Сегодня в Стокгольме состоится неформальная встреча лидеров стран Европейского союза. Нет сомнений в том, что одним из центральных вопросов на сегодняшней встрече станет обсуждение ситуации на Балканах. После того как на фоне пассивности Североатлантического альянса миротворческие силы КФОР были вынуждены, по сути, отступить перед косовскими экстремистами, в европейских столицах снова заговорили об идее создания европейского военного корпуса.Лидеры Евросоюза уже заявляли о своих планах строить самостоятельную оборонную политику. И сегодня, пожалуй, на фоне маловразумительного бездействия НАТО на Балканах самое время вернуться к этому вопросу. По мысли европейских политиков, к 2003 году европейские вооруженные силы быстрого реагирования должны будут насчитывать 60 тысяч солдат, около 80 кораблей и более 300 самолетов. Первоначально НАТО одобряла эту идею. Но теперь ее точка зрения радикально изменилась. Натовцы (точнее, американцы) опасаются, что с созданием еврокорпуса вообще отпадет необходимость в Североатлантическом блоке.
В свое время за частое вмешательство в политику других государств Николай I был назван европейским жандармом. Сегодня такое определение вполне допустимо в отношении США. Правда, Вашингтон уже откровенно предупредил своих европейских союзников, что последние оборонные инициативы ЕС угрожают превратить НАТО в осколок прошлого, если европейцам не удастся правильно построить отношения между еврокорпусом и Североатлантическим альянсом. Думается, правда, что у европейцев понимание "правильного построения отношений" несколько иное, нежели у американцев. Вполне понятно, что американцев настораживает не столько вероятность появления собственной европейской армии, сколько цели европейцев, преследуемые при ее создании. Европа хочет не просто иметь возможность самостоятельно обороняться, но и самостоятельно быстро реагировать в случае необходимости, что американцы, очевидно, рассматривают как исключительно собственную прерогативу.
Прилично натянувшиеся в последнее время взаимоотношения Евросоюза и США вряд ли претерпят серьезные изменения, учитывая интеграционные континентальные процессы последних лет, некоторые последовательные решения Еврокомиссии, настроенность на ведение самостоятельной европейской политики и, наконец, сплоченность вокруг единой европейской валюты. Добавляют перца в отношения между Европой и США и вопросы, связанные с перспективами развертывания на двух континентах систем ПРО. Кстати, на сегодняшней встрече в Стокгольме этот вопрос будет обсуждаться с участием российского Президента Владимира Путина.
Еще одной из центральных тем на проходящей встрече в Стокгольме станет обсуждение перспектив расширения Евросоюза. Ведь готовность ЕС принять 12 новых государств в свой состав вовсе не означает, что так оно и будет. Кое-где в восточноевропейских странах, нетерпеливо ожидающих принятия в ЕС, которое, в принципе, может состояться уже через два года, не утихают одобрительные возгласы, переходящие иногда в овации. Это выглядит несколько странно, учитывая довольно противоречивое отношение к расширению ЕС в Европе. На проходившем несколько месяцев назад европейском саммите, как известно, была изменена система голосования в ЕС. Участники прошедшей встречи в Ницце договорились отказаться от принципа вето, согласно которому большинство решений принимается при полном согласии всех стран - участниц союза. Правило вето было отменено в 39 областях европейского законотворчества. На смену праву вето пришла довольно сложная система так называемого "квалифицированного большинства". Можно сформулировать иначе: система наиболее влиятельного меньшинства. Нынче "вес" членов ЕС в процессе принятия решений зависит от населения той или иной страны. В принципе, ничего странного, если не учитывать, что по новой системе любое решение ЕС может быть принято или заблокировано тремя крупными и одним малым членом Европейского союза.
Понятно, что представители малых государств, входящих в ЕС, расценивают нововведения, предложенные европейскими гигантами - Германией, Францией и Великобританией, как отражение корыстных интересов Берлина, Парижа и Лондона. И похоже, что ни в одной из этих трех крупнейших стран не собираются отказываться от подобной политики. В начале текущей недели на заседании Еврокомиссии было решено, что и после вступления в ЕС новые члены не смогут свободно отправлять своих рабочих за рубеж в любое из 18 государств нового, расширенного союза. Сейчас, заметим, право на работу в пределах "единой Европы" существует у каждого из граждан ЕС. Но, несмотря ни на что, государства, стоящие на пороге ЕС - а это Венгрия, Польша, Чехия, Литва, Латвия, Эстония, Румыния, Словения, Болгария, Мальта, Кипр и Словакия, - по-прежнему хлопают в ладоши и, похоже, от вступления в Евросоюз ожидают как минимум нескончаемого потока новой евровалюты. Но еще парочку подобных решений Еврокомиссии - и радостный оптимизм потенциальных членов ЕС может заметно потускнеть.
Совсем недавно большинство жителей Швейцарии проголосовали на референдуме против присоединения страны к Европейскому союзу. В 1992 году в Швейцарии уже проводился подобный референдум, и тогда против присоединения к ЕС проголосовали более половины жителей страны. На этот раз против выступили 78 процентов избирателей. При этом Швейцария, не являясь членом ЕС, остается одной из самых богатых и стабильных стран Европы: средняя зарплата в стране равна почти 30 тысячам долларов в год, в бюджете страны доходы превышают расходы на 2 миллиарда долларов в год, а налоги - почти в 2 раза меньше, чем в ЕС.
В то же время иллюзиями скорого вхождения в ЕС словно в сказку живут во многих странах. Но трудно себе представить, что рациональная европейская политика может допустить скорое принятие в свою семью, скажем, Румынии с ее отрицательным - минус 17 процентов - приростом промышленного производства, почти 50-процентной инфляцией, процветающей коррупцией и плохо работающей администрацией. Во всяком случае, у нашей республики экономические показатели гораздо лучше румынских, но она не является сегодня кандидатом на вхождение в состав ЕС.
Кстати, кое-кто полагает, что после вероятного приема Польши в Евросоюз на западной границе нашей республики должен появиться новый "железный занавес". Но ведь нельзя забывать о том, что именно через белорусско-польскую границу проходят важнейшие транспортные магистрали, соединяющие Москву и Минск со странами Западной Европы. Сегодня Россия и Европейский союз - это серьезные экономические партнеры. Россия является главным поставщиком топлива и сырья в Западную Европу. Учитывая богатые природные ресурсы России, в перспективе за ней сохранится эта немаловажная роль. Несмотря на нынешний кризис российской экономики, ее промышленный потенциал значителен, и она может и должна (как, впрочем, и наша республика) стать партнером Западной Европы как поставщик промышленной продукции.
В Европе вполне нормальным считается постоянное противоборство Франции и Германии, переходящее порой в откровенное противостояние немецких и французских национальных интересов. В США никто не скрывает того, что все действия американского правительства корректируются национальными интересами. Правительство ФРГ откровенно говорит о том, что создание единой европейской семьи и единой европейской валюты - это прежде всего способ значительного увеличения товарооборота между Германией и другими странами. В политике, как и во всем, правила диктуют сильнейшие. Они могут нравиться или не нравиться, но не принимать их нельзя. В контексте объединения Европейского континента позиция Беларуси проста и понятна: сближение с Россией, с которой мы крепко связаны не только экономически, но и культурно и духовно, а также налаживание тесных контактов со всеми европейскими государствами, входящими и не входящими в состав Европейского союза. Министр иностранных дел Беларуси Михаил Хвостов неоднократно охарактеризовывал отношения с ЕС как крайне необходимые и перспективные, поскольку Беларусь является неотъемлемой частью Европейского региона. Безусловно, Европа - это принципиально важная сфера внешней политики нашего государства, в основе которой лежит развитие двусторонних отношений на основе прагматичного партнерства.
Но пока и сама Европа, похоже, не знает точно, нужны ли ей новые члены, поскольку неизвестно, что за этим последует - или монолитность Европейского континента усилится, или же он приобретет, наоборот, более размытые очертания.
