В свое время был широко разрекламирован проект “Восточное партнерство”. Однако сейчас о нем мало слышно, а конкретных результатов не рассмотреть и под лупой. Значит, этот проект на деле оказался фантомом?
Роман Карпук, Малорита
Все дело в том, что в проект “Восточное партнерство” разные страны вкладывают различный смысл, считает директор центра международных исследований БГУ Владимир Улахович. “Беларусь и ее соседи видят в нем прежде всего импульс для экономического развития, расширения транспортной и энергетической инфраструктуры, — пояснил эксперт корреспонденту “НГ”. — Европейцы же делают ставку прежде всего на политические реформы — сперва реформы, затем экономика”.
Насколько подобная тактика соответствует народным ожиданиям, свидетельствует пример Молдовы. Именно она может гордиться наибольшими успехами в рамках “Восточного партнерства” — по крайней мере, так считает глава представительства ЕС в этой стране Дирк Шубель. Европейский дипломат похвалил молдавские власти за проводимые реформы, которые “пока не ощущаются гражданами”. ЕС даже намерен оказать финансовую поддержку для укрепления доверия между Молдовой и Приднестровьем — по 12 миллионов евро для каждой из сторон. “В то же время в стране серьезный политический кризис и большие экономические проблемы, — напоминает Владимир Улахович. — Поэтому большой вопрос, даст ли политическая составляющая “Восточного партнерства”, успешно реализуемая в Молдове, ожидаемый экономический эффект”.
Кстати, выделенные ЕС суммы могут оказаться не гарантией экономического развития, а чем-то диаметрально противоположным. Известно, что крестьянам и промышленникам Латвии, например, в рамках “Восточного партнерства” было предложено заморозить производство в обмен на денежную компенсацию Европы. В результате латвийский рынок оказался расчищенным для экспансии европейских товаров.
