Иногда на ютубе показывают интересное. Смешное даже. Плачущий Мелкозеров, например. Или Прокопьев из бункера – щеки дует, лысинка блестит, вочкi маланкі кідаюць… фарс для любителей ярмарок.
Но фигляры приедаются. Быстро сходят. Однако у беглых как заведено? – на место одного фигляра претендуют сразу два. И снова местами смешно.
Собрались как-то беглые обсудить, должны ли остальные (страны, народы, правительства, фонды и все-все-все) белорусам.
Почему сбежавшие, ставшие экстремистами, под уголовными статьями или просто обиженные земляки говорят о нуждах всех белорусов, непонятно. По паспорту?
Так ведь в начале разговора одна такая из Грузии и пишет: «Мне отказали в визе, сначала Грузия, потом Литва. Оказывается, я недостаточно боролась, мало страдала, у меня не тот паспорт».
«И правильно! – завопил блогер-уголовник Кнырович. – Мы – в роли пленных румынов. И мы, хотим мы или не хотим, но мы отвечаем целиком за нацию». Но не стал уточнять, за какую.
«Введение ограничений государствами по признаку гражданства и национальности, встрял защитник экстремистов Салей, – это неправильно. Более того, это дискриминация по национальному признаку». Слушайте, а он точно юрист? Или купил диплом у Кныровича?
«Визы выдают не за страдания, – авторитетно заявила босоногая вся в белом Костюгова. – У лукашистов такой же паспорт, как и у нас. Лет через 70 нам еще придется разбираться с этими людьми».
И разговор немедленно свернул на любимую тему новых Васисуалиев Лоханкиных: как они будут «пановать», когда «победят-с». Какие порядки установят, как будут разговаривать с «побежденными». Как именно.
Со слюнкой из уголков ртов и голодным блеском в глазах.
***
Помечтали. Отрезвели.
«У нас не очень получилось, – начала откровения создательница «женских маршей». – Я, например, сильно романтизировала всех этих европейских политиков и американских. Тогда казалось, что получится, сейчас понятно, что даже шансов не было. Но – мы очень много сделали!» – не забыла она отметить, что гранты от этих, сильно романтизированных, пропали не зря.
«Это стыдно. Вся нынешняя туса – у разгубленным стане. История закончена. У наших лидеров очень трудная роль, потому что надо признать реальность» – «Да, искусственно поддерживать это «новое общество» сейчас вряд ли получится» …
Поняли, что свернули не туда.
Косноязычная редакторка Сугак (это не кликуха, это ее фамилия) тоже проговорилась: «Все время мы оглядывались на Запад и ожидали, что Запад сделает. Очень слабые санкции, косметические санкции… И что делать обиженным белорусам?»
Кнырович аж подпрыгнул. И долго рассказывал о своем трудном жизненном опыте в колонии, о чем остальные слушали с брезгливым, но откровенным интересом. Наболело у человека – надо посмотреть. «Я очень уважаю ваш опыт, Александр, но…»
Заговорили о травмах. «Оплакать. И начать новую жизнь», – сказал зэка. «Поплакать нормально, а потом сорвать злость», – подхватила босоножка. «Работать надо!» – грохнул адвокат. И сразу стало понятно, кто из них читает газеты и смотрит телевизор. «Раздеваться и работать» он не добавил только из уважения к травмам и боязни разбить очки, больше нипочему.
И ведь все это время, всю дорогу они (как и все беглые) зудят, чего хотят белорусы, как себя ведут белорусы, что белорусы делают и что им, белорусам, надо делать. При этом сами отчетливо понимают: «Мы можем предложить любого лидера, избрать его всем собравшимся кагалом. Но решения в Беларуси будет принимать не он». Разорваны нейронные связи между полушариями – вот главная травма.
Потом поругались уголовник с недоюристом. «Я отсидел!» – «А я защищал сидящих!» – «Ну и что, защитил?!» – «А вы что – отсидели? Вы же были умным человеком!» – «Мьянма – как правильно говорить?!» – «Говорите – Бирма, можете говорить!!»
Босоногая экстремистка только глаза переводила: ах, какие мушчины! Редакторка кокетливо крутила гульку из волос. Себя они по-прежнему называют: «Мы – общество. Мы – новое белорусское общество».
Не новое, а старое – «хевра», вот точное купаловское слово.
***
Разговор, если кто не видел, был высокоинтеллектуальным и изысканным. «ПиZдецы» с «бл@дством» летали туда-сюда. «По глазам вижу, – заглянул в глаза Сугак Кнырович, – вы не знаете об оккупации Тибета Китаем». Та безмятежно крутила гульку на голове.
«Белорусская диаспора в мире сейчас в любой стране сильнее, чем русская», – со знанием дела сказал Салей. Но почему-то именно «русской мафии» одинаково боятся на обоих берегах Атлантики.
«И не слабее, чем украинская», – еще добавил. Но не добавил, сколько денег на самом деле было вброшено в эту так называемую «самоорганизацию».
Сидела бы там пара Коллезиных (Коляда + Халезин) – сказала бы. Она ж те деньги и собирала, на них теперь и жирует.
И тут уголовник задал правильный вопрос: а что мы, сидящие здесь, беглые, сделали, чтобы дать что-то привлекательное белорусам? Ничего. «Дерьмо на палочке». Все-таки места заключения учат человека точно определять свое место в жизни. И место всех его нынче окружающих.
Сугак решила, что пришло время задать тайный, но главный вопрос: «Надо докрутить историю, чтобы нам выделили землю, как Израилю, где есть хороший климат, чтобы все, кто не согласен с режимом в Беларуси…»
«Ну что мешает нам построить в депрессивных европейских регионах – восточной Польше или в Италии, например, все, что южнее Рима, прекрасные места, – Беларусь на 150 тысяч человек? – радостно подхватил Кнырович. – Что мешает реализовать мечту о стране, где ты хочешь жить, без географической привязки?»
П – патриоты. (Кстати, никого названное число беглых не смутило, не возразил никто, даже не пикнул. Все они про себя знают).
«Как иначе белорусу отстроиться от русского мира?» – забила по шляпку Сугак.
«Эскапизм, – отреагировала Костюгова, мать которой сидит под следствием, а сама она – под уголовными статьями. – Давайте, мол, построим Беларусь в другом месте, потому что в этом не получилось».
Да получилось, получилось. У белорусов все получилось – и доказательств тому вокруг полно. Это у вас, беглых, ничего не получилось. И не получится. Сколько ни давай вам денег, бюджетов, земли…
***
В общем нету там, посреди беглых, ни профессионалов. Ни патриотов. Ни талантов. Ни мыслителей. Ни даже людей, которые беседу могут поддерживать хоть непродолжительное время.
«У меня сейчас интеллектуальный уровень общения даже выше, чем был там, в Беларуси» – это эйфория после колонии. «Меня бог умом-то не обидел», – думает каждый беглый.
Обидел, земляки, обидел. Просто вы необидчивы, говорилось уже.
Небрезгливы. Но и невнимательны. «Любое правительство действует прежде всего исходя из своих национальных интересов», – постулировал Салей (нет, он точно юрист? демагог ведь, одна «посевная в сельсовете» чего стоит).
Однако из этого его постулата сразу вытекает: все беглые оказались таковыми (сами оказались, по собственному выбору! за который, по их же словам, и надо, наконец, научиться отвечать) потому, что руководство Беларуси действовало исходя из национальных интересов белорусов.
И все. И вопрос закрыт.
