Путешествие на малую родину Бронислава Тарашкевича - родночальника белорусского литературного языка

Мирослав Янковяк обратил внимание на то, что Бронислав Тарашкевич, автор грамматики белорусского языка, которая стала основой современной литературной речи, сам родом из–под Вильнюса и поэтому не случайно взял родной диалект за основу общенационального стандарта.

Ученому удалось разыскать родственников Тарашкевича и убедиться, что спустя сто лет многие из них все еще говорят на том языке, который был положен в основу «Беларускай граматыкi для школ», увидевшей свет в Вильне в 1918 году. Хотя сам Тарашкевич, работая над своим исследованием в Санкт–Петербурге, под руководством известного русского лингвиста и историка Алексея Шахматова, не предполагал, что результат его работы станет краеугольным камнем белорусской словесности.

Отправимся по следам этнографической экспедиции, организованной в августе Мирославом Янковяком с помощью вильнюсского коллеги Александра Адамковича на малую родину Бронислава Тарашкевича.

Родился будущий языковед в застенке Мачюлишкес (здесь и далее — современные названия) в семье Адама Тарашкевича и Хелены из рода Чернявских 20 января 1892 года. Хата, в которой рос Бронислав, сохранилась. Ее посещал в 1960–е годы исследователь Арсень Лис. И вот дом заново открыли Янковяк и Адамкович. К сожалению, там уже никто не живет. Удивительно, что здание вообще цело. Ведь самих Мачюлишкес нет на карте Google Maps, к ним не подсказывает дорогу никакой указатель. Надо ориентироваться на то, что малая родина Тарашкевича находится в 5 километрах от деревни Лаворишкес, известной всем, кто пересекает госграницу, — такое же название и у пункта пропуска с литовской стороны (с нашей — это Котловка).

Путь к Мачюлишкес подсказала ученым 55–летняя внучатая племянница Тарашкевича (по линии одного из двоюродных братьев Бронислава), которая живет в деревне Няверишкес, что всего в 1 километре от Лаворишкес. А 35–летний сын этой пани довел до хаты. По свидетельству М. Янковяка, их проводник «очень хорошо говорил на белорусском диалекте».

Бронислав родился в крестьянской католической семье. А большинство католиков как в окрестностях Вильнюса, так и далее — на территории Беларуси, если в храме с ними ксендз говорит по–польски, приходят домой и считают, что они — поляки. Хотя в своей хате и с соседями общаются по–белорусски. Правда, «белорусским» свой язык они не называют. Объясняют так: «Я гавару па–простаму».

Тарашкевич, как свидетельствуют некоторые источники, поначалу себя также причислял к полякам. Лишь потом, соприкоснувшись с научными исследованиями, осознал, что с рождения говорил не на какой–то там «простай мове», а на особом языке, кодификации которого посвятил свои студенческие годы.

А вот родственники ученого и сейчас по старинке называют себя поляками. Они живут в окрестностях села Лаворишкес — в деревнях Няверишкес, Пятрулишкес, а также в вильнюсском районе Науйойи Вильня. Но поляку Мирославу Янковяку слух не изменяет, когда он общается с земляками Тарашкевича: «Современный говор окрестностей Лаворишкес на самом деле практически идентичен с белорусским литературным языком».

Племянницы Тарашкевича, живущие в Науйойи Вильни, — Регина Пажусинская 78 лет и Леонарда Урбанович 82 лет — считают себя белорусками, а вот их дети и внуки — поляками.

Впрочем, есть и исключения. Ученые в деревне Пятрулишкес встретились с 91–летней племянницей Тарашкевича, которая, по словам Янковяка, «приняла нас довольно холодно и говорила почти чисто по–русски».

Тарашкевич начальное образование получил в народном училище в Лаворишкес. Там показал отличные успехи в стремлении к знаниям. И вообще был единственным чадом Адама, пошедшим в школу. О способном ученике прослышала местная помещица Хелена Стамбровская и помогла парню поступить во 2–ю виленскую гимназию. Во время учебы там в 1906 — 1911 годах Бронислав участвовал в польских патриотических организациях. Был глубоко верующим, как и все его земляки. А потом поступил на историко–филологический факультет Императорского Санкт–Петербургского университета. Окончил его в 1916–м. Там осознал себя белорусом. Познакомился с Янкой Купалой. И когда позже Купала работал в редакции виленской белорусской газеты «Наша нiва», то писал Тарашкевичу от имени «Беларускага выдавецкага таварыства ў Вiльнi»: «Дзядзька Тарас, што чуваць у Вас з беларускай граматыкай? Цi зрабiлi што–небудзь? Калi маеце ўжо яе накiд, то будзьце ласкавы прыслаць яго нам. Граматыку Вашу хоча таварыства выдаць i пусцiць у свет. Дык варушыцеся, дзядзька, i ў шапку не спiце. Чакаем хутка ад Вас адказу».

Тарас — как звали Тарашкевича близкие друзья — в ту пору не терял связей и с польским национальным движением. Это и понятно: в той среде были друзья, знакомые, единомышленники, а главное — земляки.

А в 1918 году в Вильне, бывшей под немецкой оккупацией, а формально — уже столицей Литовского государства, была издана «Беларуская граматыка для школ». Тогда как раз открывались первые школы с преподаванием на белорусском языке — опять же в Вильне. В 1922–м Тарашкевич ненадолго стал директором Виленской белорусской гимназии. Но потом был избран в Сейм Польши и занялся большой политикой. Встал на защиту белорусов, проживавших на востоке Польши — территории от Барановичей до Лиды, отошедшей под юрисдикцию Варшавы в 1921 году по Рижскому миру.

«Беларуская граматыка» переиздавалась в Вильнюсе и Минске на протяжении ХХ века не раз. Автор, конечно, не мог даже предполагать, что она станет ему самым долговечным памятником. А на здании по улице Вильняус, 37 в Вильнюсе, где жил и работал в 1922 — 1926 годах Бронислав Тарашкевич, еще в 1979 году была установлена мемориальная доска в честь нашего земляка, замененная на новую в 1990–е. На малой родине, увы, о Тарашкевиче не напоминает ничего. Якобы в Лаворишкес сохранилось здание народного училища, где он знакомился с грамотой. Но уточнить эту информацию пока не удалось.

Мать Бронислава Тарашкевича родом из деревни Чярнулишкес, расположенной в 4 километрах от Лаворишкес.

С предками белорусского языковеда связаны окрестности села Мицкунай. Тарашкевич свидетельствовал, что «на Полацкiм тракце, непадалёку ад Мiцкунаў быў маёнтак, дзе жыў Славацкi i там жа працаваў мой прадзед — прыгонны мужык». Действительно, в 1818 — 1824 годах поместье Мицкуны принадлежало отчиму польского поэта Юлиуша Словацкого — медику, профессору Виленского университета, уроженцу Гродно Августу Людвику Бекю.

Если до 7 сентября заглянете в вильнюсский Литературный музей Александра Пушкина (ул. Субачяус, 124), то увидите выставку «Дзядзька ў Вiльнi», посвященную жизни и творчеству Якуба Коласа в Вильнюсе. Директор музея Татьяна Михнева приглашает обязательно посетить экспозицию: «Вся она составлена так, чтобы можно было увидеть, узнать те места, где жил в нашем городе Якуб Колас».

В музее Пушкина выставки о Коласе проходят не впервые. И не случайно. В 1984 году сюда попали экспонаты из комнаты–музея Якуба Коласа, существовавшей с 1964–го в библиотеке на ул. Гарсёйи, 3. Среди них — вещи, принадлежавшие семье Каменских, из которой происходит жена писателя Мария Дмитриевна. Каменские владели домом в предместье Павильнис, который был разобран в 1960–е годы и больше не восстанавливался, хотя в нем собирались создать музей песняра. Он жил там с супругой в летнюю пору 1913 — 1915 года, приезжая из Пинска, где оба работали учителями.

К слову, сам музей Пушкина также возник при белорусском участии. Организован и открыт он был в 1946 — 1948 годах. Тогда его первым директором был наш земляк писатель Владислав Павлюковский, прежде работавший в Виленском белорусском музее.

vk@sb.by

Советская Белоруссия № 160 (24790). Суббота, 22 августа 2015