За прошлый год население нашей страны уменьшилось на 16,2 тысячи человек. Сама по себе цифра еще мало о чем говорит. Важны долгосрочные тренды. И хотя демографическая политика приносит эффект, нас не обошли стороной мировые тенденции — снижение рождаемости, старение населения, естественная убыль населения. Эти острые вопросы обсуждались на недавнем совещании у Президента. Какие вызовы бросает демография и где искать выход? Об этом — интервью с кандидатом экономических наук заведующей отделом человеческого развития и демографии Института экономики НАН Анастасией Бобровой.
— Мы были первой страной на постсоветском пространстве, которая на государственном уровне принялась решать проблемы старения населения и снижения рождаемости. 17 лет назад был принят Закон о демографической безопасности, чуть позже — первая национальная программа действий, которая обновляется каждую пятилетку. Что это нам дало?
— Уже сам факт регулирования дает эффект. Представьте дорожную ситуацию: сложный перекресток, дикий трафик, ни светофоров, ни знаков, пешеходы и машины в кучу... Но вроде аварий нет. С демографией все точно так же. Даже если ничего не регулировать, люди будут рождаться, умирать, мигрировать. Но насколько это будет соответствовать потребностям и интересам государства? Другой вопрос. Поэтому и важна демографическая политика и программные документы.
Если говорить о конкретных результатах, за эти годы мы добились повышения рождаемости — в 1996 году суммарный коэффициент рождаемости составил 1,2 ребенка, в 2015-м — 1,7. За последние два года цифра несколько снизилась из-за структуры населения и социально-экономических факторов, но это по-прежнему далеко не те цифры, которые были 20 лет назад. Кроме того, немного удалось снизить смертность, у нас один из лучших показателей в мире по младенческой смертности. Стабильная ситуация с миграцией.
Особенность нашей последней программы — интегрированный подход. Если раньше упор делался только на показатели рождаемости и смертности, а программы поддержки здоровья готовились отдельно, то теперь речь идет о демографии с привязкой к здоровью нации. О таком подходе мечтают многие страны. Ведь все взаимосвязано: мы видим цель — сохранить и в идеале приумножить население. И здесь нужна не только забота о семье, но и о здоровье каждого из ее членов. За этим будущее.
— Как современные демографические тренды отражаются на нашей экономике и социальной жизни?
— Среди ключевых тенденций — снижение доли трудоспособного населения и старение населения. Если в 2007—2008 годах мы достигли пика — доля тех, кто может работать, составила 66%, то потом цифра пошла на спад. При этом снижается и количество тех, кто младше трудоспособного возраста: если в 1995 году их было 22,1%, то в 2018-м — 16,8%. Растет доля граждан старше трудоспособного возраста, что дает демографическую нагрузку. Это накладывает отпечаток на экономику: речь идет и о пенсионном обеспечении, и о поддержке пожилых людей.
— В ряде стран проблему старения населения и низкой рождаемости закрывают привлечением мигрантов.
— Это эффективно для стран, которые стремительно теряют население. Но мне кажется, мы не находимся на стадии катастрофических потерь, чтобы полагаться на миграцию. Есть мировые цифры — к 2050 году более 20% населения мира будет старше 60 лет. С этой проблемой в любом случае столкнутся все регионы, даже те, у кого сейчас наблюдается прирост населения. Если у нас сегодня эта цифра составляет около 20%, будет почти 30% — но это все равно меньше, чем у Латвии, Эстонии или Польши.
Сейчас у нас поддерживается стабильная ситуация в части миграции, обеспечен эффективный миграционный контроль. Зарубежные исследователи не любят слово “контроль”, заменяют его на “управление”. Но если нам нужна безопасность, нам надо контролировать эти процессы. Если мы значительно увеличим потоки мигрантов из других стран, как минимум существенно возрастут расходы на миграционную политику, в том числе на адаптацию и интеграцию мигрантов. Нам хочется, чтобы приезжали готовые высококвалифицированные кадры, но, если мы откроем двери, поедут все.
При этом очень важный вопрос — сохранение национальной структуры. Согласно переписи 2009 года, у нас проживает 84% белорусов. В Польше 95% относят себя к полякам, в Германии — 90% к немцам. Можем ли мы быть уверенными, что, если мы спросим через 20 лет, нынешние мигранты назовут себя белорусами?
— Как увеличить рождаемость? Китай, долгое время проводивший политику 1 семья — 1 ребенок, в 2016 году резко поменял установку. Но беби-бума не произошло.
— Что касается Китая, сейчас здесь основные факторы сдерживания рождаемости уже не административные ограничения, а социально-экономические условия. Выделен ряд причин, почему женщины не хотят рожать: 75% рассматривают это как экономическое бремя, 60% — нужно уделять время на воспитание детей. Сегодня в детей стараются вложиться, и в Беларуси этот тренд тоже есть. Плюс у родителей есть амбиции, связанные с карьерой.
— Складывается впечатление, что краеугольный камень в вопросах рождаемости — экономические факторы.
— На рождение первого ребенка больше влияют как раз неэкономические факторы. Если речь идет о втором, третьем, тогда действительно финансовый план крайне важен. В целом же рождаемость остается высокой тогда, когда затраты на воспитание детей минимальны, а производительность от них высока. Как было раньше? Чтобы вспахать землю, требовалось пять пар рабочих рук. Из затрат — только покормить их. Сейчас мы идем к инновациям. В ребенка хочется многое вложить. Лауреат Нобелевской премии экономист Гэри Беккер доказывает, что, если воспитание детей требует больше времени, чем любая другая потребительская активность домохозяйства, а фактическая цена времени увеличивается, люди начинают задумываться. Еще важный момент: когда время мужчин и женщин сближается по стоимости, женщины сами начинают отодвигать рождение детей.
— Как нам этого не допустить?
— Интересный опыт применяется в Литве — у них дифференцированная система отпусков по уходу за ребенком. Если женщина уходит на год, она получает 100% зарплаты. На два года — первый год 70%, второй — 40%. Можно и на третий год, но там уже ничего не выплачивают. При этом право на отпуск имеют только те, кто застрахован в системе государственного соцстрахования минимум 12 месяцев в течение последних 24 месяцев. Еще в Литве есть месячный оплачиваемый отцовский отпуск.
Нам есть смысл подумать о новациях. Хотя и сейчас у нас имеются действенные меры, направленные на стимулирование рождаемости: обеспечение жильем, трехлетний оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, семейный капитал, 11 видов пособий для семей с детьми, множество косвенных мер — питание детей в учреждениях образования, льготы на учебники и так далее. Но следует, к примеру, обратить внимание на инфраструктуру по уходу за детьми. Когда-то обсуждались сады семейного типа. Но возник вопрос: кто будет отвечать, если что-то случится? Думаю, обсуждения все же следует возобновить. Француженки используют альтернативу, когда одна мама сидит с несколькими детьми. Другие мамы доверяют ей больше, чем профессионально обученной филиппинке, плюс декретница получает деньги. Как это закрепить на официальном уровне — об этом нужно размышлять.
— А что касается нефинансовых мер — можно ли изменить ситуацию на ментальном уровне?
— Думаю, есть смысл вложить деньги в по-настоящему качественную и эффективную социальную рекламу. Кока-колу пробовал каждый хотя бы раз и знает, что это. А ведь о том, что здоровье женщины в принципе зависит от того, родит она или нет, об этом никто не говорит. Возраст рождения первого ребенка увеличивается. Девушка идет учиться — до 25 лет категория почти закрыта. А что дальше? Она откладывает еще на 5—10 лет, а потом начинаются такие проблемы со здоровьем, что последствия порой уже безвозвратны. Для мужчин это тоже важно, но здесь речь идет скорее о ментальном здоровье.
В целом вопросом здоровья нужно заниматься. Вот факт: сейчас около 16% семейных пар в Беларуси бесплодны. К слову, здесь мера о первой бесплатной попытке ЭКО, которая сейчас обсуждается, может принести эффект.
— Вернемся к целостной картине. Прогноз ООН на 2050 год выглядит не очень радужным для многих стран. Как не допустить сокращения населения?
— На мой взгляд, нам не надо ставить цель довести численность населения до 10 миллионов человек любой ценой, например, за счет мигрантов. Нужно понимать, если будет много стариков, за ними нужен уход, если мы хотим больше детей — нужна соответствующая инфраструктура для них. Так или иначе, изменения должны быть в сторону того, чтобы увеличить качество жизни граждан и растить здоровую нацию.
gavrusheva@sb.by
