Drum Ecstasy на сцене — это три–четыре барабанных установки и бас–гитара, а вместе этот конгломерат инструментов выдает мощную, простую, но мелодичную и завораживающую ритмичную музыку. Весной 2012 года группа выпустила в свет свой третий альбом, а в середине декабря в Минске ей была вручена Национальная музыкальная премия в номинации «Лучшая музыка для кино и телевидения» — за саундтрек к фильму «Селитра N 7». С лидером Drum Ecstasy Филиппом Чмырем беседует обозреватель «СОЮЗа».
— Филипп, «Селитра N 7» — это не первый ваш опыт работы в кино. Началось все с «Ночного дозора».
— Да, мы сочиняли музыку ко многим эпизодам «Дозора», записали около 40 минут, потом часть музыки была заменена звуками спецэффектов, и в итоге вошло немного. Мы играем, например, когда герой Хабенского в первом «Дозоре» бежит к сыну на крышу, а во втором — когда в каком–то НИИ идет поиск документов. Мы и сейчас пишем в студии музыку для одного из белорусских сериалов.
— Ваш очередной альбом называется «Слушать громко» — и действительно вся красота его и энергетика становится очевидна, только если выкрутить звук на полную...
— Мы родом из «рейва», из 90–х, и начинали на дискотеках — всегда громко, плотно, после диджея, — с тех пор так и играем. Начали делать так называемые «лупы» — сочетания нот, что играются по кругу, на них основана диджейская музыка и подложили под эти лупы барабаны. Дело пошло, нас стали звать в шоу и в рейв–клубы, в том числе в зарубежные, немецкие. А с 2000–х мы активно заиграли и в Беларуси.
— Получается, вы привыкли к тому, что ваша музыка — для танцев, а не для слушания?
— Для нас главное — «взять» публику. И нашу музыку действительно не надо слушать, с ней надо взаимодействовать! Если вы в зале — танцуйте, долго, с живыми музыкантами; мы для вас играем — вы для нас танцуете. Я не могу понять, когда нас слушают сидя: какие уж тут эмоции! Если вы слышите нас в кино, в рекламе по телевизору, в шоу — это одно дело, но в клубе давайте танцевать: мы и свет на концертах всегда ставим так, чтобы он шел на людей и мы видели, как они танцуют.
— А скажите, откуда берутся названия песен, ведь в них нет текстов.
— Начинается с того, что мы хотим сделать песню определенного состояния. Вот эта, например, песня — веселая, песня–праздник, ее название должно ассоциироваться с чем–то карнавальным, вот эта называется Pops — у нее и ритм и гитарные вставки совершенно попсовые. В белорусском есть очень хорошее слово «захапиться», в смысле увлечься. Мы можем «захапиться» каким–нибудь произведением, но нам там не нравятся ни клавиши, ни вокал, но нравится состояние. И мы берем эту песню и переделываем так, как видим. Мы слушаем много музыки и можем из чьих–нибудь пяти тактов сделать что–то свое, особенное.
— Теперь расскажите о вашем главном инструменте — барабанах. Они ведь у вас тоже особенные.
— Да, особенные. Нашей идеей всегда была гипермобильность, и когда мы переезжали с места на место на поездах, то надо было как–то размещаться в вагоне. И однажды мы у бас–барабана отпилили верх, чтоб он вмещался на верхнюю полку. Это придало барабану особую гулкость — и с тех пор они у нас все неглубокие. Основа звука Drum Ecstasy — неглубокие стальные там–тамы (барабан цилиндрической формы. — Ред.), очень громкие. Ни у одной фирмы нет нужного нам набора, и сегодня, покупая барабаны, мы доделываем их, докупаем дополнительные тарелочки, крепежи — словом, всячески уродуем инструменты. Наши установки уникальны, единственны в своем роде.
— Раньше у группы были только барабаны и ваша бас–гитара. А сейчас тут и терменвокс, и контрабас...
— И еще электродрель и пила! Но это все просто элементы шоу. Раньше мы просто размахивали на сцене флагом, но сцены бывают маленькие, и был риск повредить технику. Мы стали делать перформанс с электропилой — скрежета в колонках нет никакого, зритель видит просто ритмичные снопы искр. И его это «заводит»!
— Говорят, вы любите джаз, но ведь то, о чем вы рассказываете, по–моему, просто перпендикулярно джазу!
— Да, согласен. Но я люблю джаз авангардный, и тут конфликта нет. Вообще группа изначально была «джемовой», у нас был набор фрагментов, которые мы, как ди-джеи, монтировали один с другим, и на концертах получалась свободная ритмическая импровизация. А это совсем рядом с фри–джазом. И с нами, скажу вам, очень любят играть джазовые музыканты, трубачи, саксофонисты, мы много играли и с академическими музыкантами, с тем же виолончелистом Олегом Оловниковым.
— А как вышло, что на вашу музыку был поставлен балет?
— Drum Ecstasy всегда открыт для контактов, экспериментов. Когда нам предложили работать с танцорами, мы тут же согласились, и на нашу музыку шведским хореографом Сибриг Доктер был поставлен модерн–балет с участием танцевального ансамбля Karakuli. Получился 40–минутный спектакль «Там, где вода течет вверх».
— А правда, что у вас, одной из самых успешных групп Беларуси, до сих пор нет репетиционной базы?
— Да, мы репетируем у моей мамы, ее квартира на 1–м этаже 5–этажного дома и есть наша база. Только под себя содержать студию дорого, мы пытались арендовать, но, если ты на чужой территории, надо постоянно собирать–разбирать свое оборудование, что хлопотно... А тут мы дома, разрешенные 80 децибел по звуку не превышаем, репетируем до 8–9 вечера. Соседи поначалу, конечно, жаловались, но, когда мы стали получать призы и награды и нас стали показывать по ТВ, они стали намного лояльнее.
Андрей Васянин
