Евросоюз и его неоколониальная политика

1 мая исполнился год с тех пор, как три прибалтийские республики вступили в Евросоюз. Мы много уже наслышались (и прежде всего от нашей «независимой прессы»), как хорошо им живется теперь и какие еще более великие перспективы открываются перед ними в будущем. Недавно в интервью популярной латышской газете «Вести» известный политолог Нормунд Гростыньш и профессор Латвийского университета доктор экономических наук Андрис Спрогис рассказали, как в действительности обстоят дела в их республике после вступления ее в ЕС, на какие средства живет страна после разгрома промышленности и сельского хозяйства, и как Латвия превращается в «банановую республику». Но начали они свою беседу с ответа на парадоксальный, на первый взгляд, вопрос: «Почему Европа заставляет Латвию выращивать несъедобные овощи?» И ядохимикаты в придачу Еще на стадии вступления в ЕС новые республики были жестко предупреждены о необходимости соблюдать западные стандарты во всем, в том числе и по количеству людей, занятых в сельскохозяйственном секторе Их не должно быть более 2—3 процентов от общего числа населения. Но могут ли 2—3 процента латышских фермеров дать нормальную продукцию? Могут, отвечают западные «специалисты», если они уменьшат затраты на производство своей продукции. Упор при этом делается на промышленное производство этой продукции, т.е. вечнозеленые огурцы и вечнокрасные, крепкие, как несваренная картошка, помидоры, напичканные ядохимикатами, без вкуса и запаха. Ведь на практике стандарты ЕС определяют не брюссельские чиновники, а западные транснациональные корпорации, потому они не останавливаются даже перед такими методами, как, скажем, продажа крестьянам семян, которые могут расти только в комплекте с удобрениями или химикатами, произведенными тем или иным концерном. Им невыгодно экономически чистое производство, когда крестьянин работает на своей маленькой ферме, а потом продает на местном рынке свои вкусные и качественные продукты. Этому крестьянину и не дадут производить такую продукцию, и уже нещадно «душат» разного рода стандартами и законами. Да и кому эта экологически чистая продукция будет дома нужна? Потому что даже на «старом Западе» ее могут позволить себе купить не более 1—2 процентов населения. А что говорить о Латвии, где более половины жителей не имеют даже прожиточного минимума. О « советской» колбасе и «литературных» котах Многие, видно, помнят, как в начале 80-х годов суперпопулярная среди советской интеллигенции «Литературная газета» печатала серию «статей-расследований», в которых утверждалось, что продаваемые тогда колбасы сплошь состоят из целлюлозы, крахмала и, мол, такую колбасу даже кот журналиста не желал есть. Недавно на рижских прилавках появилась колбаса с полузабытым пятиугольным «знаком качества» под названием «Советская». И выяснилось, что многим, тем более латышским интеллигентам, она не по карману. Она действительно оказалась слишком качественной. Потому что советские стандарты для продуктов питания были в сотни раз более здоровыми, чем нынешние стандарты Евросоюза. Если конкретно, то и в упомянутой «Советской» колбасе был определенный химикат, но он допускался в Союзе в стократ меньшей дозе, чем в странах Евросоюза. Никто не станет, конечно, утверждать, что советское сельское хозяйство было идеально экологически чистым. Но о такой химической «офшорности», которая уже тогда была «достигнута» в западных странах, в Союзе и подумать было нельзя. Ведь целью тогдашнего производства была все-таки не прибыль, а стремление накормить людей. Зачем коровам клумбы Производители продукции в новых странах (крестьяне в той же Латвии) получают дотаций в 4 раза меньше, чем крестьяне в «старой Европе». Большие надежды в них вселяли так называемые структурные фонды. Как и требовалось, чтоб получить кредиты, люди писали планы, составляли проекты. Но вскоре стало ясно, что деньги из этих фондов получают не те, у кого проект лучше, а кто ближе к власти. В основном это большие и крепкие хозяйства. К тому же простому крестьянину самому, как требуют в ЕС, грамотно составить проект или бизнес-план не по силам. Появились фирмы-посредники, которые за такую услугу требуют свою и немалую долю. Но беда здесь еще и в том, что при раздаче фондов ЕС существует норматив, что только 25 процентов суммы кредита можно использовать для производства, а 75 процентов должно быть использовано в непроизводственной сфере. Такой в Евросоюзе закон. «То есть, — как замечает профессор Спрогис, — нам не дают денег на развитие производства. Их дают на очистку реки, чтобы озеро сделать красивым, клумбу разбить рядом с коровником. Но отдачи от этих кредитов в следующем году будет ноль». И действительно, для национального дохода это всего ничего. И понятно почему: в Европе своего продовольствия избыток, не знают куда девать. Продать третьим странам невозможно, потому что оно дороже, чем произведенное, например, в Китае. Вот «старики» и отправляют его «новобранцам» ЕС. А им устанавливают жесткий лимит на продукцию, которую те могут вырастить на своей земле. Дальше – больше. В ЕС уже размышляют, зачем той же Латвии два с половиной миллиона гектаров пахотной земли. Хватит с нее и неполного миллиона. А на «освобожденной» от производства земле можно, например, в гольф играть. Да и те, кто живет на этой земле, тоже, конечно же, получаются «лишние». Количество их тоже превышает европейский лимит. Кстати, недавно Еврокомиссия выяснила, что на момент вступления в ЕС у Латвии были «сверхнормативные» запасы свинины, мяса птицы, масла и сыра. За это ей придется уплатить штраф в размере 10 млн. евро. Примерно столько же Еврокомиссия насчитала и за излишки сахара. «Вот такой он добрый, этот ЕС, в который кое-кто так сильно стремился попасть год назад и который не считает зазорным шарить по чужим сусекам и холодильникам» — пишет латышская газета «Час». Дешевая рабсила Но вернемся к излишкам рабочей силы, которые существуют везде в ЕС, но больше всего у ее новых членов. Не все из этих «лишних» могут уехать в город или, например, в Ирландию собирать клубнику. Конечно, «лишний» народ ту же клубнику, а может, даже более вкусную, мог бы собирать у себя на родине. Но ему делать этого не позволяют. И он едет батрачить в более богатые страны Евросоюза. Профессор Спрогис видит в этом не просто какую-то случайность, а неоколониальную политику, которую, руководствуясь «целесообразностью», осознанно и планомерно проводит ЕС на новых территориях и не только в отношении сельского хозяйства и его жителей. Ведь костяк Евросоюза составляют страны (Англия, Италия, Испания, Франция, Германия), которые столетиями были колониальными державами и имеют огромный опыт эксплуатации дешевой рабочей силы. Все давно продано и запродано Политолог Гростыньш считает, что за годы формальной политической независимости говорить об экономической независимости той же Латвии даже не приходится. За это время было распродано огромное количество национального имущества, унаследованного от Советского Союза. Страна практически существовала за счет него. Это были нетронутые, в общем-то, ресурсы: промышленные объекты, здания и пограничные полосы. Сюда он включает даже металлолом. Потому что многие машины, станки, оборудование фабрик, заводов шли на металлолом и так продавались. Но и то, что еще остается в руках местных владельцев, все уже давно заложено и перезаложено в банках. А банковским сектором в Латвии владеет в основном уже не латвийский капитал. Надо отметить, что 75 процентов куцего латвийского валового продукта дается не производством, как это было в советское время, а разного рода услугами. Страна, не имеющая собственной промышленности, практически разрушившая собственное сельское хозяйство, стремительно превращается в типичную «банановую» республику, где узкие группы коррумпированных элит могут жить даже очень хорошо, но в целом государство и большая часть его населения при такой модели процветать, конечно же, никогда не сможет. Все это будет способствовать внутренней политической нестабильности, которую можно наблюдать в той же Латвии в виде все разрастающейся пропасти между коренными латышами и так называемыми русскоязычными и ее нескончаемыми, жалкими внешними притязаниями. В отношении Беларуси – это требование провести «демократизацию», видимо, по-латышски, когда по центральным улицам Риги свободно маршируют бывшие эсэсовцы, а ветераны Второй мировой войны преследуются «по закону». В отношении же России эти «европеизированные демократы» демагогично требуют многомиллиардных контрибуций за якобы оккупацию. Понять этих господ можно. Советское добро уже практически заканчивается, а в Евросоюзе, как говорит латышский профессор Андрис Спрогис, за красивые глазки ничего бесплатно не дают.