По версии журнала «Форбс», самой влиятельной женщиной названа канцлер ФРГ Ангела Меркель. «Серебро» по–прежнему удерживает госсекретарь США Хиллари Клинтон, а третье место занимает президент Бразилии Дилма Руссефф.
Мы уже сообщали эту новость, но тогда, в августе, она затерялась где–то в светской хронике. Наверное, потому, что люди в разгар бархатного сезона так же далеки от политики, как и политики от людей. Если и интересуются какими–то фигурами, то стройными и бронзовыми от загара.
Но сезон отпусков закончился, политическая жизнь оживилась, так что самое время поразмышлять о забронзовевших на пьедестале «Форбса» фигурах. Кстати, Ангела Меркель как будто прописалась там навечно — она возглавляет рейтинг самых влиятельных дам уже в шестой раз.
Но речь не об этом. Что, интересно, вкладывают авторы в термин «самые влиятельные», да еще в конкретном году? Человек, чье влияние распространялось не на годы, а на целое столетие — Уинстон Черчилль, названный самым влиятельным человеком ХХ века, казалось бы, раз и навсегда закрыл эту тему. Сказав однажды самый знаменитый свой афоризм: «Школьные учителя обладают властью, о которой премьер–министры могут только мечтать». О чем это он, а?
Фрау Меркель никак не может поставить «неуспевающих» греков в угол, хотя и очень хочется. Клинтон не напугает «братьев–мусульман» «двойкой» по поведению. А политического наставника самой Дилмы Руссефф, экс–президента Бразилии Лулу да Силву, увы, недавно обвинили в коррупции...
Впрочем, есть смутное подозрение, что авторы «Форбса» осведомлены о слабостях сильных не хуже нас. Просто подобные рейтинги в августе играют такую же роль, как и крем от загара, — они нужны, чтобы разнеженный читатель не сильно перегревался от политического накала. Политика становится разновидностью «глянца», где правят бал шоу с его неизменными топ–списками.
Самым искренним оказался Клинтон, не Хиллари, а ее муж Билл. На днях, выступая на съезде Демократической партии во время выдвижения Обамы в президенты, он пошутил так: «Я хочу, чтобы президентом стал человек, у которого хватило ума жениться на Мишель Обаме».
Вот это честно, вот это по–нашему. Почти все мужчины нашей редакции в ответ на вопрос о самой влиятельной женщине назвали свою жену, в крайнем случае, тещу. Впрочем, на этот факт можно ведь посмотреть и философски — в нашей стране нет никаких фигур влияния, способных изменить политику. Кроме самих людей, рядовых избирателей, вы заметили, кстати, как чинно идут на избирательные участки мужчины, ведомые под руку женами?
...В середине 1950–х годов на одном из обедов, которые чета Черчилль устраивала в своем загородном доме в Чартвелле, хозяина спросили: «Кем вы хотели стать, если бы не стали тем, кто вы есть?» Уинстон медленно вынул сигару изо рта и, повернувшись к жене Клементине, ответил: «Вторым мужем миссис Черчилль».
