“Ферма” в зоне отселения

Но в августе прошлого года в деревне, официально вычеркнутой из списка существующих, не стало электричества. Исчезли и другие блага цивилизации, входящие сегодня в перечень минимальных социальных стандартов: маршрут автолавки больше не пролегал через населенный пункт, перестали носить почту. Кстати, как ни странно, обратный адрес обращения в редакцию был указан в Смолегове, и мое упреждающее письмо о приезде было отправлено туда и все же дошло. На пороге зимы Юзефа Николаевна оказалась практически полностью отрезанной от “большой земли”. Но возвращаться в райцентр она не спешила. Оно и понятно: двадцать коров в город за собой не потащишь. И наша читательница решила бороться. В разные инстанции полетели жалобы о “произволе местных властей и служб, которые не считаются с людьми”. “Страдаю не только я, — еще одна цитата из ее письма, — но гибнет мой скот. Маленьких телят в темноте задавливают взрослые коровы. И мне смотреть на эту картину просто невыносимо”...
Корреспондент “НГ” была далеко не первым гостем в отселенной деревне. В Смолегове побывали представители разных инстанций, выполняя строгие президентские указы по работе с обращениями граждан. Но когда проверяющие узнавали, что хозяйство ведется в зоне последующего отселения, а две последние жившие здесь семьи покинули Смолегов еще в 2005 году, то у них по поводу проживания в запретной зоне начали возникать совершенно иные вопросы. В частности, как сюда попала хозяйка “фермы”, почему такое стало вообще возможным, что за скотоводство на загрязненной территории?
И действительно: как это стало возможным? Кто разрешил Юзефе Николаевне здесь поселиться? Она ведь получила официальное разрешение жить в Смолегове, и теперь это разрешение — ее главный козырь в борьбе за свет...
Так как населенный пункт находится в зоне последующего отселения с уровнем радиационной загрязненности более 15 кюри на квадратный километр, для проживания потребовалось разрешение местного Завойтянского сельского исполнительного комитета. Его дал тогдашний председатель Виктор Шмидт. С него и спрос? Невозможно, потому как за выданное ранее разрешение бывший председатель Шмидт получил выговор, а чуть позже и вовсе сменил место работы. (В Наровле говорят, что потакание желанию Юзефы Николаевны сыграло свою роль в перемещении руководителя.)
Что касается разрешения, то оно уже утратило силу: было принято решение сельисполкома об утрате права Малиновской на проживание в населенном пункте, помеченном словом “зона”. Свет на усадьбе так и не появился, да и не мог появиться, ведь село отселенное. В данный момент дело о принудительном отселении самоселов, в которых превратились после решения сельсовета Юзефа Николаевна и ее помощник, находится в Наровлянском районном суде.
Юзефа Малиновская в свои семьдесят энергична, трудолюбива, целеустремленна. Да еще информационно подкована. За событиями в стране и мире следит по республиканской периодике, которую выписывает, что называется, в “широком ассортименте”, аккуратно подшивает и бережет. При других обстоятельствах ее приводить бы как пример активной жизненной позиции, противостояния времени и возрасту. Но та борьба, на которую Юзефа Николаевна тратит сегодня все свои силы и здоровье, вызывает только сочувствие и сожаление...
Во время нашей встречи женщина со слезами на глазах говорила о том, что испытывает давление местных властей и не приемлет такого рода обращения с ней. При этом она упрямо отказывается признавать, что закон не на ее стороне, что все делается в том числе и ради ее же блага.
Какое же благо? Жил бы человек, где хочет, оставили бы его в покое — возмутится читатель. Да в том-то и дело, что нельзя. Ведь те же самые коровы пасутся и кормятся в неприемлемых по экологическим и санитарным нормам условиях. В Наровлянском райисполкоме нам рассказали, что в стаде из Смолегова были отмечены заболевания животных лейкозом и туберкулезом. Что неудивительно, ведь, чтобы обеспечить надлежащий уход, ветеринарный и зоотехнический контроль за животными в зоне, нужны и средства, и специалисты. Конечно, в Гомельской области есть примеры ведения животноводства в районах, пострадавших от чернобыльской аварии. Но уровень загрязненности в тех местах не такой высокий, как в Смолегове. И, что самое главное, выращивается скот только определенных мясных пород, используются особые технологии кормления животных, выпас на угодьях, обработанных по специальной агротехнике. Потому и получаемое мясо не превышает допустимых норм по содержанию радионкулидов. И занимаются этим при помощи ученых крупные государственные сельхозпредприятия, которым под силу такую технологию обеспечить при постоянном радиационном контроле. А у Юзефы Николаевны даже в нынешнем теплом феврале буренки гуляют по загрязненным околицам в поисках травы (в чем удалось убедиться мне самой). Тут уместным будет добавить, что выращенное в Смолегове мясо как-то реализуется. Вряд ли кто-то из вас хотел бы, чтобы на столе оказалась продукция из такого мяса.
— Зачем вам столько коров? — задала читательнице вполне логичный после увиденного и услышанного вопрос.
— Люблю животных, — говорит в ответ она, — потому этим и занимаюсь.
При этом Юзефа Николаевна и мысли не допускает, что выращивает сомнительный продукт. Нет и особой доходности от такого производства, сказала героиня, приходится все же тратиться на корма. Для стада в двадцать голов это немалая копейка. Словом, одна большая любовь к животным. Или найденный в одинокой старости смысл жизни, который оказался “немного неправильным”?
А может, переселиться в безлюдную деревню заставил женщину пресловутый “квартирный вопрос”? Нет, с уверенностью ответили в Наровлянском райисполкоме. В самом райцентре мне показали и окна квартиры в пятиэтажке, и усадьбу с неплохим частным домом, которые принадлежат Малиновской. На окраине усадьбы стоит сарай, в котором, как рассказали горожане (Наровля — город небольшой, все обо всех все знают), Юзефа Николаевна тоже держала коров, правда, не так много. Рассказывают, что иногда животные пускались в прогулки по улицам города, а случалось, паслись на клумбе в центре... Очевидно, возникавшие в связи с этим конфликты и натолкнули Юзефу Николаевну на идею заполучить выпас вдали от строений и людей, пусть даже в зоне с высоким уровнем радиации.
Безусловно, Юзефа Малиновская и ее помощник Владимир Качан, повторюсь, люди трудолюбивые, желающие проводить свое время не перед телевизором и за пустыми разговорами на лавочках у подъездов, а на природе за конкретным делом. Несмотря на преклонный возраст, оно у них спорится. Даже дом в Смолегове, который, как уже упоминалось, достался некогда хозяйке без окон, пола и дверей, нельзя не отметить, удалось достаточно терпимо обустроить. Во время общения с самоселами я постоянно думала, как бы сделать так, чтобы энергия и задумки этих немолодых уже людей, их желание иметь собственное хозяйство не противоречили правилам безопасности, не создавали проблем ни им, ни другим...
Выход, кажется, найти можно. В исполкоме мне сказали, что при желании Юзефы Николаевны для ведения животноводства можно было бы подобрать и строение, и участок на окраине города, таковые в Наровле имеются. Но, опять-таки, это должно сочетаться и с интересами города, и быть безопасным, коль речь идет о продукции питания. Хочется верить, что конфликтующие стороны все-таки договорятся и Юзефа Малиновская уедет из загрязненной зоны добровольно, без обиды на власть, сохранив свою энергию и трудолюбие, которые будет где применить. Это — самый приемлемый для всех вариант. Ведь ни одна инстанция не может сократить период полураспада тяжелых металлов и сделать накрытый чернобыльской тенью Смолегов безопасным для жизни и ведения хозяйства.