Почему шаг от любви до ненависти становится роковым?...Эх, если бы этот клубок — из женской любви, ненависти и колюще–режущих инструментов как орудия убийства — вдохновил Шекспира! Возможно, великий знаток страстей человеческих дал бы нам ответ на вопросы, которые ставит самый банальный, но потому и самый жуткий современный криминальный сюжет: жена убивает мужа. Делит с ним годами кров, стол и постель, рожает от него детей. А потом — бах его! — топором, кухонным ножом, да всем, что под руку подвернется. И «цена вопроса» — не королевская корона или наследство. А что? И неужели не страшно? А как после этого жить? Что детям говорить? И почему, ну почему шаг от любви до ненависти так часто становится роковым?
Топор для «пачвары»
Людмила уже и не помнила, любила ли она мужа. Наверное, раз замуж за него пошла. Но когда муж стал почти каждый день выпивать, с кулаками на нее кидаться, любовь эта как–то стремительно, словно мартовский снег, скукожилась, почернела и растаяла. А вот шаг от любви к ненависти Людмила делала почти десять лет...
Годы разочарований и обид, упреков и унижений, ссор и примирений. И — терпения. Долгого, мучительного, до боли сердечной, когда ни вдохнуть, ни выдохнуть. А когда дышать нечем, в голове все путается, перестаешь понимать даже самое простое, ну чему еще в детстве учили: что такое хорошо, а что такое плохо. Жить в вечном страхе и с вечными синяками — это хорошо? Или все–таки плохо? А если плохо, то что делать–то?
Участковый, которому жаловалась, лишь записывал в протоколы про «неприязненные отношения» и «систематические избиения» да пугал хмельного мужа штрафом. Родня отмахивалась: «Да все так живут...»
Жалела страдалицу только ее подруга. А однажды, когда избитая Людмила пряталась у нее от пьяного мужа, подруга как–то спокойно и уверенно сказала, что пора от этой «пачвары» избавиться. Иначе ведь все равно жизни не будет. Продемонстрировала и метод избавления — принесла из сеней топор и показала, как лучше в темечко попасть, чтобы уж наверняка.
Людмила слушала внимательно. И все–все запомнила.
...Свой роковой шаг она сделала в начале мая. Земля на огороде уже просохла, воробьи вовсю чирикали. Дочка подросла за зиму — уже помощница. И так хотелось Людмиле жить и радоваться, а не жить и терпеть! Да и прошло, ушло, кончилось ее терпение...
Вечером она принесла в хату топор. Положила так, чтобы дотянуться до него было удобно. Стол накрыла, бутылку поставила. А когда муж пришел, сама с ним рюмку–другую выпила — для храбрости, чтобы руки не дрожали и сердце не колотилось.
Храбрости ей хватило, чтобы обрушить на захмелевшего мужа всю силу многолетней злости за свою опрокинутую жизнь. Сколько раз и куда она топором колотила, Людмила не считала, не помнила. Остановилась, когда окровавленный муж затих на полу. Позвала подругу. Она помогла перетащить ночью бездыханное тело в сарай. Вырыли там яму и сбросили в нее труп. Закопали, утоптали, сеном присыпали, как будто так и было. Все! Можно дальше жить — спокойно и счастливо.
Но не случилось у Людмилы счастья. Убийство раскрыли быстро. На суде она объясняла свое злодейство тем, что терпение у нее кончилось. Ну совсем, до последней капли! Суд Островецкого района не посчитал это смягчающим обстоятельством. И приговорил Людмилу Хведук к 10 годам лишения свободы. Ее подруга–пособница отправилась в колонию на 8 лет.
Пружина выстрелила
Таких «последних капель» немало в исковерканных женских судьбах, ставших, как выражаются юристы, практикой уголовных преступлений. Половина женщин, отбывающих наказание за убийство в Гомельской женской колонии, лишили жизни своих мужей и сожителей. Специалисты по криминальному поведению дают такое объяснение этим преступлениям. Длительное воздействие на женскую психику травмирующих переживаний — семейные скандалы, побои, оскорбления — в конце концов перерастает в «аффект напряжения». И в какой–то момент срабатывает эффект этого аффекта — сжатая пружина выстреливает. Жертва домашней агрессии сама становится источником агрессии. Часто с летальным криминальным исходом.
По мнению специалиста по женской агрессии Маргариты Качаевой, «женские» преступления чаще всего совершаются в доме родном. Если из каждых 10 убийств, совершенных мужчинами, 9 направлены на незнакомых, посторонних людей, то у женщин — обратная пропорция. Из каждых 10 убийств 9 направлены против членов семьи, чаще всего мужа. Жена, как натянутая пружина, годами, десятилетиями терпит его пьянство, издевательства. Но однажды пружина выстреливает. Убивают нередко женщины немолодые. И это еще одна особенность женской преступности. Мужчина, если он асоциален, уже с юности пьет, ворует, убивает. Почти не бывает, чтобы до 40 лет он жил себе добропорядочно, а потом вдруг становился убийцей. А женщины нередко именно к этому возрасту исчерпывают свой ресурс терпения — на оскорбления и побои мужа отвечают криминальными действиями. И многие, очень многие, убив мужа, отправляются за решетку с облегчением! Ведь избавились — навсегда! — от своего мучителя... «Бывал ли день ужасней и славней!» — точнее Шекспира, конечно, не скажешь.
Вот только как живется им после того «славного» дня? У Людмилы Хведук дочка осталась сиротой. Она будет совсем взрослой девушкой, когда мать, уже немолодой женщиной, освободится, вернется домой. Что расскажет она дочери о своей любви и ненависти, мучении и терпении, которое однажды теплым майским вечером у нее кончилось? И вся ее и дочкина жизнь опрокинулась, как недопитый стакан... Трагедия пострашнее шекспировских. В них хотя бы понятно, кто злодей, кто — жертва, кого следует покарать, а кому — воздать. Ну а в наших хмельных, пылающих домашних очагах все так смешалось, что ни разглядеть, ни объяснить, ни понять уже ни–че–го нельзя...
Рисунок Олега КАРПОВИЧА, "СБ".
