Электричка по имени Павловна

От деревни Рудка Пинского района до железной дороги километров 25, но… Электричка здесь бывает практически ежедневно. График движения у нее свободный, маршрут стабильный, остановки произвольно-вынужденные. При необходимости жители могут вызвать ее по телефону. Примчит прямо к дому, не откажет — совесть не позволит, да и должность. Все-таки она, Галина Борисюк, староста этой деревни.

— Электричкой меня прозвали лет 20 назад, когда работала продавцом в автолавке. В деревни мы приезжали строго по расписанию и, отоварив очередь, ехали дальше. В итоге опоздавшие оставались без хлеба. За быстроту я и стала Галкой-электричкой, — поясняет собеседница. — Да я, и правда, женщина скоростная.

Со «скоростной женщиной» мы идем в Рудку, точнее, она идет, а я догоняю. От ее дома, который находится в соседней Велеснице, сюда полтора километра.

— Старостой меня выбрали лет 15 назад, — рассказывает она по дороге. — Общественную работу сначала совмещала с основным делом — заведующей магазином. А семь лет назад мы с мужем взяли из приюта детей, и торговлю пришлось оставить.

Рудка начинается с улицы Советской. По обочинам забор к забору прижимаются дома. Жителей всего человек 70, в основном бабушки.

— Много хат пустует. Эта, например, и вот эта, — показывает Галина Борисюк. — А тут бывший заключенный жил. Лет пять он моих старушек будоражил: то охапку дров из хлева сопрет, то кусок сала из холодильника вытянет. А женщины звонят: «Павловна, спасай». Я как-то даже просила участкового: «Посади ты его». А он мне: «За мелкие правонарушения не положено». Позже заключенный меня предупредил, мол, помалкивай. Думал, напугал, а я с детства ничего не боюсь. Помню, в школе, когда ездили на картошку, всех одноклассников, которые клубни затаптывали в землю, выдавала. Не потому, что ябеда, просто не люблю безответственности. Я потом, кстати, эту картошку раскапывала и собирала.

— А с заключенным что случилось? — возвращаю к начатой теме.

— Выпить он любит, вот и забрали в январе на лечение.

В деревне тихо, лишь изредка из дворов доносится: «Павловна, здрасьте!» Старосту тут уважают, Электричка отвечает взаимностью. В прошлом году, например, с мужем и детьми в Рудке и Велеснице они покрасили 600 метров общественного забора. Просто так, за спасибо. Позже Галина с Виктором и тремя помощниками поменяли ограду вокруг кладбища. Денег за работу тоже не попросили.

— Вон дом деда Пети, — показывает Галина Павловна. — Тоже мы с дочкой покрасили. Надоело деду жить в обшарпанном, попросил помочь. Как старику отказать? К тому же я у него квартировала, когда только в Велесницу работать пришла.

— Она нам за пару месяцев как родная стала, — подключается к беседе Петр Колбаско. — Мы же ее с Надей, женой моей, замуж за отличного хлопца выдали. Помню, в день свадьбы, пока ждали жениха, на Галку, видимо, от волнения голод напал. Слышу, кричит: «Баба, дай что поесть». Надя растерялась — сваты у порога — и сунула ей миску холодца. Пока дружки проводили выкуп, невеста перекусила, накрасила губы — и все, красота.

У Галины вибрирует телефон.

— Хорошо, скажу Вите, он до Пасхи подправит, — коротко отвечает она, а затем поясняет: — Баба Тоня звонит, говорит: «Крест в конце села наклонился», — боится, что упадет. Витьке тут часа на два работы, но сегодня воскресенье, не буду его озадачивать. На неделе сделает.

— Достается ему, наверное, от вашей инициативности? — спрашиваю улыбаясь.

— Он, конечно, иногда бурчит, мол, отстань, а потом все равно помогает. Думаю, гордится. Когда про меня в районке написали, Витя на следующий же день понес газету мужикам показать.

Проходим небольшой деревянный дом, на нем табличка: «Здесь жила Евгения Янищиц».

— Мы с ней на свадьбе вместе гуляли и даже сфотографировались рядом, и только года через два я узнала, что Женя — известная поэтесса. Очень простая была женщина.

— Надежда Ксенофонтовна, а вам что дома не сидится? — староста окликает неожиданно появившуюся рядом бабушку.

— Говорят, к тебе журналистка приехала, хочу про тебя все рассказать, — интригует баба Надя. — И про то, как ты справки собирала, чтобы мне пенсию повысили, и про то, как вы с Витей мне дымоход почистили и забор поставили.

— С последним у нас была целая история. Сетку, проволоку и столбики для него бабуля заранее заказала сама. В итоге проволоку ей привезли дорогую и неподходящую. Я за эту «железяку» — и в Пинск. А продавец мне: «Женщина, какие претензии через полгода после покупки?» Не отступаю: «Я староста деревни. И за своих стариков горой». Спустя полчаса мне вернули все до копейки. Проволоку купила новую, а потом мы с Витей установили Надежде Ксенофонтовне забор.

Над Рудкой кружат аисты, Галина звонит мужу, просит, чтобы нас забрал: пора с детьми делать уроки.

Виктор Владимирович приезжает минут через 15.

— Девчонки как раз пирог из духовки достали, — говорит он. — Знаете, жена у меня очень хорошая и всем искренне старается помочь. Летом, бывает, косу на плечо и идет в Рудки старикам дворы обкашивать. И все за спасибо.

Муж расчувствовался, а Галина Павловна, видимо, решила уловить момент:

— Вить, сегодня ж вербу святят, давай в церковь в соседнюю деревню на две минуты заскочим, попросим, чтобы бабы нас «побили».

— Галя, — Виктор Владимирович чуть повышает голос, и сразу становится понятно, кто в доме хозяин.

…Хотя на данный момент хозяйничают тут четыре девчонки. Они накрыли на стол и взялись мыть противень.

— Дашка, мой лучше, а то замуж не возьмут, — шутит мама, целуя дочку. — Всегда учу детей работать на совесть.

Дашка с серьезным лицом мылит сильнее.

— А вот у нас еще Саша, Вика и другая Даша, есть еще Галя, но она сейчас в Пинске учится на маляра, — представляет девочек староста. — Как-то увидела я по телевизору рекламу: «Найди меня, мама» и поняла: хочу взять ребенка на воспитание. Витя, сын Артем и дочка Надя поддержали. На следующий день я пошла к председателю сельсовета. «Думаю, — говорю, — взять девочку из приюта». Она тут же набирает директора учреждения, и назавтра мы с Надей помчались в город на собеседование. Так у нас появилась Галя. Потом было двое мальчишек, но их маму восстановили в родительских правах, и они вернулись к ней. Затем к семье присоединились сестрички Саша и Даша, а потом — Вика и Даша.

— В общем, живу я в цветнике, — улыбается Виктор Владимирович.

Оказывается, он тоже староста деревни, но в Велеснице.

— Ну это меня по блату выбрали, — отшучивается. — За Галей мне в деле не угнаться.

В желании помогать людям Галина, и правда, человек уникальный.

— Зачем вам это? Должность хоть доходная? — срывается с языка. 

 — А то, 150 тысяч раз в три месяца, — отшучивается староста. — Не в деньгах дело. Иногда и думаю: лучше лишний час полежу возле телевизора, а потом вспоминаю про одиноких стариков или тех, у кого дети далеко живут, и жалость разбирает. Ну кто им поможет? Кто, если не я?