Наверное, подростки теперь не ходят друг к другу домой, чтобы послушать новейшие и сенсационные записи, которые каким–то невероятным образом раздобыл кто–нибудь из них. Да и кого сейчас можно удивить чем–то таким эксклюзивным, ради чего хочется скорее бросить все дела и делишки и сломя голову лететь из одного конца города в другой, — у приятеля на флэту собралась тусовка, внимающая хитам. Вон интернет под рукой: несколько секунд — и нужная музыка в сети найдена, еще какое–то время — она скачана и звучит из компьютера или мобильного. Есть желание — обменивайся впечатлениями с друзьями по скайпу или сотовому, нет — наслаждайся в одиночестве. Скучно, дамы и господа. Все меньше нам открытий чудных готовит век технологичный. То ли дело в моем полузабытом комсомольском прошлом. «Такой альбомчик достал — обалдеть!» — интриговал Андрей, знакомый из соседнего дома. Заценим! Группа «Круиз», 1980 год, «Крутится волчок». Действительно необычно. Подпольные коллективы радовали по большей части умствованиями, а тут боевой рокешник без особого «груза». Одноклассник Сергей — западник. Он хвастался треками англичан из Def Leppard. Мелодичный хард–н–хэви — и побеситься можно, и с девушкой в полумраке потоптаться. А еще раньше, в 1976–м, Союз содрогнулся от диска–гиганта «По волне моей памяти» (композитора Давида Тухманова). Его хозяин считался наикрутейшим человеком, вес его в обществе сравним был с положением сегодняшнего владельца 51 процента акций алмазодобывающего комбината. Мегашлягер «Из вагантов» («Во французской стороне...») сделал из неизвестного исполнителя Игоря Иванова суперстар. А как волновала композиция «Из Сафо», причем непонятно почему. И что–то такое «сафо», никто из нас тогда не знал. Везло тем, у кого уже были магнитофоны и они могли переписать себе на пленку понравившееся. Остальные же напрашивались к держателям раритетов в гости и снова и снова восторгались божественными произведениями Queen.
Двое из проигрывателя
Оглядываясь на то свое меломанство, я вспоминаю и посиделки моих родителей. В их компании тоже было принято собираться по вечерам, чтобы выпить легкого винца под шашлык, потанцевать, поиграть в лото и, конечно, попеть/послушать песни. К кому–то шли в гости на Юрия Гуляева, у другого была Тамара Миансарова, третий раздобыл винил Вадима Мулермана... Вне конкуренции — Муслим Магомаев и Валерий Ободзинский: певцы, делившие между собой 1–е место на песенном пьедестале. В нашей семейной аудиоколлекции наличествовали оба. Миньон со «Свадьбой» Муслима Магометовича запилили до невозможности — слушали уже даже не песню, а треск. Но все равно друзья мамы с папой выпрашивали на пару деньков виниловый кружочек и без присутствия посторонних крутили ту вещицу. Валерий Владимирович присутствовал в нескольких сборниках, выпущенных Ташкентским заводом грампластинок имени Ташмухамедова. «Восточная песня» и «Эти глаза напротив» — два главных фаворита... хе–хе... чартов. Любили этих исполнителей фанатично (и не только женский пол, хотя основной контингент поклонников составляли именно барышни). Но Магомаев, как мне кажется, являлся для слушателей фигурой просто внеземной. Ободзинский выглядел попроще, своим. Популярность их границ не имела. Из нынешних аналогов потягаться с ними в славе могут, пожалуй, лишь Киркоров да Михайлов. Но отличный вокалист Филипп Бедросович давно стал заложником собственного пиара, и, кто знает, сегодня он интереснее публике как певец или медийный персонаж? Стас Владимирович же — ярчайший пример артиста для целевой аудитории. Многомиллионной. Однако сойдись на музыкальном ринге здесь и сейчас Ободзинский образца начала 70–х и Михайлов — в нынешнем, самом расцветном состоянии, Валерий соперника, думаю, победил бы. В консерваторию ходить не нужно, чтобы услышать, что певческого таланта ему было отмерено несравнимо больше. О репертуаре вообще говорить нечего. Дай бог долгих творческих лет Стасу: если на его концертах сплошные аншлаги, значит, он нашел секретный ключик к сердцам поклонниц. Ободзинскому судьба отмерила 55.
70 и 15
24 января ему стукнуло бы 70. Одесский мальчишка, едва не погибший от рук фашиста. Послевоенный пляж Черного моря, на котором он пел для отдыхающих: приятели пацаненка в это время чистили карманы зевак. Работа в заштатных музыкальных коллективах. В 1961–м знакомство с Нелли, спасшей начинающего артиста от пьянства и ставшей женой: в браке у них родились две дочери — Анжелика и Валерия. Приглашение в 1966 году в оркестр Олега Лундстрема. В 67–м — солист Донецкой филармонии. Выход дебютной большой пластинки. Травля «доброй» критикой и злыми руководителями советской культуры на всех ее уровнях. Набор публичных претензий обычный: пошленький репертуар, не наша манера исполнения, заигрывание со слушателями. За кулисами обвинения куда жестче: почему так мало песен гражданского содержания, а любит ли он свою страну? На год музыканту запретили концерты в Российской Федерации. С 73–го по 77–й он верховодил ансамблем «Верные друзья». Но в 1976–м Ободзинский после 15–летней завязки круто сорвался. Еще 10 лет Валерий пытался совмещать выступления, выпивку и наркотики. Лечился в психиатрической клинике, «зашивался», кодировался... В 87–м со сцены он почти прямиком попал на галстучную фабрику, где работал сторожем и жил во времянке: супруга к тому моменту от него ушла, хотя они и не развелись. Четырьмя годами позже бывшего кумира огромной страны встретила его старая поклонница Анна Есенина, попытавшаяся вытащить артиста из жутчайшего болота и депрессии. Он начал понемногу выступать, в 92–м записал кассету с композициями на стихи Александра Вертинского. И опять загулы. В 1994 году певец вроде бы решил всерьез вернуться на эстраду, стал чаще выезжать на гастроли, про него вспомнила пресса. Белорусские зрители смогли увидеть его на одном из фестивалей «Золотой шлягер», успел спеть он и в Минске (телесъемка, «плюсовая» фонограмма). Как сложилось бы у него все в дальнейшем? Этого уже никто не узнает.
26 апреля 1997–го Валерий Владимирович умер — сердечный приступ. Похоронили Ободзинского в Москве на Кунцевском кладбище. В 2002–м в столице России на «Площади звезд» состоялась церемония открытия памятного знака исполнителю, который записывал песни с одного дубля, не знал нотной грамоты и пел по наитию. Пел так, что навсегда остался в истории советской популярной музыки.
