Дженнифер Лопез: «Я пыталась сохранить семью, но муж так и не простил мне успеха»

Певица и актриса объявила о расставании с мужем Марком Энтони после семи лет брака. Последний раз супруги появлялись на публике вместе в начале июня. Уже тогда ходили слухи, что их семейная лодка изрядно подтекает, Дженнифер и Марк ответили сплетникам нежным поцелуем на камеру. Однако через месяц она сказала мужу: «С меня хватит!» Что переполнило чашу терпения Джей Ло, рассказывает наш корреспондент.

Молодо-зелено

Апрель 2011 года. Мексика

Капли морской воды отливают золотом на загорелой коже мужчины, который идет к Дженнифер от полосы прибоя. Лучи закатного солнца бегут за ним по волнам, тянутся, чтобы погладить его лицо, отражаются в глазах, наполненных восхищением и вожделением. Лопез и сама знает, что хороша – как океанская русалка в едва прикрывающем крутые бедра стальном платье-сетке со стразами. Но получать подтверждение собственной неотразимости от парня на двенадцать лет моложе – приятно.
Дженнифер кокетливо отворачивается, призывно смотрит на кавалера через плечо, дразня, приглашая рискнуть, проявить инициативу. Ощутила обнаженной спиной мышцы его груди, растаяла в кольце крепких мускулистых рук, подбодрила его загадочной улыбкой…

– Снято!

Влюбленные сейчас же разбрелись в разные стороны. Направляясь к тенту гримеров по горячему песку, Дженнифер все еще улыбалась. Конечно, ничего серьезного у нее с этим мальчиком не было и быть не могло. Сериального актера и манекенщика Уильяма Леви в Латинской Америке называют «кубинским Брэдом Питтом», но Дженнифер слишком хорошо знакома с оригиналом, чтобы соблазниться копией. Она давно переросла возраст, когда для зарождения сколько-нибудь серьезного чувства достаточно привлекательной внешности и обаятельной улыбки, а ничего больше за душой у кубинца пока не просматривалось.

Но благодаря Уильяму она поняла, как соскучилась по обожанию, восхищению, преклонению, даже по лести. Сидя без сна на краю кровати в номере отеля, Джей Ло пыталась вспомнить, когда же успела превратиться из успешной женщины в скучную домохозяйку. Все в ее браке с Марком Энтони делалось ради любви – по крайней мере, так думала Дженнифер. А однажды обнаружила между понятиями «ради любви» и «ради Марка» знак равенства. Как она это допустила? Почему не заметила, что их отношения стали игрой в одни ворота?

Отчаянная домохозяйка

Май 2011 года. Лос-Анджелес

Марк щелкнул пультом, остановив клип на кадре, в котором Дженнифер, эротично изогнувшись, томно смотрит в глаза Уильяму.

– Почему ты не показала мне одежду, приготовленную для съемок?

– Не знаю. – На другом конце дивана она подняла глаза от модного журнала. – Как-то к месту не пришлось.

– Ты знала, что я не позволю сниматься в таком виде.

– В каком виде?

– Недостойном матери двоих детей, замужней 42-летней женщины.

Дженнифер хмурится. Этот диалог повторяется каждый раз, когда она выбирает наряды для съемок и фотосессий, не посоветовавшись с Марком.

– А как мне нужно было сниматься? В халате, шлепанцах и тюрбане из полотенца? Я же Дженнифер Лопез…

– …Ты не даешь мне об этом забыть…

– …и публика ждет от меня определенных вещей.

– Разврата?

Ну почему каждый раз, когда Дженнифер хотелось нарядиться и притягивать взгляды, Марк делал все возможное, чтобы она стыдилась этого естественного для женщины желания и начинала чувстовать себя едва ли не проституткой!

– Сексуальности, Марк. Мне сорок два, а не восемьдесят. Я все еще хорошо выгляжу, и в мире остались люди, которые находят меня сексуальной. Хотя мой муж в последнее время чаще и охотнее занимается сексом с тренажерами, чем со мной.

С тех пор как супруги переехали в новый особняк, Марк действительно приобрел привычку надолго запираться в суперсовременном тренажерном зале. Выходил оттуда измочаленным, не способным к выполнению каких-либо домашних обязанностей, в том числе отцовских или супружеских. Это стало причиной грандиозного скандала под Рождество 2010 года. Уставший Марк обмолвился, что шумная возня малышей действует ему на нервы, после чего Дженнифер – одержимая мать, которая не выносит критики в адрес Макса и Эмми – вышвырнула мужа из дома искать покоя и тишины в отеле или у друзей.
– Я стараюсь держать себя в форме, Джен. Мужчина, который появляется на публике с такой женщиной, как ты, должен выглядеть прилично, если уж природа не одарила его красотой.

Дженнифер вздыхает. С возрастом переживания по поводу внешности приобретают у Марка болезненный характер. То ли для самоутверждения, то ли из изощренного мазохизма Марк выбирал себе в спутницы очень красивых женщин, даже был женат на мисс Вселенная, но чем больше красавиц отвечали ему взаимностью, тем сильнее он комплексовал. Дженнифер долго отказывалась признавать: мучительные комплексы Марка – это и есть причина его болезненной ревности и желания заставить жену выглядеть рядом с ним менее привлекательной и соблазнительной. Она предпочитала видеть в его требованиях проявление настоящего мужского характера, которого ей так часто не хватало в породистых «бывших». Дженнифер нравилось, что Марк не пресмыкается перед ней, спорит и настаивает на своем.

– Перестань. – Смягчившись, она подвинулась к мужу, прижалась, устроила голову у него на груди. – Для меня ты самый лучший, самый красивый. Я преклоняюсь перед твоим талантом… У тебя есть то, чему я учу конкурсантов на «Американском идоле» (аналог телешоу «Фабрика звезд». – Прим. «ЗН»).

Щекой Дженнифер почувствовала, как напряглись его мышцы, и запоздало пожалела, что упомянула телепрограмму. Став членом жюри шоу «Американский идол», она предложила мужа в качестве одного из педагогов, которые готовят начинающих артистов к выступлениям. Он согласился, но мысль, что без протекции Дженнифер его кандидатура никому на шоу и в голову бы не пришла, точила гордого Марка изнутри, как мелкий, но упорный червяк. Косые взгляды и шепотки жгли ему спину – по крайней мере, так ему казалось. После череды неудач Дженнифер переживала новый взлет, а он, радуясь за нее, все-таки не мог отделаться от ощущения, что превращается в мужа-неудачника, сидящего на иждивении у знаменитой жены.

Марк улыбнулся. Ему пришла идея, как утереть нос всем, кто перешептывался и попрекал его на «Американском идоле».

– Сделаешь для меня кое-что? – спросил он ласково, совсем как в первые дни их романа. – Я придумал номер для финала «Идола». Если тебе необходимо крутиться возле мужчины полуголой, пусть этим мужчиной буду я.

– Для тебя я сделаю все что угодно.

Как она жалела об этих словах, готовясь выйти на сцену во время финального концерта сезона! На репетициях задумка Марка казалась Дженнифер невинной шуткой, она до конца не верила, что муж в ультимативной форме заставит ее повторить номер перед переполненным залом. Отступать было поздно: Марк в сопровождении четырех танцовщиц уже пел, как обычно, с надрывом, зажмурившись, словно в трансе. По сигналу она шагнула на сцену, впервые в жизни чувствуя себя некомфортно в коротком блестящем трико, на высоченных каблуках, с растрепанными волосами и яркой до вульгарности помадой на губах. Несмотря на профессионализм, растянуть кроваво-красные губы в улыбке ей так и не удалось.

Публика встретила Дженнифер удивленным гулом. Никто не удивился бы песне, исполненной дуэтом, но видеть саму Ла Лопез на подтанцовках у мужа было почти неприлично. Когда она подошла к поющему Марку и положила руку ему на грудь, он скорчил изумленную гримаску и вздернул бровь, словно спрашивая у зрителей, что это за чудо в перьях и откуда оно взялось.

Дженнифер добросовестно извивалась у микрофонной стойки, как у шеста, и трясла попой до конца выступления Марка и даже заставила себя поцеловать его, но потом сразу же сбежала в гримерку, давясь слезами гнева и унижения. Перед ее внутренним взором все еще стояли изумленные глаза зрителей первого ряда: «Она что, совсем с ума сошла?»

– Господи, я не чувствовала себя так плохо со времен первой эротической сцены в «Денежном поезде», – сквозь нервную икоту сказала она мужу, когда он раскланялся и присоединился к ней.

– А по-моему, вышло очень органично, – небрежно пожал плечами Марк.

Органично? Дженнифер Лопез, публично и бесстыдно предлагающая себя певцу, которого без нее за пределами Латинской Америки никто не знал и знать не хотел? На шоу, где конкурсанты весь сезон прислушивались к ее словам как к божественному откровению?

– Я должна была сразу понять, что это плохая идея, раз она твоя.

– Что это? – моментально нахохлился Марк. – Приступ звездной болезни? Решила указать мне мое место?

– Зачем я тебя слушаю? – В отчаянии Дженнифер отвернулась к зеркалу. – Все, что я делала по твоей указке, обернулось провалом. Наше совместное латинское турне, фильм «Певец»… Сколько еще ты будешь пытаться отодвинуть меня на вторые роли, чтобы тебя было лучше видно? Я пыталась помочь, но разве я виновата в том, что американская публика не любит тебя так, как тебе бы этого хотелось?

– Нет, это я виноват, что ты сделала из себя посмешище во время романа с Эффлеком! – Марк врезал по цветам в вазе, разметав белые лепестки по гримерной. – Не надо выставлять меня убийцей твоей карьеры, Дженнифер! Она уже скатилась под откос, когда мы поженились, потому что публика объелась тобой до тошноты!

– А теперь ты не можешь пережить, что я снова добилась успеха? – вспыхнула она. – Вот почему ты только что дискредитировал меня перед всей аудиторией «Идола»? Чтобы меня никто больше не принимал всерьез?

– Тебя и так никто не принимает всерьез, неужели ты не понимаешь?!

– Убирайся вон!

Дорогая пудреница разлетелась на осколки об косяк захлопнувшейся за Марком двери. Дженнифер разрыдалась. Страшно признаться, но она скучала по шумным скандалам времен некстати помянутого романа с Беном Эффлеком. Ей казалось тогда, что супругам или влюбленным необходимо хотя бы изредка выпускать пар: кричать друг на друга, бить посуду. И она устраивала все это. А невозмутимость Бена выводила ее из себя: сын учительницы и психолога-консультанта наркологического центра, он пытался успокаивать Дженнифер, взывать к здравому смыслу, заниматься психоанализом. Какая же она была дура, что злилась за это на Бена! Как ей сейчас пригодился бы мужчина, умеющий слушать…

Долгие проводы – лишние слезы

Июль 2011 года. Лос-Анджелес

– Я знал, что ты мне изменяешь! Ты поступала так со всеми мужьями. Почему я решил, что стану исключением? Из-за детей? Неужели такая мелочь способна тебя остановить?

– Не трогай детей! Ты был дерьмовым отцом своим старшим и теперь ничуть не изменился!

– Мои старшие дети тебя не касаются. – Марк посмотрел на зажатую в кулаке мраморную статуэтку, с усилием разжал пальцы и вернул ее на каминную полку. – Все говорят, что ты спала с этим кубинским бычком.

– Бред собачий! – Дженнифер перегнулась через перила лестницы, за которыми пряталась от возможного броска.

– Да? А с чего бы парень быстренько развелся с женой и прикатил в Лос-Анджелес? Ходит по тусовкам с потерянным видом, как будто ждет чего-то. Кто его сюда звал? И чего он ждет – пока ты освободишь ему место в своем кукольном домике?

– Да ты совсем одурел от ревности, лунатик! Не все мужчины, которые бросают жен и приезжают в Лос-Анджелес, делают это из-за меня! Или ты судишь по себе?

Марк скривился, словно его ударили ниже пояса. Он женился на Дженнифер через четыре дня после того, как власти Доминиканской Республики развели его с женой Дайанарой Торрес. Власти США, всегда полагавшие, что на оформление развода по всем правилам нужно гораздо больше времени, еще долго подозревали в Марке двоеженца.

– Ты тоже недолго горевала по своему Бену.

– Знаешь, я, наверное, дура, – Дженнифер села на ступеньку, – и все еще считаю, что любовь и брак – это одно и то же. Слишком быстро влюбляюсь, слишком верю в искренность ответных чувств, слишком быстро решаю, что готова провести с этим человеком всю жизнь. Я и о тебе так думала, но ошиблась.

– Что ж, удачи с Уильямом Леви! – буркнул Марк, который стоял к ней спиной, опершись сжатыми кулаками о каминную полку.

– А даже если так? – Дженнифер усмехнулась. – Разве два года назад не ты ползал у меня в ногах, умоляя простить тебе интрижку со стюардессой? Думаешь, я не знаю, что ты ходишь по ночным клубам без обручального кольца, когда я на гастролях? Или тебе это можно, потому что ты мужчина? Уходи, Марк. Мне нужно подумать, как вырастить из Макса мужчину, которого женщина захочет слушаться и уважать.
Когда машина выехала за ворота, Дженнифер поднялась в детскую. Комната встретила ее диким попурри из детских песенок: чтобы заглушить шум ссоры, мать Дженнифер Гваделупе завела все поющие игрушки сразу. Последние два месяца она делала это почти каждый день – едва родители Макса и Эмми начинали повышать друг на друга голос.

– Не смей плакать при детях, – шепотом сказала дочери Гваделупе.

Оставив детей, которые возились на ковре с огромным разноцветным паровозом, мать и дочь вышли в коридор.

– Марк ушел?

– Ушел.

– Послушай меня, девочка. Может быть, Марк – неплохой человек, но он ужасный муж, и у вас был жуткий брак. Ты попала от него в зависимость, как наркоманка. Вот увидишь: несколько дней без него – и станет легче. Ты поймешь, как хорошо, что его больше нет в твоей жизни.

Дженнифер отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Из зеркала припухшими от слез глазами на нее взглянула грустная, но все еще привлекательная и яркая женщина, которой не составит труда снова поверить в любовь – а возможно, и в брак. Если нет, Макс и Эмми, взрослея, заполнят образовавшуюся в душе матери черную дыру. Наверняка это не последние слезы, которые Дженнифер пролила по Марку, но просить его вернуться она больше не будет.

Екатерина ЖИВОВА, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»)