Из властителей дум целого поколения FM–станции превратились в говорящую деталь интерьера...История белорусского FM–вещания еще не обрела своих летописцев. Это и понятно: первая коммерческая радиостанция заработала на территории нашей страны всего 14 лет назад... Тем не менее мы попросили музыковеда Вячеслава Бондаренко осмыслить эволюцию белорусского FM–эфира. Наш автор глубоко убежден, что белорусские эфэмки за 14 лет совершили невероятный скачок: усвоили, а кое в чем и усовершенствовали опыт, накопленный остальным радиомиром за полстолетия.
Популярность «Би–эй» росла как на дрожжах
Первой отечественной ласточкой в белорусском (а точнее, минском) FM–эфире стала радиостанция «Би–эй», заговорившая 24 марта 1993 года. Новинка имела ошеломляющий успех. Теперь уже очень трудно представить, каким глотком свежего воздуха тогда, в начале трудных 90–х, казалось молодое FM–вещание. Впервые в эфире зазвучали веселые молодые голоса, которые изобретательно, с юмором комментировали новые и не очень новые западные рок–хиты. И пусть этот веселый беспредел творился в эфире только 4 часа в сутки, популярность «Би–эй» росла как на дрожжах. Вскоре станция перешла на 8–часовой формат вещания, а затем и на круглосуточный.
Безусловными звездами раннего «Би–эй» были Андрей Холодинский (он, собственно, и является первым белорусским радио–ди–джеем), Геннадий Красильников, Борис Штерн, чуть позже к ним присоединились Сергей Прохоров, Сергей Бунделев, Тамара Лисицкая, Татьяна Мартынова... С 1994–го с биэевцами конкурировало «Авто–радио», откуда вышли Антон Славин и Сергей Никитко. В 1997 году звездами «Радио-Рокс» стали Владимир Туз и Татьяна Сулимова. Ну а с 1998–го число белорусских эфэмок стало стремительно расти (хотя, заметим в скобках, их число по–прежнему невелико даже в сравнении с соседними Украиной, Польшей и Прибалтикой).
Старшее поколение отечественных ди–джеев, как правило, не могло похвастаться ни журфаковскими дипломами, ни знанием опыта зарубежных коллег. Зато у них было огромное преимущество: они обожали и прекрасно знали музыку, которую ставили в эфире, и горели желанием о ней рассказать. А слушатели платили им искренней любовью. И это не пустые слова: еще в 1996 году практически каждого радио–ди–джея минчане узнавали в лицо и нередко задаривали подарками.
Юность без творческих рамок
Она пришлась на 1993 — 1998 годы. Довольно быстро обретя внешние приметы бизнеса, обзаведясь спонсорами и рекламой, FM–вещание тем не менее оставалось во многом наивным, неуклюжим, сделанным, что называется, «на глазок». Плюсами его были искренность и спонтанность. Никаких творческих рамок у тогдашнего ди–джея не было — попросту говоря, каждый крутил что хотел: из приемника без пауз запевали «The Beatles», «The Rolling Stones», «The Kinks», «T.Rex», «Queen», «ABBA», «The Bee Gees», «Slade», «ZZ Top», «Yes», Род Стюарт, Эрик Клэптон, «Smokie», «Boston» и снова «The Beatles»... Но изголодавшиеся по западной музыке слушатели — и молодые, и «те, кому за 40», — принимали такой архаичный музыкальный ряд на ура. Ничего удивительного в этом не было, ведь на нас сразу «рухнуло» все, что мировой шоу–бизнес наработал за полвека!..
Перемены начались примерно в 1997–м, когда в эфире минских радиостанций начала преобладать современная российская и западная поп–музыка. Ну а летом 1998–го словарь работников радио обогатился красивым понятием «плей–лист». Этим словом обозначается подготовленный программным директором список песен, которые должны прозвучать в эфире в течение часа. Отступать от плей–листа ди–джей не может под угрозой штрафа. Введение новинки многие ветераны расценили как личное оскорбление: теперь их уникальные эфиры становились не отличимы от эфира любого новичка. И по сей день многие ведущие «старой закалки» убеждены в том, что введение плей–листов погубило cаму суть FM–радиостанций. Ибо отныне работа на радио — это именно работа, а не творчество. Работа, зачастую сводящаяся только к чтению прогноза погоды и озвучиванию списка тех, чьи песни мы услышим в ближайшем будущем...
Вкус, мобильность и харизма
И все–таки и в плей–листах, и в не менее крупной реформе, постигшей наше FM–вещание в начале 2000–х — введение сначала 50–процентной, а затем и 75–процентной нормы белорусской музыки в эфире, — на мой взгляд, несравнимо больше положительных моментов, нежели отрицательных. Белорусский FM перестал быть «непричесанным», любительским, построенным зачастую только на личных симпатиях и антипатиях ди–джеев и программных директоров, замусоренным второразрядной российской «попсой» (чем особенно грешили станции в 2000 — 2002 годах). Он стал полноправным членом семейства средств массовой информации, «вышел из тени». Это проявилось хотя бы в том, что все белорусские станции начали производить выплаты авторам песен, которые они транслируют. Да и у микрофонов остались лишь те, кто выдержал проверку временем и успехом, кто по–настоящему любит радио и своих слушателей. А плеяда талантливых белорусских артистов, авторов, аранжировщиков, которые обрели всенародную любовь во многом благодаря радиоподдержке?..
Можно возразить: все это так, но сейчас коммерческие эфэмки уже не пользуются таким массовым спросом, как раньше, профессия радиоведущего лишилась романтического ореола... Но ведь и время не стоит на месте. Вспомните ушедшие 90–е. Ни глянцевых журналов, ни кабельного телевидения, ни мобильных телефонов, ни mp3–плейеров, ни Интернета, наконец!.. FM–радио в этой ситуации, образно говоря, было чем–то гораздо большим, чем просто радио. И неудивительно, что в новой ситуации, находясь в окружении куда более сильных и молодых медиа–«соперников», оно теряет свои позиции. Радио — очень негибкая штука, новациям оно поддается плохо. Клип по нему не покажешь, эсэмэску не отошлешь. Да и транслирует радио зачастую далеко не то, что в данный момент душа желает. Все принципиально новаторское на радио было придумано еще американскими ди–джеями в середине 1940–х, и изобретать велосипед в этой области бессмысленно. Созданием сайта и установкой веб–камеры в студии делу вряд ли поможешь...
Спасение современного FM–радио — в хорошем вкусе, мобильности и максимально быстром реагировании на то, что происходит в обществе и музыкальном мире. Ну и, естественно, на первом месте — красивые, запоминающиеся голоса харизматичных ведущих. Только так можно удержать внимание слушателя. И рекламодателя, ведь коммерческие станции существуют за счет рекламы, а потому кровно заинтересованы в развитии бизнеса в стране.
За 14 лет своего существования наши FM–станции прошли долгий и сложный путь. Из властителей дум целого поколения они превратились в говорящую деталь интерьера. Не пытающуюся ничему учить, а создающую хорошее настроение. Не более того. Но и не менее.
Андрей Холодинский, первый ди–джей белорусского FM–эфира:
— Для меня работа на радио — это школа, которую я не получил бы ни в одном вузе, здесь проходили все мои университеты. На мой взгляд, творчество в FM–эфире закончилось в 1998 году, когда появились первые плей–листы. Музыкальную политику станций стало легко прогнозировать и тогда возник так называемый формат. А в те годы, когда «Радио «Би–эй» было монополистом, каждый ди–джей у нас делал в эфире то, что ему заблагорассудится. У меня самые теплые воспоминания о том времени: я был звездой! (смеется. — Прим. авт.) Поклонницы дежурили у дверей моего подъезда сутками, мужчины узнавали меня в транспорте и просили автографы, все прелести звездной жизни я, конечно, прочувствовал в тот период. Но, стараясь оставаться самим собой, я быстро всем этим переболел. Просто работал, а потом выясняется, что с точки зрения истории — я первый ди–джей белорусского FM. Какой ужас: в конце прошлого века начинал... Я думаю, что профессию радио–ди–джея мы популяризировали: за нами очень многие молодые люди потянулись на радио. Сейчас у нас 15 FM–станций, и мне трудно назвать имя хоть одного из ди–джеев, чей стиль и манеру ведения программы можно назвать индивидуальными. Все мужчины в эфире не отличаются друг от друга: одинаково лениво строят сухие неприметные фразы, часто ставят неправильно ударение в словах, но хуже всего — неграмотно подбирают музыку... Такое радио на уровне школьного радиоузла не по мне. В свое время от меня требовали оригинальных эфиров и крепко гоняли, если я приходил в студию неподготовленный. Сейчас я стал требовательным слушателем, и, повторюсь, знаковых передач в сегодняшнем FM–эфире нет.
Тамара Лисицкая, первая ди–джей белорусского FM–эфира:
— Я начинала работать на радио в 1993 году, когда не то что плей–листов, еще радиостанций толком не было, и ди–джеев я знала только двоих — Севу Новгордцева и Владимира Туза (Москва). Зато в моей работе было много адреналина, такого состояния эйфории от радиоэфиров, я думаю, сейчас достичь невозможно. Все белорусские ди–джеи формировались в одно время со мной. Я была первым «дамским» ди–джеем и в этом была особая прелесть: от недостатка сугубо профессиональных знаний я оставалась в эфире сама собой, никому не подражала. На сегодняшний день существует негласная радийная норма, я это называю «огламуривание», когда во всех женских голосах присутствуют интонации кошечек, а мужчины ди–джеи стараются акать на манер москвичей и вести себя в эфире этак панибратски. Мне это единообразие неприятно. Возможно, я работала ди–джеем в эпоху «дикую», «языческую», но, оглядываясь назад, могу сказать, что мы были пусть и первой, но суперпрофессиональной командой. Недаром конец 90–х называют звездным часом белорусского FM–эфира.
