Сегодня, во Всемирный день борьбы со СПИДом, специалисты с грустью констатируют: в стране выявляют все новые случаи ВИЧ. Особенно в Минске. Как и раньше, основной спутник этого вируса — наркотик. Как сами наркозависимые противостоят распространению эпидемии, узнала «Р».
«Наркотики? Какой ужас! Чтобы колоться? Никогда в жизни!» Такие эмоции вызывали у школьницы Марии классные часы о наркозависимости. Она, как никто из одноклассников, знала правду про наркотики. Наблюдала эту беду, ходила каждый день рядом с ней. Сосед, двенадцатилетний мальчик, погибал от наркомании…
Когда уже восемнадцатилетней Маше протянули шприц с опиумом, стало жутко. Но жажда новых ощущений победила страх. «Я укололась, — начинает свою историю тихо, с паузами девушка. — Потом еще раз. Мне нравилось ощущение нереальности, которое просто поглощало. Дальше я ненавидела это состояние, но по-настоящему вернуться в реальность уже не могла».
Больше десяти лет девушка жила в мире дурмана. Доза. Безразличие. Боль физическая и душевная. Одиночество. И новая, еще большая доза, чтобы ничего этого не чувствовать. Выносила свои вещи из дома. У родных воровала деньги, когда надо было срочно достать наркотик: «Думаете, так легко воровать? — голос Маши осторожный, переходящий на шепот с хрипотцой. — Это страшно. Преследуют тревога, страх, обида, что тебя не понимают. Друзья — такие же зависимые. У большинства товарищей по игле все заканчивается тюрьмой, больницей или смертью. Здоровье никакущее. Работать долго на одном месте невозможно. Я сама искала поводы, чтобы уволиться. Мне нужно было пространство для употребления».
При этом Маша получила два диплома о высшем образовании. Ей удавалось заниматься творчеством, без чего себя не представляла. «Социализированный такой нарик», — улыбается с сожалением сейчас Мария. Она химически чистая почти пять лет.
— Сама удивляюсь, как я тогда доучилась. Зависимость, конечно, никуда не девается. Это природное. Но теперь во мне нет никаких веществ. Жизнь стала более стабильной. Зачем жить фантазией, когда такая разнообразная реальность? Нам все дается, что нужно. Только надо открыть сердце и глаза. Есть любимое дело. Любимый и любящий муж. Понимаю, что семья — тоже работа. Над отношениями. Ведь строить взаимоотношения для наркопотребителя очень сложно. Думалось раньше, что любовь — это фейерверк. А спокойная семейная жизнь — скучно. Но теперь понимаю: я счастливая девчонка. Все становится на место, — с каждой фразой большие глаза Маши краснеют, наливаясь слезами: — Кайфую от теплых объятий мужа. От прогулок по лесу. От того, что жива и не надо левого кайфа.
Свое счастье Мария выстрадала:
— Наркомания — это преступление перед собой. И нужна огромная работа, чтобы с ней справиться. А еще поддержка. Выйти из этого одному невозможно.
Кто же помог протрезветь Маше? Подруга и представитель общественного движения предложили девушке прийти в сообщество «Анонимные наркоманы». Там не судили. Ничего не навязывали. Ничего не требовали. Там выслушали и просто приняли историю Маши. Там встретили люди, которые прошли свой путь и стали химически чистыми. Мария им поверила:
— Очень важно, когда тебя понимают. Не говорят, ты такая непутевая. Человек колется не потому, что непутевый, а потому, что не колоться уже не может. Детокс очищает организм, но не психику. На этом уровне ты остаешься на привязи у наркотика.
Маша была на опиатах и на синтетических быстрых наркотиках. Мозг уносило так, что пропадал страх заразиться ВИЧ. Мария обменивала шприцы, владела нужной информацией и регулярно сдавала анализы. Но однажды ее тест на ВИЧ показал «положительно».
— Не знаю, как я подцепила вирус. Может, с инъекцией, может от ВИЧ-позитивного парня, с которым долго жила. Под кайфом ведь чувства притупляются и чувство опасности тоже. Только наваждение и какое-то безумное поведение.
Удар помогли пережить родные. Маша считает себя везунчиком: ее мама умеет любить.
— А что же такое любить не умеючи?
— Бывают созависимые родители. Жужжат. Капают на мозг. Запихивают во все центры. Гиперопекают. Спасают, как им кажется. Хотят, чтобы исцеление произошло мгновенно. «Причиняют добро», но это с нами не проходит. В одночасье ведь никто не выздоравливает, а зависимость — вообще навсегда. Моя мама знала, что важно, чтобы я сама приняла решение выздоравливать и как мне жить. Сказала: «Ты взрослая девочка. Употребление — твой выбор. Но когда совсем будет плохо и тебе нужна будет помощь — семья рядом». Надо иметь сумасшедшую любовь к ребенку, чтобы так держаться.
Маша почти плачет:
— Когда я узнала о статусе, конечно, я мучилась. Но решила, что не буду зацикливаться на том, какой у меня должен быть муж, с ВИЧ или без.
Мария и Денис скептически относились к знакомству в интернете, но именно там они нашли друг друга. Денис ВИЧ-позитивный и 10 лет трезвый. И для Маши самый лучший.
— Он сам за себя однажды взялся. Попросил о помощи. Много занимается спортом и духовными практиками. Очень много работает над собой.
Сегодня Мария и Денис — активисты «Позитивного движения». Они вместе с другими ребятами занимаются профилактикой наркозависимости и ВИЧ. И, как никто, понимают особенности этой среды и то, как в ней работать.
— Люди, активно употребляющие наркотики, те, кто на заместительной терапии, находящиеся в ремиссии, помогают распространять информацию среди наркопотребителей. А они не воспримут просто специалиста, правильную тетю из поликлиники. Они больше будут доверять человеку, прошедшему их путь или стоящему на нем. А ведь самое важное, чтобы наркозависимый получил знания, обратился потом за помощью, консультацией медиков, сдал тест на ВИЧ, пришел на пункт обмена шприцев. Сейчас сложнее выйти на людей, употребляющих наркотики, они все в интернете. Чаще используют синтетические наркотики. При этом за ночь может уходить до тридцати инъекций. Если наркозависимый и запасется шприцами, не факт, что ему хватит. И потом этот вид наркотика чаще провоцирует неадекватное сексуальное поведение. Вызывает паранойю. Наркозависимые всего боятся, не выходят из узкого круга.
Польза от программ по профилактике наркозависимости и ВИЧ ощутима. Волонтерство придает сил, чувствуешь себя нужным. Многие после метадоновой терапии приходят к трезвой жизни, восстанавливают семьи, уходят от криминала, снижается распространение эпидемий. Надо, чтобы было больше мобильных пунктов обмена шприцев, особенно в регионах.
Доказано, доллар, вложенный в программу снижения вреда, материалы и услуги, экономит 6—11 долларов на содержание людей в больницах и тюрьмах. А ведь у наркопотребителя, по большому счету, три выхода: больница, тюрьма или смерть. Надо понимать, что программы снижения вреда сохраняют и здоровье общества. Все шприцы утилизируются, а не валяются, как в 1990-е годы, в песочницах. Наркозависимым важно чувствовать, что их не презирают. Среди наркоманов очень много творческих, талантливых, умных людей. Большинство из них понимает, что глубоко на дне, а подняться никак. Наркомания — это болезнь, и наркопотребитель в первую очередь человек. Самое важное — сохранить жизнь этим людям, дать шанс. Активисты эффективно сотрудничают с милицией, Минздравом. Важно, что в стране есть выбор помощи. Одному психотерапия помогает, а другому — церковь. Кто-то возьмется за себя сам.
Что делать, чтобы молодежь не тянулась к наркотикам? Сложно дать готовый рецепт. Но если и разговаривать с детьми в школах, то нужно непременно приглашать людей, прошедших этот страшный путь. От учителя, который читает об опасности наркозависимости с листка, эта информация не всегда звучит убедительно. А запугивание только порождает интерес. Нужна коллективная работа по профилактике наркопотребления, а значит, и ВИЧ.
drug-olya@yandex.ru
