, как готовили специалистов 20 — 30 лет назад и сегодня?
А.Варавва: Как и в любом другом деле, было много положительного и много отрицательного. Отрицательное — чрезмерная заидеологизированность подготовки. Надо было знать и говорить, что произошло на очередном съезде партии, что сказал Брежнев или Суслов. Помнится, как мы готовили экскурсии «Архитектура социалистического Минска», «Минск — город технического прогресса», «Решения ХХVI съезда...». Это же был ужас какой–то!
М.Масташова: Ну вы уже карикатуру какую–то нарисовали.
А.Варавва: Я бы пригласил Ларису Пилипенко, которой мы в нашей секции поручали всю эту дурь делать. У нее каким–то особым образом был организм устроен: внутренне она все это отталкивала от себя, но языком могла выдавать подобные тексты с непередаваемым пафосом.
Т.Федорцова: Мне пришлось проводить экскурсию «Минск в 11–й пятилетке». Надо признать, что и в этом было что–то интересное, полезное: когда мы рассказывали, как будут выглядеть улицы, площади через 5 лет.
А.Варавва: В то же время историко–архитектурные экскурсии подвергались цензуре. Я знал, что можно сказать, а чего — нельзя.
«СБ»: И о чем нельзя?
А.Варавва: Ну, например, о церкви, будь то православная или католическая. Ты лишь должен был постоянно говорить, что это опиум для народа. Помню, приехали в Слоним. Я готовил туристов к восприятию этого города как поликонфессионального религиозного центра. А мы кружились по площади, и местный экскурсовод вещала о партизанах, подпольщиках. И ни слова — о памятниках зодчества, мимо которых мы проезжали. Я вышел из автобуса в негодовании и заявил, что мы поедем в Жировичский монастырь. А она: «Вас там арестуют!» Это не выдумки. Потому что действительно туда приезжали работники Слонимского райкома партии, стояли с блокнотами и записывали номера всех автобусов, которые прибывали к обители. А потом, естественно, сигнализировали «куда надо». Мол, как это так, вы что, религию, монастыри пропагандируете?! И скольких стоило трудов убедить, что еще Луначарский говорил о том, что–де отрекаться от прошлого человечества и от его культурных достижений нигде и никоим образом не следует. Тем не менее, несмотря на идеологический крен, советская система и сегодня остается примером для подготовки любого экскурсовода. Когда опытный экскурсовод брал, как говорится, под свое крыло на какое–то время молодого, начинающего и тот с ним ездил, слушал, — вот это был мастер–класс! И когда ты входил в профессию, к тебе в автобус все равно продолжали время от времени приходить методисты, коллеги–экскурсоводы — послушать, как работаешь. Раз или два в месяц. Или раз в квартал.
М.Масташова: Причем без предупреждения.
А.Варавва: И это дисциплинировало. Но теперь этого нет.
Клиент (не) всегда прав
«СБ»: Вернемся в наши дни. Правда ли, что сейчас разработано предостаточно экскурсионных маршрутов, но большинство из них невостребованны, а темы надуманны?
М.Масташова: Ну и что? Например, тему «Минск литературный» могут заказать раз в 5 лет. И есть экскурсоводы, которые по ней работают.
В.Чернов: Некоторые маршруты, как бы это правильно сказать, оторваны от реальности. Иногда их заказывают исполкомы, а потом кладут на полку.
А.Варавва: Компания «Виаполь» разработала экскурсии по всем областным центрам. Мы их дополнили небольшими населенными пунктами. Минск, конечно, расположен удачно — в центре страны. Но неудобно по отношению ко всем основным достопримечательностям, которые находятся на периферии. И туда далеко добираться — от 200 до 350 километров. За один день столько ехать — это наказание для туристов. Поэтому мы везем гостей на 2 дня.
«СБ»: Какие направления наиболее востребованны?
А.Варавва: На природу, Нарочь. Северо–западная часть Минской области и запад Витебской пользуются спросом. Что касается военной и революционной тематики, то она ушла почти полностью. И если возникает каким–то образом, как, например, «Линия Сталина», то чаще всего к юбилейным датам. Но экскурсии по партизанским землянкам, местам боев, можно считать, ушли в прошлое.
«СБ»: Может, стоило бы просто подумать над тем, как их интереснее преподнести?
А.Варавва: Только с умом, чтобы не превратилось в карикатуру, как в одной крупной агроусадьбе в Гродненской области. Там поставили человека в форме, нарядили, как на «Линии Сталина», сделали муляж землянок. И вовсе не «ради идеи», а с целью заработать денег. Спрашивается, зачем искусственно все это создавать, если там ничего в реальности не было? Землянки можно где угодно выкопать. Но привлекать туристов следует в места, где реально что–то происходило во время войны. Как на юге Минской области, где были крупные партизанские соединения, штабы. Впрочем, сейчас и другие проблемы возникают. Когда рассказываешь о начале Второй мировой войны, о пакте Молотова — Риббентропа, кое–кто из туристов недоумевает: неужто война и впрямь началась в 1939–м, а не в 1941–м... Некоторые до сих пор воспринимают Радзивиллов, других известных белорусских магнатов как кровопийц и эксплуататоров. А экскурсовода зачисляют соответственно в антисоветчики. И что тут сделаешь? Таких людей уже не перевоспитаешь.
«СБ»: Цiмафей, вы працуеце з дзецьмi. Наколькi гэта складана?
Т.Акудович: Мы ўсе гаворым: «Замежнiкi! Замежнiкi!» Хаця палова ўсiх экскурсiй у Беларусi — дзiцячыя. Можна ў Нясвiжы стаць i падлiчыць, колькi iх. Прычым дзiцячыя не такiя, як дарослыя. Яны iншыя i ў метадалогii, i тэкст складаецца адмысловы. Экскурсiя будуецца, як гульня.
«СБ»: Якiя гульнi прапануеце?
Т.Акудович: У асноўным — вiктарыны з прызамi. Я ўвогуле вылучыў бы сярод экскурсаводаў гiдаў–педагогаў як асобную групу.
«СБ»: А чаму вы сталi працаваць з дзецьмi?
Т.Акудович: Проста заказы пайшлi такiя. Я не скажу, что гэта мой выбар, маё жаданне. Так склалiся абставiны.
«СБ»: А цi многа ў краiне гiдаў–педагогаў?
Т.Акудович: Iх у прынцыпе няма.
М.Масташова: Когда я работала в Минском бюро путешествий и экскурсий, то для всех экскурсоводов самым тяжелым временем были начало учебного года и последний звонок, выпускной бал, когда нас отправляли на школьные экскурсии. Трудно подстраиваться под эту аудиторию, постоянно проводя экскурсии для взрослых образованных людей. С детьми работали, как правило, специально обученные сотрудники. При подготовке темы учитывали учебную программу. И экскурсии были иллюстративным дополнением к школьным занятиям. И если ты соглашался работать с первоклассниками, то твоя экскурсия была ориентирована на их маленькие знания и еще слабенький кругозор. А что сейчас? Школы сажают в один автобус и везут на экскурсию вместе 4–е, 6–е, 8–е, 11–е классы. И непонятно, для кого проводить экскурсию. То ли работать на педагогов, то ли на мам, пап и сопровождающих бабушек–дедушек или же на разновозрастную массу школьников.
Т.Федорцова: Потому что для фирмы главное — продать тур. А ведь первоклассники просто не готовы к поездке в Мир и Несвиж. Они не выдержат в силу своей физиологии даже полноценную трехчасовую экскурсию по Минску. Кстати, в советское время за работу со школьниками нам доплачивали 10 процентов от стоимости экскурсии для взрослых. Потому что работа с детьми — дело очень непростое.
Трудности перевода
«СБ»: Есть ли какие–то правила работы с иностранными туристами?
Л.Корогодова: Экскурсию для иностранцев нужно готовить специально. Повезла я как–то мусульман, маму и несовершеннолетних сына и дочь, в «Дудутки». Предупредила тамошнюю администрацию, чтобы нам не предлагали дегустацию сала и самогона. Но местный гид — молодая девушка — всех повела прямо к самогонному аппарату! И наливала детям! В финале «экскурсовод» сказала, чтобы я отвязалась, ибо мешаю. Заявила, что ведет адаптированную для иностранных туристов экскурсию. Я ее спросила: а кто из специалистов читал этот текст?
А.Варавва: Да никто не читал.
Л.Корогодова: Вот с такими чудесами приходится сталкиваться.
«СБ»: А на курсах гидов–переводчиков учат, как общаться с гостями из–за рубежа?
Л.Корогодова: Преподаватель учит, что кому показывать, а что нет. Например, мемориальная доска Фрицу Шменкелю в Минске на площади Свободы заинтересует немцев. А французам лучше рассказать, что наполеоновский маршал Даву останавливался в Доме губернатора — слева от кафедрального костела.
А.Варавва: И что площадь в 1812–м называлась «пляцом Наполеона».
М.Масташова: То есть гид–переводчик должен вести экскурсию иначе, специально для иностранцев, не так, как он ведет ее на русском или белорусском языке.
В.Чернов: Это то же самое, как нельзя садиться за руль автомобиля, не пройдя подготовку и не получив права. Также нельзя допускать, чтобы экскурсию проводили некомпетентные люди.
Л.Корогодова: Но, например, заниматься на 6–месячных курсах гидов — переводчиков с польского языка очень мало желающих. Потому что нужно заплатить 2,5 миллиона рублей. Я уже 7 лет работаю, но за это время ни одной польской группы (8 — 10 слушателей) мы так и не собрали. Хотя польских туристов у нас очень много и гидов — переводчиков с польского языка постоянно не хватает.
Ничто не заменит живого общения
«СБ»: Аудиогиды могут стать конкурентами экскурсоводам?
В.Чернов: Они, как мне кажется, более интересны иностранным туристам. Поскольку услуги гида–переводчика, экскурсовода значительно дороже.
А.Варавва: Аудиогид может работать в стационарных условиях. Например, в каком–то музее, замке, другом каком–то ограниченном пространстве.
М.Масташова: Даже при поездках по городу на автобусе.
А.Варавва: Здесь все гораздо сложнее. А если автобус попал в пробку или долго стоит перед светофором? Чем эта пауза может быть заполнена? Там должен быть живой человек, который бы комментировал любую ситуацию. И отвечал на вопросы туристов.
В.Чернов: Но многое зависит от спроса и предложения. Сколько, скажите, стоит час работы квалифицированного гида–переводчика? От 20 у.е. и выше? Естественно, турист будет считать, во сколько ему что обойдется. Например, если обзорная экскурсия по Минску занимает 3 часа, придется заплатить 60 у.е. А так он может за 3 у.е. скачать из интернета программку и получить всю интересующую его информацию, но уже без индивидуального подхода, возможности задать уточняющий вопрос и других вещей, которые обеспечивают живое общение с гидом.
М.Масташова: Но я бы никогда не променяла живое общение с экскурсоводом на неживую информацию из динамика.
А.Варавва: В прошлом году я был в Лувре. С нами был лицензированный экскурсовод, кстати, мой старый знакомый. И где–то после часа экскурсии наша группа вдруг стала обрастать посетителями из других групп. Но гид работал только с нашей группой в 12 человек. А вокруг уже образовалась толпа. Коллега посторонним вежливо намекнул, что работает только с нами. Один из пристроившихся заметил, что гид очень интересно рассказывает, поэтому они хотят тоже послушать.
М.Масташова: Лишь бы не платить.
А.Варавва: Но мой знакомый был непреклонен. Все так же вежливо он объяснил, что работает с группой в 12 человек, что они заплатили за это деньги: «А вы хотите бесплатно? Это неправильно». И вообще, добавил приятель, «вы просто–напросто мешаете мне работать». Дело в том, что эти самовольно присоединившиеся вначале были с аудиогидом. Но монотонная речь из динамика их не устроила. Поэтому они обратили внимание на нашу группу, где гид ярко живописал о каждом зале и картине Лувра. И при этом пользовался айпадом, оживляя свой рассказ дополнительными материалами. Разве это можно сравнить с монотонным металлическим голосом аудиогида? А вот когда мы были в Версале, к нам подошел полицейский. Дело в том, что гид забыл прикрепить бэйдж. И если бы у него его вообще не оказалось, то последовал бы очень крупный штраф за работу без лицензии. Но гид быстро извинился, прицепил бэйдж. Без этого там запрещено работать. К счастью, полицейский с пониманием отнесся к нам и никаких санкций не последовало — экскурсия продолжилась. Но это в музеях такой порядок. А на улицах Парижа безумно много всяких самозваных «проводников». Впрочем, думаю, их отсеет сама жизнь.
Л.Корогодова: В Швейцарии сами экскурсоводы создали ассоциацию гидов–переводчиков, чтобы координировать общую работу. Все гиды хотят быть членами этой ассоциации. И соответствовать уровню. Никто их не аттестует, но и случайные люди в этот «клуб» не попадают. Пока у нас нет такого количества туристов, как в Швейцарии, мы должны в первую очередь думать о качестве подготовки, о профессионализме экскурсоводов. Если ты плохо работаешь, тебя никто не наймет. Раз наняли, два, поступили жалобы на плохое качество обслуживания — и все, тебя уже никто не пригласит. Кроме того, от качества нашей работы зависит привлекательность Беларуси в глазах иностранных туристов.
