Зимой каждый день по два-три раза я и моя собачка доберман-пинчер выходим на прогулки по заснеженному льду бурной и своенравной реки Каспли. Трижды я уже проваливался по пояс в замаскированные снегом полыньи, но легкомысленно не воспринимал всерьез эти вынужденные купания.
Пятнадцатого марта я сильно загрипповал и вынужден был прекратить на время наши прогулки, а когда посмотрел через день в окно и увидел укоризненные и печальные глаза своего Джека, сердце не выдержало. «Пойду, — думаю, — прогуляюсь немного по реке, а то наш мальчонка совсем затосковал». Оделся поплотнее: залез в тяжелую, длинную куртку, взял на поводок прыгающего от восторга Джека. Не прошло и минуты, как мы с ним шагали по берегу Каспли, отступив от своей привычки выходить на лед сразу возле дома, потому что в этом месте он уже имел зловещий вид: с многочисленными промоинами и черными окнами тонкого льда среди матово-белого, толстого.
Наконец перед нами сплошное поле толстого, по нашему разумению, льда. Не снимая с Джека поводок, я вышел с ним на лед, и он с такой силой поволок меня по его скользкой поверхности, что я просто скользил за рвущейся вперед собакой.
— К ноге! – скомандовал я.
Когда он послушно встал возле моего левого колена, лед под ногами беззвучно проломился, и мы ухнули в черную, стремительную пучину. При попытке выкарабкаться из этого пролома лед под моими руками и лапами Джека легко ломался, и стремительное течение безжалостно тащило нас вниз, под лед.
Мое тело было прижато к собаке, не давая ей возможности самостоятельно выкарабкаться. Сознание молниеносно подсказало правильное решение. Уцепившись левой рукой за край пролома, правой я подхватил Джека за зад и резко подтолкнул его вверх и вперед. Наши усилия увенчались успехом, собака оказалась за пределами смертельного капкана, а мое положение стало еще хуже. Лед под моей левой рукой обломился, и меня затащило течением под лед, откуда возврата наверх уже не было.
Скрывшись под водой полностью, я вдруг почувствовал, как на руке резко захлестнулась петля поводка и мощная сила потянула меня наверх. Это мой откормленный «кабанчик», как я ласково называю Джека, с «тракторной» силой поволок меня из черной бездны. Мне осталось только немного самому постараться выкарабкаться на лед. А дальше Джек уже с легкостью потащил меня к берегу. И когда я попросил его остановиться и снял с него ошейник, его счастливому веселью не было предела.
Пока мы бежали к дому, он стремительно носился вокруг меня, катался кувырком по снегу, избавляясь таким образом от воды в своей шерсти. А я пришел домой мокрый, но без температуры, кашля и насморка, «подарив» свой грипп коварной в это время года реке.
