В театре белорусской драматургии молодой и до недавнего времени совершенно неизвестный нам ирландский режиссер Хуанита Уилсон представила свой нашумевший короткометражный фильм «Дверь». Фильм знаменит тем, что вошел в шорт–лист премии американской киноакадемии «Оскар» в номинации «Лучший художественный короткометражный фильм». Показа картины ждали: все–таки впервые белорусские актеры оказались причастными к международному проекту, вошедшему в финальный список премии, о которой, без преувеличения, грезят, если не все, то уж точно многие кинематографисты мира. Накала всей истории придавало и то, что в этом году церемония транслировалась в прямом эфире, и среди гостей в зрительном зале был наш актер Игорь Сигов, исполнивший в картине одну из главных ролей. Но чуда не произошло: в итоге награда «Оскар» досталась ленте «Новые жильцы» Хоакима Бэка и Тиви Магнуссона.
Несмотря на то, что режиссер Хуанита Уилсон в случае проигрыша обещала утопиться в «Советском шампанском», обещания своего не сдержала и на презентации в Минске предстала в образе цветущей европейской интеллектуалки, которая ясным языком выражает правильные гуманистические истины.
Когда началось кино, многие вопросы отпали. Оказалось, что 17–минутная «Дверь» — это добросовестная работа дебютанта, уверенного в том, что сама тема сделает фильм. Кино как такового, как синтетического искусства, как попытки поиска, там нет. (Все–таки оставим за собой право считать, что настоящий кинематограф — это не голая иллюстративность шокирующих эпизодов, а нечто большее: метафора, подтекст, образ.)
Начальные кадры с Игорем Сиговым на фоне колеса обозрения в мертвом городе Припять сразу дали понять, что реальный эпизод из «Чернобыльской молитвы» Светланы Алексиевич, легший в основу короткометражки, нам расскажут без лишней лирики. С железной волей и хладнокровным самообладанием санитара морга г–жа Уилсон препарирует трагическую тему, чтобы, как оказалось, «вновь напомнить о Чернобыле».
Камера дотошно, но как–то размыто снимает скудный советский быт 1986 года, недобрые взгляды соседей по квартире (соседи почему–то больше похожи на упырей, которым позавидовал бы и Балабанов), ржавые раковины, тусклые лампочки. Потом фиксирует холодные интерьеры детского онкологического центра, скользит по бритым головам больных детей, рассаженных вдоль больничной стены. Наконец, дотошно снимает похороны маленькой девочки на морозе... Закадровый текст, занавес. 50 тысяч долларов бюджета истрачены.
Хуанита Уилсон предупредила, что после просмотра «Двери» зрители несколько минут молчат и первая реакция на ее картину — шок. Шок — это комплимент для такого беспомощного фильма. «Дверь» не выводит ни на катарсис — для этого он слишком прямолинейный, ни на просветление. Может быть, лучшее, что есть в фильме, — скупая игра актрисы Джульетты Казакевич–Геринг, умеющей выразительно молчать и передавать отчаяние. Ей, кажется, удалось сыграть трагедию матери, теряющей дочь, не скатываясь в пошлость.
Первая реакция после картины — скорее недоумение. Как можно было снять так поверхностно, равнодушно? То, что европейский заказ на изображение сирых и убогих «совков» существовал всегда, — это понятно. Обидно то, что наши актеры соглашаются участвовать в подобных проектах и считают это своей некоей художественной победой. Положа руку на сердце и не поймешь, что большая беда для искусства: монументальная беспомощность «Глубокого течения» и «Днепровского рубежа» или полная спекулятивность и конъюнктурная канва «Двери». Все одинаково плохо и неподлинно. Куда податься нашему актеру? Идти снова учить монолог Гамлета?
Обескураживают даже не те, простительные для дебютанта шероховатости, которые демонстрируются в фильме «Дверь», и даже не кричащее незнание советского быта, какое было в американских лентах времен перестройки, а уверенность режиссера в том, что имеет право браться за эту тему. Ее миссионерское, насквозь фальшивое отношение к зрителю. Желание вчитаться в драму, показать свое отношение спустя десятилетия к чернобыльской трагедии у постановщика не было, потому что, по большому счету, сама трагедия ей безразлична. Чернобыль здесь — всего лишь декоративный элемент страшной сказки для взрослых. Материал, на котором можно удачно выстроить международную кинематографическую карьеру, войти в элиту кино, сняв подделку о драме чужого народа. Поражает, что зритель в своем большинстве, присутствующий на показе, не пожелал включить способность к критическому анализу, а по чьей–то неведомой разнарядке предпочел понести Хуаните Уилсон цветы. Получается: главное — соблюсти протокол, сделать хорошую мину при плохом кино? Фильм уже побывал на 5 международных фестивалях, его дважды показали по ирландскому национальному телевидению. Не сомневаюсь, что с успехом. Скорее всего, после этого Уилсон снимет уже полный метр.
Если такие работы, как «Дверь», попадают в шорт–лист «Оскара», значит, конъюнктура давно заменила художественность. Дедушке «Оскару» все–таки 82 года. В таком возрасте не зазорно и в маразм впасть.
