Риски интеграции
Антон Болточко, эксперт по экономике Либерального клуба
Среднестатистический житель нашей страны даже не заметит, как с 1 января 2015 года начнет жить в новом интеграционном объединении — Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Ведь до сего момента он не замечал, что уже несколько лет живет в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства. Не поменялся его образ жизни и после того, как всего несколько месяцев назад было ликвидировано Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), в котором наша страна просуществовала практически 14 лет.
Такое мироощущение граждан нашей страны связано с тем, что чаще всего интеграционные процессы на постсоветском пространстве сводились к формальному членству той или иной страны в организации. Происходит это на фоне нежелания руководства отдельных стран делиться своими функциями и полномочиями. Как, например, при создании Союзного государства между Беларусью и Россией в конце 1990-х этот процесс был заморожен российской стороной, тем самым объединение превратилось в атавизм прошлого: де-юре Союз существует, но оказывает минимальное влияние на жизнь граждан стран-участниц.
Хотя, казалось бы, общее советское наследие — объединяющий фактор евразийской интеграции. Россия, Беларусь, Казахстан и присоединившаяся в октябре текущего года Армения — страны, которые объединены единой маркой “made in USSR”. После распада Советского Союза экономические связи между этими странами нарушились, однако иные виды отношений между ними, в том числе инфраструктурные, остались. Согласно тем же социологическим опросам, население перечисленных стран сохраняет свою приверженность интеграции с братскими народами, а не с другими иностранными объединениями. Но историческая ретроспектива уже не настолько сильна, чтобы претендовать на звание главного объединяющего фактора. Следовательно, есть что-то иное, что будет оказывать свое воздействие на будущее евразийской интеграции.
В этом случае на первое место в качестве интеграционного фактора выходят целевые ориентиры, которые преследуют каждое государство — участника Евразийского экономического союза. Наша страна заинтересована в дешевых энергоносителях из России, свободном доступе своей продукции на соседний рынок и получении дополнительных кредитных ресурсов на привлекательных условиях. Общий объем такой поддержки может быть оценен в 18—20 процентов нашего ВВП, что является значительной долей поддержки национальной экономики на фоне различных внешних вызовов. Казахстан, в свою очередь, заинтересован в инвестициях со стороны России и транспортных путях, которые проходят по ее территории. Россия имеет более глобальные интересы в интеграционном процессе, реализуя стратегию “двух направлений”. Она заключается в удержании рядом Беларуси в качестве моста в Европу и сохранении буфера безопасности на этом направлении. Казахстан нужен для сближения с Азиатским регионом, который сейчас на экономическом подъеме. На примере Армении, которая получила свою порцию донорской помощи со стороны России в период подготовки к интеграции с ЕАЭС, можно заметить желание России и дальше расширять границы реализуемой стратегии.
Но если главный интеграционный фактор — ресурсы России — будет ограничен, то и интеграционный процесс перейдет из активной фазы в пассивную. Беларусь, Казахстан, Армения будут искать дополнительные средства для стимулирования своих экономик в других местах. Все ранее принятые решения будут проигнорированы либо в одно , либо в многостороннем порядке. Что в очередной раз сведет интеграционное новообразование — ЕАЭС — к формальной организации, подобной тем, что существовали или продолжают существовать на постсоветском пространстве.
Добавляет перчинки в этот процесс и тот факт, что ни одна страна — участница ЕАЭС на сегодняшний день не готова идти дальше по интеграционной лестнице (читай — отдавать часть своего суверенитета на наднациональный уровень): от экономического союза к валютному и политическому союзу. Поэтому де-факто мы получаем “замороженную” модель интеграционного объединения, которую, конечно же, в дальнейшем можно совершенствовать и без перехода к новым формам сотрудничества. Однако, судя по возникающим с определенной периодичностью конфликтным ситуациям между участниками ЕАЭС, этот процесс будет не без серьезных изъянов и проблем.
Равновесное ускорение
Михаил Ковалев, декан экономического факультета БГУ
Сравнивая Евразийский и Европейский союзы в стадии зарождения, мы обнаруживаем, что шесть стран — учредителей ЕС имели примерно одинаковый уровень экономического развития. ЕАЭС не характеризуется такой гомогенностью. Напротив, здесь имеет место полярный разброс экономических параметров, где доминирует Россия с долей в ЕАЭС по любому из экономических параметров около 85 процентов и куда входит Армения с долей в 0,4—0,6 процента. Создание равноправного союза со столь существенными различиями в размерах экономик является непростой проблемой.
Одностороннее доминирование России уже проявилось. Это и вывод вывозных пошлин на нефть и газ из компетенции Евразийской экономической комиссии, и запрет импорта продовольствия без консультаций с партнерами, и ограничение объема импорта более дешевых спиртных напитков из нашей страны и Казахстана, и односторонняя приостановка по отношению к Украине и Молдове договора СНГ о зоне свободной торговли. Очевидно, что Таможенный союз и ЕАЭС еще не стали механизмом равноправного согласования принципиальных внешнеторговых решений. Зачастую Беларусь и Казахстан должны приспосабливаться и поддерживать решения, односторонне принятые Россией. Таким образом, вновь возникает риск имперского синдрома “старшего брата”, который привел к развалу СССР. Разрешение проблемы видится в особой роли тандема Беларусь — Казахстан, который должен сыграть роль драйвера экономического роста и стабилизатора равновесия и стабильности в ЕАЭС. Такой особый статус требует более тесного сотрудничества в отстаивании перед Россией собственных интересов и общих интересов ЕАЭС. Образно выражаясь, если Евразийский союз представить в виде воздушного лайнера, то Россию можно воспринимать как его основной двигатель, а нашу страну и Казахстан — как крылья этого лайнера, на которых подвешены дополнительные двигатели. В результате эти крылья не только стабилизируют равновесие внутри союза, но и дают ускорение.
Исходя из прогнозов роста ВВП можно рассчитать будущую долю ЕАЭС в мировой экономике: восемь-девять процентов. У Евросоюза эта доля сократится с нынешних 17 процентов до 10—11 процентов. Иными словами, ЕАЭС практически сравняется по экономической мощи с ЕС. Но лишь модернизация, производственная кооперация и научное сотрудничество (“интеграция снизу”) в создании собственных инноваций помогут предприятиям ЕАЭС стать конкурентоспособными на мировых рынках. Поэтому первый приоритет ЕАЭС — инвестиционно-инновационное сотрудничество. Второй — общая транспортная логистика. Третий — общая аграрная политика.
В ближайшем будущем судьба ЕАЭС во многом будет зависеть также от того, сумеет ли эта структура, и прежде всего Россия, сдержать последствия экономических санкций. Здесь следует иметь в виду, что жесткие меры санкций сопровождаются болезненным снижением цен на энергоносители, которые имеют не столько конъюнктурный, сколько структурный (сланцевая революция), а значит, долговременный характер. Их проявление в экономике может сопровождаться кризисом ликвидности, чрезмерной эмиссией денег, ростом инфляции, очередными девальвациями и кризисом в социальной сфере. Недооценка рисков может привести к ослаблению позиций интеграционного союза. С другой стороны, санкции дают шанс Беларуси и Казахстану нарастить свои поставки в Россию и заместить часть из почти 500-миллиардного российского импорта. Важную роль в нашей интеграции призван сыграть и взаимодействующий бизнес наших стран при эффективном государственно-частном партнерстве. Этому призвана содействовать новая структура — Евразийский центр интеграционных исследований и коммуникаций — как площадка для взаимодействия бизнеса стран — членов ЕАЭС.
ЕАЭС — это уже шестая попытка создания интеграционной модели с различной географической конфигурацией на части бывшего СССР. Докажет ли она свою жизнеспособность, покажет время. Но главный риск дисбаланса, связанный с неравномерностью экономических параметров его учредителей, представляет наибольшую опасность. Равновесие в пространстве между двумя крайними полюсами этого союза, представляющими Россию и Армению, невозможно без уравнивающих рычагов тандема Беларусь — Казахстан.
