Где вы, хуторяне новой формации?

Пока что в представлении многих из нас хутор выглядит именно так: несколько построек среди леса и старушка, одиноко доживающая свой век... Хутор Омшин затерялся в лесах у деревни Бродница Лунинецкого района. Вера Кохович говорит, что живет тут с самого рождения — вот уж восемьдесят лет. Теперь — одна. “Есть тут еще несколько домов, но люди в них редко приезжают, — сетует последняя из омшинцев. — Вот, брожу, заглядываю в окна: может, кто приехал — так хоть поговорю с живым человеком...” Баба Вера вспоминает, что когда была молодая, ходила на работу в колхоз, общалась с соседями. А теперь остается скитаться по полям в компании единственных верных друзей — собак Бурика и Белки. Недавно к хате бабушки Веры приходила лиса, искала, чем полакомиться, так собаки спасли и кур, и саму женщину от хищной гостьи.
Лариса Казун, cекретарь Дворецкого сельсовета, к которому относится “родны кут” Веры Кохович, сообщила, что собственно хутора Омшин на карте уже нет. Теперь он значится как улица Омшинская деревни Бродница. А останется ли на земле это местечко или срастется с лесом и безвозвратно канет в прошлое, зависит от того, появятся ли у последней хуторянки новые молодые соседи.
Когда-то это было довольно развитое направление ведения сельского хозяйства. В результате экономических реформ двадцатых-тридцатых годов прошлого века, направленных на развитие капитализма, в Западной Беларуси, к примеру, на хутора было выведено около 70 процентов крестьянских хозяйств. В процесс, однако, внесли свои коррективы и коллективизация, и Великая Отечественная война. В результате хуторов практически не осталось.
И вот — новое поветрие. “Мы хотим растить хозяина на земле, и возрождение хуторского ведения сельского хозяйства — один из способов достижения этой цели”, — отметила, озвучивая идею, первый заместитель министра Надежда Котковец. И призвала для начала изучить вопрос: не перевелись ли в стране такие хозяева.
Хотеть и быть — понятия разные?
По роду деятельности пинчанин Александр Выберанец к романтического склада особам себя никак не причисляет. Он — строитель. Но живописность окрестностей доживающей свой век деревушки Твердовка, что в Пинском районе, настолько запала в душу, что молодой человек решил всерьез обосноваться на хуторе, который приютился у самого Огинского канала, через мосточек от деревни. Сразу за усадьбой начинается первозданной красоты дремучий лес. Усадьба, впрочем, громко сказано. В хате, еще, правда, довольно крепкой, давно уже никто не живет: хозяева умерли, выбиты оконные стекла, совсем недавно сгорел сарай — кто-то поджег сухую траву, от которой занялось и строение.
Александр хочет облагородить территорию декоративным кустарником, заложить сад, со временем построить несколько небольших уютных домиков с каминами и заняться агроэкотуризмом. Сам он — и ландшафтный дизайнер, и строитель, все может смастерить собственными руками, имеется к тому же соответствующее оборудование. Отсутствует, правда, стартовый капитал. Поэтому инициативу Минсельхозпрода он приветствует двумя руками и надеется на льготный кредит.
У начальника отдела новых форм хозяйствования Брестского облсельхозпрода Петра Куровского на этот счет свои взгляды:
— Человек только тогда со всей серьезностью и ответственностью будет относиться к делу, если вложит в него свой кровный рубль, только тогда будет стараться, чтобы каждая копейка давала отдачу. Считаю, надо поддерживать тех людей, кто уже показал, на что способен.
Место жительства — Гурки
В фермерском хозяйстве Николая Шуляка четыре трактора. Сегодня все в поле. “Сам работаю, сын, два зятя — у нас полная взаимозаменяемость”, — говорит фермер.
Под овощами у него примерно 23 гектара, на остальных — сарай, гараж, склад, завершается строительство дома. В 2000 году ему удалось получить официальное разрешение на возведение жилья в урочище Гурки, что в восьми километрах от деревни Остромечево Брестского района, где живут семьи сына, двух дочерей, а также Шуляки-старшие.
Сам Николай Шуляк из Дрогичинского района. Дед, рассказывает, был толковым хозяином. В 30-е годы накупил земли у польского пана, чтобы всю семью обеспечить. По 8—10 гектаров имел каждый из 12 детей. В 56-м году власти землю отняли. Но хозяйская жилка в душе внука пробудиться успела.
Обосновать фермерское хозяйство на хуторе инженер-электрик СПК “Остромечево” решил еще в 1992 году. На все руки мастера Николая Борисовича, который не только руководить мог, но и решать самостоятельно любые вопросы, хорошо знали в хозяйстве. Шуляка, говорят односельчане, хоть на Луну забрось, он и там выживет. Видимо, и это сыграло свою роль — словом, дело потихоньку налаживалось.
Для начала ему удалось получить 3,5 гектара лесистого участка под бортничество, потом — еще восемь да еще четыре, позже отказались от своих наделов два соседа-фермера. Так насобиралось 30 гектаров земли.
Поначалу, говорит, сложно было — никакой поддержки. Теперь он, фермер, как и любая сельхозорганизация, может приобрести технику на льготных условиях — в кредит под два процента годовых. Так появилось в хозяйстве два трактора, весь необходимый набор прицепной техники. По лизингу взяли диски и дождевальную установку. На выгодных условиях государство дало кредит и на постройку дома.
Переселиться ближе к природе сегодня не прочь и младшая дочь с мужем.
— В обустройстве быта я лично не вижу проблемы. Основная обязанность жены фермера — заниматься детьми. Так ведь во все времена было. Надо в детский садик или школу ребятишек доставить — автомобиль под рукой. Спасибо, дорогу проложили на средства фонда поддержки фермерских хозяйств, за счет инвестфонда РУП “Брестэнерго” провело на хутор электричество. Помогло государство и с проектом скважины на воду. Правда, кризис дело притормозил, но, думаю, со временем все наладится, — уверен Шуляк.
Есть, правда, и проблемные моменты, основной из которых — все-таки не совсем одинаковы условия хозяйствования коллективных организаций и частных.
— Право на жизнь имеют и маленькие, и средние, и большие хозяйства, — считает Николай Шуляк. — Все мы должны приносить пользу государству. И — работать в равных условиях. Сегодня почти все заработанные средства приходится вкладывать в развитие хозяйства, в будущий урожай. Банк дает нам деньги на посевную под 23 процента. И то надо выпросить. Выделенных же сельхозпродом двух миллионов даже на бензовоз солярки не хватило.
А сколько приходится ездить с различными отчетами, каждое ведомство дергает — статистика, банк, налоговая, страхование... Итого в месяц полторы недели я нахожусь в городе. Когда же работать? А можно ведь сделать просто — в зависимости от балльности земли платить за гектар определенную ставку — и никаких отчетов.
На перспективу задумок у хуторянина много.
— Работа на земле — это труд большой и почетный. Больше, конечно, трудностей, чем почета. Но о том, что пошел в единоличники, не жалею: все дети на виду. Не увлекаются разной ерундой — алкоголем, к примеру. Им некогда. Да и совсем другой интерес есть.
Как сообщили в Лыщицком сельисполкоме Брестского района, вот-вот здесь зарегистрируют новый населенный пункт — хутор Гурки с соответствующей пропиской жильцов по фамилии Шуляк.
Была бы земля да хозяин
— Отведение земельного участка под хутор — такого целевого назначения на сегодняшний день у нас не предусмотрено, — комментирует заместитель директора РУП “Брестское агентство по государственной регистрации и земельному кадастру” Александр Фарутин. — Но, в принципе, если человек хочет официально оформить свое проживание на хуторе, вопрос решаем: это может быть участок под строительство дома, ведение подсобного хозяйства. Если человек решил поселиться где-то поодаль от населенного пункта, адрес можно присвоить и условный — скажем, в районе такой-то деревни. Другое дело, что желание потенциального застройщика не должно идти вразрез с генпланом развития района. Это уже в компетенции местных властей. А в общем-то, как ни назови свою усадьбу, была бы земля, да был бы на ней человек — хозяин...
У кого дело пойдет?
Помнится, когда фермерство только стало входить в моду, многие бросились в эту сферу. Однако свой хлеб оказался не из легких — и так же дружно многие потом покидали ряды фермеров. Так и возрождение хуторов — не просто красивая идея, а движение, в основе которого прежде всего труд немалый.
Своими мыслями по этому поводу поделился председатель областного агропромышленного союза Владимир Кузич:
— С одной стороны, хутор — дело, конечно, хорошее, приближает человека к земле. С другой же, проблемы с инфраструктурой: бытовые удобства, школа, детский сад. Вполне может быть, что энтузиасты, увлеченные люди найдутся. Но вот такой пример приведу: в западной Германии фермеры делились с нами своей проблемой — дети не хотят продолжать начатое отцами дело, уходят в город, ближе к цивилизации. Думаю, так же будет и у нас...
Словом, те, кто решит обосновать на земле собственное обособленное хозяйство, прежде всего столкнутся с проблемами. Например — отсутствия полигона для старта: не в каждом регионе области есть, где развернуться. Как рассказал начальник Столинского райсельхозпрода Александр Пачко, для жителей района одна из главных проблем — земля: ее просто не хватает. Представьте, 93 тысячи гектаров сельхозугодий на 83 тысячи человек, из которых 53 тысячи проживает на селе. Так что для нашего региона инициатива возрождения хуторов, говорит Александр Пачко, бесперспективна. Вторит ему и коллега из Брестского района Виктор Лукашевич: у нас даже клочка пустующей земли нет...
А вот в Дрогичинский райисполком, к примеру, обратиться можно. Здесь инициативу Минсельхозпрода поддерживают. Однако позиция власти в этом вопросе такова: участок нужно предоставлять под конкретного человека, серьезного и ответственного — тогда дело пойдет. Ограничений по земле здесь, утверждают, нет: хочешь обосновать фермерское хозяйство — пожалуйста. Есть фермеры, которые работают прекрасно, но есть и такие, кому землю дали, считает председатель райсельхозпрода Николай Юрашевич, напрасно: “Идея хорошая, и я за то, чтобы хозяину землю давать. А нехозяину — отказывать. Человек, который решил вести самостоятельное хозяйство, должен иметь конкретную программу действий — с экономическими расчетами, анализом. Таких потенциальных хозяев, правда, пока не нашлось”.
Если не мы, то кто?
Безусловно, мы далеки от мысли, что восстановление хуторов приобретет массовый характер, считает Надежда Котковец, нужно, чтобы к переселению в хутора люди шли своим путем, вполне осознанно, чтобы к этому пришли те из них, кто давно мечтал жить на хуторе. Заниматься сельским хозяйством, экологическим туризмом, возрождать забытые ремесла.
Один мой знакомый, большой патриот по складу души, родился и вырос на хуторе у деревни Козище Кобринского района. Теперь она знаменита самой большой в стране страусиной фермой. А некогда местные умельцы создавали плетеные повозки, которые влет раскупались на рынках Москвы и Санкт-Петербурга. Славились и лапти из лозы, которой и теперь богаты окрестности. Сохранить бы традиции предков. Для заезжего гостя был бы экзотический сувенир, для мастера — рубль, для будущих поколений — память. Вот только вопрос — кто возьмется?