Прочная и эффективная интеграция возможна лишь на неоиндустриальном фундаменте, считает профессор МГУ Сергей Губанов
На прошедшем в Москве V Форуме проектов программ Союзного государства одним из самых интересных стал доклад доктора экономических наук, профессора МГУ Сергея Губанова. Он предложил неординарную концепцию экономической интеграции России и Беларуси. Сергей Губанов — автор новой неоиндустриальной парадигмы мирового социально–экономического развития. Разрабатываемая им теория активно обсуждается в современной научной литературе, в общественно–политических СМИ. Мы попросили Сергея Губанова рассказать о своих научных взглядах, о перспективах экономической интеграции в рамках Союзного государства.
— Сергей Семенович, свой доклад вы начали с констатации того, что валютно–финансовый кризис остался позади и до следующего кризиса есть время, чтобы поразмышлять о его уроках. Что, с вашей точки зрения, показал кризис?
— Начну с того, что времени на размышления у нас очень немного — до следующего мирового кризиса остается всего три–четыре года.
— Так мало?
— Таковы уж закономерности современной эпохи. Что касается уроков кризиса, то, возможно, самое главное, что кризис показал: страны, которые делали ставку на внутреннюю промышленную основу развития, то есть занимались современной индустриализацией, связанной с компьютеризацией, кризис фактически обошел стороной, — это Китай, Индия и Бразилия. А больше всего от нынешнего кризиса пострадали страны, где местная валюта подчинена доллару или находится в сцепке с ним.
— Что высветил кризис применительно к Беларуси и России?
— Для Беларуси и России кризис имел различную природу. Белорусская экономика не являлась ни его очагом, ни его источником, и внешний кризис транслировался на нее в основном по линии торговых связей. В России вследствие многолетнего «сырьевого перекоса» и зависимости экономики страны от нефтедолларов разразился масштабный кризис совокупного внутреннего спроса. Именно поэтому государственное руководство России сегодня подчеркивает необходимость перехода от экспортно–сырьевой модели к инновационно–индустриальной.
— Так вроде бы индустриализацию, как и электрофикацию всей страны, мы уже успешно провели в советское время. Или, оказывается, нет?
— В свое время экономика Советского Союза блестяще справилась с задачами первой фазы индустриализации. Электрификация всех видов машиностроительных производств и производительных сил была осуществлена в кратчайшие по историческим меркам сроки.
— И активно помогали проводить индустриализацию другим странам, тому же Китаю, да и Индии.
— Примерно до 1970–х годов СССР являлся крупнейшим поставщиком технологий, машин и оборудования для электрификации других стран мира и прежде всего тех государств Азии и Африки, которые боролись за национальную независимость, за избавление от колониального гнета. Достаточно сказать, что Индия и Китай благодаря Советскому Союзу сумели в опережающем режиме провести электрификацию своей промышленности, создать с нуля многие виды промышленных производств: химических, металлургических, машиностроительных. Как раз благодаря выигрышу исторического времени и рациональной хозяйственной политике, полностью и жестко подчиненной общехозяйственным государственным интересам, Индия и Китай сумели уже на базе собственного индустриального потенциала включиться в решение задач неоиндустриализации — второй фазы индустриализации, становясь лидерами в освоении технологий автоматизации и производства технотронного уровня.
— Так, а вот здесь, если можно, поясните, что это такое «вторая фаза индустриализации».
— Экономическая наука ранее не выделяла отдельно вторую фазу индустриализации. Речь шла об «информационном», о «постиндустриальном» обществе, хотя это просто чушь, потому что без машинной техники, например, без машин с микропроцессорами, даже информационные потоки мертвы и никуда не текут. Ни «безмашинного», ни «постмашинного» общества нигде нет и никогда не будет.
— Значит, российская промышленность, по вашей оценке, находится на первой фазе индустриализации?
— Да, российская, как и белорусская промышленность, в своих организационных формах и по техническому составу соответствует уже устаревшим технологическим укладам. В них представлены технологии уровня первой фазы индустриализации, в основном электромеханические. Процессы управления станками, сборки автомобилей, тракторов, холодильников, телевизоров, лифтов и других видов промышленной продукции здесь электрифицированы, но не автоматизированы.
— Поэтому вы говорите о необходимости новой индустриализации.
— Речь идет о необходимости новой индустриализации, но только в более императивном и категоричном ключе.
— Поясните ваш тезис.
— Суть первой фазы индустриализации заключалась в электрификации промышленности, сельского хозяйства, транспорта, жилищно–коммунального хозяйства, социальной инфраструктуры. И главные задачи электрификации у нас в основном выполнены. Тем не менее ряд задач, все еще ждет своего практического решения. В их числе электрификация сельскохозяйственных машин, автомобильного, морского и речного транспорта. Следовательно, пока рано говорить о завершении даже первой фазы индустриализации. Однако индустриализация не оканчивается на электрификации рабочих мест, а продолжается их компьютеризацией и автоматизацией, вплоть до становления единой автоматизированной системы производительных машин, взаимно интегрированных микропроцессорными, или цифровыми технологиями. Таким образом, неоиндустриализация означает создание компьютеризованных и автоматизированных производительных сил, увязанных в единую автоматизированную систему машинного производства и распределения материальных и социальных благ. Если базисным продуктом электрификации является киловатт–час, то базисный продукт неоиндустриализации — микропроцессор. Соответственно готовность конкретной страны к неоиндустриальному этапу развития определяется наличием внутреннего производства микропроцессоров и микропроцессорной техники. Страна, которая обладает своим производством передовых микропроцессоров, подготовлена к масштабной неоиндустриализации во всех отношениях: научно–техническом, технологическом, инновационном, индустриальном, информационном, кадровом, организационном, системном.
— Союзные суперкомпьютерные программы «СКИФ» и «СКИФ–ГРИД», успешно реализуемые российскими и белорусскими специалистами, как раз и нацелены на развитие компьютеризации России и Беларуси.
— Конечно. В союзных научно–технологических программах воплощается идея совместного неоиндустриального развития России и Беларуси. В последние годы немало говорилось и писалось о различии экономических моделей России и Беларуси. Отсюда вытекали ошибочные тезисы: либо о якобы бесперспективности российско–белорусской интеграции, либо о необходимости нажима одной стороны на другую. Такого рода воззрения несостоятельны. Во–первых, не нажимом укрепляется экономическая интеграция наших государств. Их интеграция диктуется общностью и взаимностью коренных стратегических интересов. Во–вторых, бесперспективна не интеграция России и Беларуси — бесперспективна попытка возвести их интеграцию на «экономике трубы», на первичных переделах, которые не дают наукоемкой продукции с высокой добавленной стоимостью. Здесь и впрямь никакого общего знаменателя не найти. Прочная, по–настоящему эффективная экономическая интеграция России и Беларуси необходима и возможна на неоиндустриальном фундаменте.
Аркадий МЕДВЕДЕВ
МОСКВА
