Мы договорились встретиться с Эвелиной Хромченко в конце рабочего дня, после завершения съемки «Модного приговора». Наша беседа принимала неожиданные повороты: то переходила в спор, то удивляла эксклюзивными подробностями, то вызывала приступы веселья. Эвелина впервые так 
подробно рассказала о своем детстве, муже и сыне. И мне кажется, ей удалось вывести формулу, над которой бьются тысячи женщин: как сделать карьеру и в то же время добиться счастья в личной жизни.
Не коротышка, а миниатюра
– Эвелина, в чем основная беда наших женщин? Почему так много дам безвкусно одетых, забывших, что такое парикмахерская и макияж?
– У нас почему-то не принято хвалить девочек за внешность. Многие родители любят критиковать и фигуру, и лицо дочки. Это грубейшая ошибка! Девочка должна осознавать себя самой красивой в мире, вне зависимости от того, какая она на самом деле. Если она будет это знать, и к выбору нарядов, и к своему образу станет подходить иначе. И ей не придется стараться одеваться, «как Маша из третьего подъезда»! Какой бы модницей ни была та соседка, ты не можешь выглядеть как она, потому что ты другая. У тебя есть собственные природные данные, и твоя задача – подчеркнуть именно их. Кстати, я бы вообще рекомендовала полным женщинам шить себе вещи у хороших портных, а не пытаться влезть в магазинную одежду. Надо декорировать себя исходя из собственных параметров. Нельзя на большой стул натянуть чехол маленькой табуретки и наоборот. И не надо покупать обувь только потому, что она удобная. В магазинах можно найти красивые модные туфли, которые будут комфортны при ходьбе, только надо потратить время на их поиск! И не устаю повторять: откажитесь раз и навсегда от колготок в сеточку, нейл-дизайна, леопардовых трикотажных кофточек и оголенного живота! Не ходите дома перед родными в старом застиранном халате или в тренировочном костюме с вытянутыми коленками. Ухоженная женщина всегда добьется того, чего не может добиться женщина в халате! Помните: собираетесь ли вы похудеть на 5 кг или не собираетесь, поправились после родов или нет, довольны собой или не очень – вы женщина! И ваша обязанность – быть красивой. Сегодня, а не с понедельника.
– Постойте, Эвелина, возьмем любой модный журнал. И что увидим? Молодых, нереально длинноногих и стройных красоток. Читательницы зачастую и не догадываются, что фигуры моделей и их лица доведены до совершенства не здоровым питанием и фитнесом, а с помощью компьютерной программы «Фотошоп».
– Во-первых, не надо успокаивать себя историями про «Фотошоп» – смиритесь с тем, что бывают идеально красивые люди. Правда, их очень мало. И что теперь? Нужно запретить фотографировать красивых манекенщиц в журналах, снимать красивых актрис в кино, ваять красоту в мраморе и писать ее маслом по холсту?
– Нужно показывать разных женщин. Помню рекламную кампанию мыла, моделями в которой были пухленькие дамы. И я почему-то сразу поверила в этот товар. Кстати, я себя чувствовала красивее, потому что объективно была лучше. А глядя на двухметровую фотомодель, я даже при всей своей стройности понимаю, что недотягиваю до нее. Могу представить, что ощущают те, у кого на самом деле полно недостатков в фигуре. Так и возникают комплексы.
– Не согласна. У меня вот нет комплексов, когда я гляжу на модель. Вы же сами говорите, что все люди разные. Я, кстати, помню ту рекламу и считаю, что дамы, наверное, в жизни симпатичны и аппетитны. Но мне было неловко видеть их неглиже, да еще под таким светом, да с такими прическами… Было ощущение, что их сняли в раздевалке сквозь замочную скважину против воли… По большому счету и топ-модель, и дизайнер, и визажистка, и я, и вы, Маша, – все мы рабыни одной госпожи: Женщины, Которая Пришла В Магазин, Чтобы Купить Обновку. И эта женщина может быть любой, главное – запомнить, что она не толстая, а аппетитная, не длинная, а статная, не тощая, а стройная, не коротышка, а миниатюра. Понимаете, к чему я клоню? Нужно ценить то, что тебе дал Бог!
Муж вернулся, но уже не был нужен
.jpg "Эвелина Хромченко с Марией Лемешевой. фото")
– Программа «Модный приговор», которую вы ведете уже четыре года, в чем-то похожа на сказку о Золушке. К вам часто приходят женщины, махнувшие на себя рукой, – усталые, измученные жизнью. А уходят – красивые, с горящими глазами. Но это внешние изменения. А есть ли истории, когда, покинув студию, женщина, например, взлетала по карьерной лестнице?
– Однажды к нам на съемки записалась женщина, работающая поваром в кафе. Но начальник, мужчина, запретил ей сниматься: мол, он главнее, значит, его и надо снимать.
– А он тоже подавал заявку?
– Самое смешное, что нет! Наша героиня пыталась объяснить это шефу, но тот был непреклонен: «Пойдешь первой – уволю!» Она не восприняла угрозы всерьез, программа с ней вышла в эфир – и… женщину тут же лишили работы. В тот же день. Потрясенная, она попала в больницу с нервным расстройством. Лежит под капельницей – и вдруг звонок приятеля: «Я тебя видел в «Модном приговоре». Ты стала такой красоткой! Быстро собирайся, лети в Сочи, там открывается роскошный VIP-отель и требуется шеф-повар». Это известие ее в буквальном смысле поставило на ноги. Она выписалась, при-
мчалась в Сочи, очаровала всех, приготовила обед, который очень понравился комиссии, – и ее взяли в штат с какой-то невероятно высокой зарплатой. Теперь она говорит, что «Модный приговор» изменил ее судьбу.
– Уверена, что и личную жизнь многие героини «Модного приговора» быстро налаживают – выходят замуж…
– Наверняка. Но, знаете, для кого-то предел мечтаний – замужество, а кого-то, наоборот, делает счастливой развод. Однажды к нам при-шла молодая женщина – неухоженная, одетая в какой-то балахон. Говорила, что ее восьмилетний сын стесняется с ней выходить на улицу. Она после родов располнела и никак не может похудеть… Муж ее сначала пилил – мол, некрасивая ты и толстая. А потом и вовсе бросил. Во время съемок, рассказывая свою историю, бедняжка плакала. Женщину переодели, уложили ей волосы, сделали макияж, она посмотрела в зеркало – и впервые за много лет понравилась самой себе. Она как будто освободилась от всего негатива. И, как потом сама рассказывала, буквально на глазах стала худеть, что раньше у нее никак не получалось! Стала стройнее и краше, чем до родов. И подала на развод. Муж пришел в суд, увидел ее и, потрясенный такими изменениями во внешности жены, говорит: «А теперь-то нам зачем разводиться? Я возвращаюсь!» – «Нет, милый, теперь уже я не хочу с тобой жить», – ответила она, гордо развернулась и ушла по-бедительницей.
Но мужские вкусы тоже не одинаковы. Одним мужчинам нравятся высокие женщины – другим маленькие, одним полные – другим худые. Как говорила моя бабушка, на каждый товар найдется свой покупатель.
– На мой взгляд, вы нашли золотую середину: с одной стороны, жестко критикуете своих героинь, с другой – поддерживаете их морально.
– А как же иначе? Женщина стоит перед тобой практически раздетая. Ей стыдно, неловко. Все на нее смотрят, говорят, что у нее нет вкуса. Ужасное обвинение! Любая из нас воспринимает свою одежду как свое тело. Сказать женщине, что она безвкусно одета, все равно что обвинить ее в том, что ноги или руки некрасивы. Моя задача – тактично дать понять, что именно в ее одежде не так. На то журналистика и существует, чтобы нужные слова находить.
Коко Шанель – мужчина!
– Перед интервью я опросила знакомых: что бы вы хотели узнать об Эвелине Хромченко? И оказалось, практически никто не знает, откуда вы, из какой детской. Ведь это очень многое объясняет в человеке: какие книжки читал, будучи ребенком, чем увлекался.
– Я родилась и до десяти лет жила в Уфе с бабушками и тетушками. Родители постоянно были в командировках. Они забрали меня в Москву, когда мне было уже лет десять. У меня было довольно обыкновенное детство хорошей девочки из хорошей семьи. Мама – преподаватель русского языка и литературы. Папа – инженер-экономист. Одна бабушка – домохозяйка, дед – инженер, начальник на заводе, другая бабушка – учитель немецкого языка, две тети – обе авиаконструкторы… Начала читать в три года по газете «Известия», которую каждый день от корки до корки изучал дедушка. Я была единственным ребенком среди взрослых. И все они угнетали меня образованием. В принципе я получала от этого удовольствие за небольшим исключением. Я ненавидела уроки фортепиано. Ужас моего детства – занятие музыкой – продолжался с трех лет и до четвертого класса, пока я не сказала жестко: «Нет!» И с тех пор не подошла к инструменту ни разу. Но с другой стороны, пианино помогло развить усидчивость и терпение. Мне досталась жуткая преподавательница Эльвира Владимировна. Она мучила меня, потому что считала одаренным ребенком. И надеялась за мой счет въехать в рай. Тогда одаренных детей со всей страны вместе с педагогами отправляли в столицу в ЦМШ. Вот она меня и дрессировала. Любила подстричь мне ногти до мяса и долбить моим пальчиком по клавишам! Кровь, слезы, кошмар, жуткая тетка… Я бы рекомендовала родителям следить за тем, что делают преподаватели с их детьми на уроках музыки.
– Если бы тогда спросили учителей о вас, они могли бы сказать: «Да из этой девочки получится звезда!»? Или для них ваша судьба стала неожиданностью? Очень много историй, когда в лидеров вырастают тихие серые мышки.
– Вот уж никогда я не была серой мышкой. Всегда наводила порядок, выступала за справедливость. Моя первая учительница Нина Викторовна всегда говорила моей тете, которая приходила на родительские собрания, что у меня великое будущее. А в старших классах моя классная руководительница Руфина Николаевна уверяла маму, что из меня ничего путного не выйдет, поскольку я девочка аполитичная… Я не боялась преподавателей. Понимала, что они тоже люди, все со своими странностями. Расскажу вам одну историю, смешную и грустную одновременно. У меня в журнале моды работал парень-стилист, который учился в провинциальном вузе на модельера. Каждую сессию он ездил домой и боролся за право окончить институт. Педагоги его просто ненавидели: ишь ты, в Москве живет, по Парижам, Нью-Йоркам разъезжает, ну мы ему сейчас… Одна преподавательница снижала оценки за то, что он утверждал: Коко Шанель – женщина. А педагог настаивала: нет, мужчина! Ведь у Шанель мужское имя – Габриэль. Такой конфликт разгорелся! Переубедить тетеньку так и не удалось.
Сын пошел в папу
– Бытует мнение, что все сильные, успешные женщины несчастны или неудачливы в личной жизни. У вас, знаю, история совершенно другая.
– В моей семье никогда не было проблем, которые возникают у многих деловых женщин. Я очень рано нашла свою большую любовь. Мы с Александром познакомились, когда учились в университете. Человек, которого мне посчастливилось встретить, занимался тем же, чем и я. Советую всем выбирать мужа-коллегу – это очень упрощает дело. Если жена журналист, а муж инженер или сотрудник сберкассы – очень трудно объяснить ему, почему командировки приходятся на выходные, почему рабочий день заканчивается в два часа ночи, почему столько денег надо тратить на одежду, почему нельзя болеть дома, а с температурой под 40 идти на работу. Мне ничего никогда не надо было объяснять. Муж сам такой же. Ну и очень помогает, не скрою, тот факт, что с нами всегда моя тетя, которая взяла на себя хлопоты о нашем сыне.
– У вас с Александром замечательный сын растет, ему 14 лет, а он уже выше своей мамы.
– Ну, быть выше мамы несложно – во мне всего-то 158 см. Ребенок в папу. Непросто наблюдать, что твой мальчик уже достиг 190 см и продолжает расти. Артемий еще совсем ребенок, но меньше 16 лет ему уже давно никто не дает. Мне обидно. А он иногда шутит: «Не нравится мой рост – роди себе еще кого-нибудь!»
– А может быть?
– Ну, если Бог даст…
– Ваш сын уже решил, чем будет заниматься в жизни?
– К счастью, у него нет ни малейшего интереса к журналистике.
– Вы этому рады?
– Да. Но если бы он сказал «хочу», я бы не стала запрещать. Более того, считаю: если дети идут по стопам родителей, те обязаны им помогать. Если ребенок стесняется этой поддержки, надо помогать незаметно. Зачем ребенку ненужные дополнительные трудности? Их в жизни и без того будет много.
– А ваши родители влияли на выбор профессии?
– Я с детства обладала характером, поэтому подала документы не в Губкинский (Российский государственный университет нефти и газа имени Ивана Губкина. – Прим. «ЗН») – мои родители тогда мечтали, чтобы я стала экологом, – а на журфак МГУ. Мама и папа спокойно меня туда отпустили, уверенные, что без блата и репетиторов я провалюсь и на следующий год пойду получать уже настоящую профессию.
– И как же удалось поступить?
– Я шла туда уверенно. При поступлении надо показать не менее десяти публикаций в СМИ. Я узнала, что на радио есть главная редакция для детей и юношества, где выпускали передачи «Ровесники», «Пионерская зорька». Позвонила туда, и оказалось, им нужны детские голоса. Так я стала работать. Весь девятый и десятый класс бегала с диктофоном.
– Получали зарплату?
– Очень хорошие гонорары, просто дикие деньги. И уже поступив на журфак, в конце первого курса иной месяц зарабатывала чуть ли не больше своей мамы-педагога. Мне переводили гонорары: по 15, по 25 рублей за передачу – я же там и сюжеты записывала, и ведущей была, и сценарий писала, вот и набегало. За месяц набиралось порядочно. Меня ненавидели на почте: школьница приходит и приходит, получает деньги и получает. Ужас какой-то.
– На что же вы их тратили?
– Складывала в шкафчик, где у нас лежали деньги. Если надо что-то было – брала. Какого-то экстаза от наличных не испытывала.
Меня душил Готье
– Эвелина, почему же вы в итоге выбрали мир моды? Вы начинали репортером и могли развиваться как новостной журналист или снимать документальное кино.
– Я пришла на радио в неполных 16 лет. Делала программу для подростков, а что интересует девочек в этом возрасте? Мода, красота, мальчики. Так что все пересеклось уже тогда. Помню, как, добираясь в метро до журфака, смотрела на неухоженных и немодных попутчиков, сидящих напротив, и мысленно переодевала их, делала им макияж и прически. Уже тогда пришла к выводу, что по-настоящему некрасивых людей практически не бывает – просто далеко не все умеют себя преподнести.
– Вы начали заниматься модой и стали чуть ли не самым молодым главным редактором модного журнала. Вам было, кажется, 25 лет.
– Да. Я стала первой. Подвиг разведчика. Только после меня стало возможно рассматривать на подобные должности людей в столь незрелом возрасте.
– Говорят, еще работая на радио, вы славились тем, что могли добиться интервью у людей, к которым просто так не подойдешь.
– Как это ни странно, маленький журналист может преуспеть в этом значительно быстрее, чем самый крутой, всем известный репортер. Тебе никто не отказывает, потому что ты ни о чем никого не спрашиваешь и на голубом глазу пролезаешь вперед. Не было персон в моде, которые отказали бы мне в интервью. Клаудиа Шиффер оказалась очень приятной в общении девушкой, Наоми Кэмпбелл и Линда Евангелиста – вежливыми собеседницами, Ив Сен-Лоран и Кристиан Лакруа – застенчивыми, чего не скажешь об искрометном Пако Рабанне, суровом Эмануэле Унгаро или горделивом Валентино Гаравани…
– Кто из выдающихся людей сумел вас удивить?
– Меня совершенно потряс своей незвездностью Пьер Карден. Это было в начале 1990-х, в Москве открывали ресторан Кардена «Максим». Я занималась прессой и разработала для кутюрье очень плотный график встреч с журналистами. У кого-то было три минуты, у кого-то десять, в зависимости от издания. Он говорил ровно обозначенное время, причем каждому корреспонденту давал эксклюзивную информацию. Журналисты уходили счастливые. А потом на банкете в его честь он долго искал меня в толпе, чтобы сказать мне спасибо за работу с прессой! Правда, непривычно? Такой же и Андрей Кончаловский. Совсем не похож на остальных российских «звезд». Фантастически профессиональный человек. И для каждого журналиста улыбка, комплименты, для каждого – эксклюзив. И никакой усталости или раздражения. Очень откровенен в интервью и модельер Джон Гальяно. Жан Поль Готье ужасно смешной. У меня есть где-то фотография, где Готье, развеселившись во время нашего обсуждения его коллекции, в шутку душит меня, маленькую, еще рыженькую, а у меня глазки выпученные. Он вообще очень веселый человек, а я ему еще и вопросы с юмором задавала, он очень, помню, развлекался…
Два часа в день стою под парусом
– Сильная женщина Эвелина Хромченко плачет иногда?
– А какая женщина не плачет? Все плачут. Это нормально.
– Как часто плачете?
– В одинаковом со всеми остальными женщинами режиме. Это особенность эмоционального строения женщины. Но если вы спросите, что способно вызвать у меня слезы, я вам не отвечу – это моя тайна. Могу сказать одно: слезы проблему не решат, а отеки глаз и покрасневший нос обеспечат.
– Занимаетесь спортом?
– Нет, к сожалению. Только массажи и диеты. Я ем мало и только правильные продукты. Где-то неделю в году я стою, причем плотно, не менее двух часов в день, на доске под парусом. Я занимаюсь виндсерфингом. Этого хватает!
– Мне кажется, вы человек, который скорее сделает вид, что все хорошо, чем раскроется и покажет обратное. Вы из тех, кто всегда должен выглядеть на все сто. Я права?
– Мое глубокое убеждение, Маша, что никогда нельзя распускаться. Надо всегда быть в форме. Нельзя показываться в плохом состоянии. Особенно родным и близким. Они пугаются. А враги, наоборот, испытывают счастье. Поэтому, что бы ни происходило, обязательно нужно думать о том, как ты выглядишь. Убей не помню, кто мне дал такой совет, но всю жизнь буду благодарна этому умному человеку. Совет такой: если тебе хочется плакать, сложи губы в улыбку, мышцы отправят сигнал в мозг, тот выбросит дозу гормона радости – и сразу отпустит. Это правда. Попробуйте!
Мария ЛЕМЕШЕВА, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Владимира БЯЗРОВА, Юлии ХАНИНОЙ
