16 сентября 1939 года злой рок, трагическое стечение обстоятельств свели на аэродроме «Болбасово» под Оршей этих двух талантливых, закаленных боями в небе Испании летчиков–истребителей. Один из них — наш выдающийся земляк, первый в истории СССР дважды Герой Советского Союза, командир Оршанской 58–й авиационной бригады майор Сергей Иванович Грицевец. Второй — кавалер двух орденов Красного Знамени, командир 21–го истребительного авиаполка этой же бригады майор Петр Иванович Хара. Случившаяся катастрофа унесла жизнь легендарного Сергея Грицевца, Петр Хара уцелел, но на долгие годы был «вычеркнут из списка живых». И сегодня вы нигде не найдете его фотографию, в мутных водах интернета в лучшем случае наткнетесь лишь на крайне скудную, путаную–перепутаную биографию. А ведь этот мужественный человек, сбитый с ног тяжелейшим грузом обвинений в гибели Грицевца, сумеет подняться, пройти все сначала и вновь стать командиром истребительного полка, который прославится при освобождении Беларуси, получив почетное наименование «Минский», и будет геройски сражаться с фашистскими асами в небе Варшавы и Берлина.
В славном мае 1945 года подполковник Хара своей твердой рукой размашисто распишется на стене поверженного рейхстага, распишется и от имени Сергея Грицевца. Но, поставив эту победную точку, он вновь уйдет, вернее, его «уйдут» в прижизненное небытие.
Сегодня, 70 лет спустя, пришло время рассказать о неизвестных страницах из героических биографий Сергея Грицевца и Петра Хары, которые, как оказалось, удивительно похожи, а зачастую буквально параллельны. Параллели, как известно, не пересекаются, вот только на аэродроме в Болбасово они, увы, пересеклись...
«Верили ребята, не сгибались...»
Свое многолетнее путешествие по следам Грицевца и Хары я начал в кажущемся уже далеким 1982 году во Львове, где судьба свела меня с Героем Советского Союза генералом Николаем Васильевичем Исаевым, в годы войны командовавшим истребительной дивизией, в составе которой воевал полк Петра Хары. С Грицевцом было проще. Мои школьные годы прошли под Одессой, где тогда служил отец, и мне не раз приходилось бывать на местном военном аэродроме, который и тогда звали «Школьный». Именно здесь в свое время находилась 8–я авиационная школа пилотов, ставшая особой вехой в биографии Грицевца.
Неудивительно, что многие ребята из окрестных военных городков бредили небом и активно штурмовали Харьковское военное училище летчиков имени Грицевца. Я очень гордился своим легендарным земляком, поэтому тоже оказался среди штурмующих это элитное учебное заведение, которого сегодня в Украине уже, увы, нет.
Перелистывая страницу за страницей биографии моих героев, я постоянно задавался вопросом: в чем истоки той особой жизненной стойкости, что позволяла не сгибаться перед невероятными испытаниями, выпавшими на их долю?
Судьба, не скупясь, одарила Сергея и Петра детством, полным лишений. Оба — выходцы из бедных многодетных крестьянских семей, с ранних лет познавшие цену заработанной мозолистым трудом краюшки хлеба. Прокормиться со скудных земельных участков не удавалось, приходилось подрабатывать. Грицевцам — на железной дороге, родителям Хары — на паровой мельнице у местного помещика. У Сергея и Петра разница в возрасте — всего один год. Грицевец родился 6 июля 1909 года, Хара — 15 мая 1908–го. С датой рождения Сергея Ивановича долгое время происходила невероятная путаница. В разных источниках можно найти и 6 июня, и 23–е, и 19 июля... Но место рождения во всех документах одно — деревня Боровцы под Барановичами. В биографии Хары другая проблема: именно место рождения. В сохранившихся архивных справках оно разное: село Старая Вермечь Днепропетровской области и два села в Сталинской (Донецкой) области — Старый Керменчик и Старомлиново. Возможно, это как–то связано с вопросом о его национальности. По одним документам Хара — грек, а по другим — татарин. В автобиографии 1937 года он отмечает: «...говорю и пишу по–русски, говорю по–украински, родной язык — татарский, национальность — крымский татарин». Как известно, ничего хорошего принадлежность ни к грекам, ни к крымским татарам в сталинские времена не сулила. Не миновала чаша сия и Хару и его родственников.
Беда, увы, часто заглядывала в дома Сергея Грицевца и Петра Хары. Сергей рано потерял маму и двух старших братьев — Владимира и Василия, а Петр — отца–инвалида и младшего брата Николая. В один год — 1927–й — Грицевец и Хара окончили школы–семилетки и «пошли в люди». В дальнейшем обоим суждено было учиться в профсоюзных школах, но если Грицевцу довелось поработать председателем профсоюзного цехкома, то Хара продолжил учебу и поступил в Московский институт овцеводства. Сергей, проявивший особые способности в работе с людьми, быстро продвинулся на комсомольской работе: сначала стал заведующим агитационно–пропагандистским сектором, а затем инструктором Златоустовского горкома комсомола. Сергей и Петр искренне верили в светлое будущее своей страны и в 1931 году вступили в Коммунистическую партию. А когда в том же году партия и комсомол позвали молодежь в авиацию, оба с готовностью откликнулись: Грицевец стал курсантом 3–й военной школы летчиков и летчиков–наблюдателей им. К.Ворошилова в Оренбурге, а Хара — 1–й военной школы летчиков им. А.Мясникова в Севастополе. Оба учились хорошо, успешно осваивали летное мастерство.
В августе 1932 года Сергея и Петра направили в самые передовые части советской истребительной авиации. Грицевец начал службу младшим летчиком в 3–й эскадрилье 5–й авиационной бригады под Киевом, а Хара — пилотом в 4–й (позже ставшей 107–й) эскадрилье 83–й авиабригады Белорусского военного округа в Брянске. Начинали летать на истребителях И–3, затем перешли на И–5. Оба вскоре женились. Прасковья Власовна Хара (Понкратова) и Галина Евгеньевна Грицевец (Орлова) стали для летчиков настоящими боевыми подругами, осчастливив их дочками: Лидией и Ларисой. Позже у Лидочки Хары появится сестричка Галинка, а у Ларисы Грицевец — Ниночка.
Служба у Петра и Сергея складывалась успешно, в их аттестациях с завидным постоянством присутствует приятная формулировка «достоин выдвижения на вышестоящую должность во внеочередном порядке». Но если Петр Хара с 1932 по 1938 год проходит должности старшего летчика, командира звена и командира отряда все в той же 83–й авиабригаде Белорусского округа, то Сергею Грицевцу довелось изрядно поколесить. В декабре 1933 года он получает назначение в элитную 1–ю Краснознаменную истребительную эскадрилью имени Ленина, базировавшуюся в Гатчине под Ленинградом. Но Сергею Ивановичу даже не удалось толком осмотреться на новом месте, как часть перебрасывают на Дальний Восток — в поселок Бочкарево Уссурийского края. Здесь летчика по самой полной программе испытывает суровое дальневосточное небо, которое очень скоро признает его своим. Вскоре Грицевец назначается начальником воздушно–стрелковой подготовки эскадрильи, затем командиром звена, командиром отряда.
В 1935 году Петр и Сергей одними из первых в ВВС успешно осваивают новейший истребитель И–16 тип 5. Хара участвует на нем в воздушном параде над Красной площадью и получает за отличную технику пилотирования золотые наручные часы от наркома обороны, Грицевцу часы вручили за победу в соревнованиях по воздушному бою среди летчиков–дальневосточников. А вот в воинском звании Грицевец все же опередил Хару: в марте 1936 года Сергей получил звание старшего лейтенанта, а Петр — лейтенанта.
1 августа 1936 года как одного из лучших летчиков–истребителей ВВС Сергея Грицевца отправили на курсы высшего пилотажа, воздушного боя и воздушной стрельбы при 8–й военной авиационной школе летчиков в Одессе. Закончив учебу с отличием, он остался летчиком–инструктором в местной эскадрилье высшего пилотажа. Здесь собрались тогда настоящие асы, которым вскоре предстояло принять участие в реальных, а не учебных боях.
В Одессе Сергей особенно подружился со старшим лейтенантом Павлом Коробковым, с которым соседствовал по квартире. Друзьям будет суждено плечом к плечу пройти все испытания, аж до того самого рокового дня 16 сентября 1939 года.
В августе 1937 года на аэродроме Одесской школы летчиков во время тренировочных полетов эскадрильи высшего пилотажа капитан Якушин на И–16 на пробеге врезался в группу людей, зарубив винтом самолета командира эскадрильи капитана Рогова и главного инженера школы инженер–капитана Файермана. Грицевец, потрясенный случившимся, тяжело переживал трагическую гибель товарищей. Кто мог тогда предвидеть, что через два года подобное случится и с самим Сергеем Ивановичем...
«В далекий край товарищ улетает...»
Осенью 1936 года разгорелось кровавое пламя гражданской войны в Испании. Советский Союз решил помочь республиканцам в борьбе с националистами, которых активно поддерживали фашистские режимы Италии и Германии. Помощь эта оказывалась тайно, наши военные воевали в гражданской одежде под вымышленными испанскими именами. Посылали в Испанию лучших. В составе первой группы летчиков–истребителей на И–16 в начале ноября 1936 года прибыл и командир звена лейтенант Петр Хара. Завершал же наше участие в ожесточенной воздушной войне в небе Испании в октябре 1938 года старший лейтенант Сергей Грицевец. Кому из них было тяжелее? Трудно сказать.
Первая группа советских истребителей сформировалась из 31 летчика наиболее боеспособной на тот момент 83–й авиабригады Белорусского военного округа, базировавшейся в Брянске. Ее основой стал 21 пилот лучшей, 107–й, эскадрильи, которой командовал капитан Сергей Тархов. Здесь и служил командиром звена Петр Хара.
10 ноября с аэродрома «Алькала» Хара совершил свой первый боевой вылет на штурмовку позиций франкистов, захвативших мадридский парк «Касса де Кампо». А первый воздушный бой произошел 13 ноября. Сложился он для наших летчиков крайне неудачно: были сбиты командир эскадрильи капитан С.Тархов и командир отряда капитан В.Бочаров, которых посмертно удостоили звания Героя Советского Союза. В соседней эскадрилье на истребителях И–15 погибли лейтенант К.Ковтун и старший лейтенант П.Пуртов. Такое вот вышло горькое начало.
Оказалось, ходить парадными строями — одно, а воевать — совсем другое. Пришлось буквально на ходу, методом проб и ошибок, стоивших немалых жертв, придумывать способы борьбы с воздушным противником и вырабатывать новую тактику ведения боя. В боевой обстановке на первый план выходили и волевые, бойцовские качества летчиков. Уже 17 ноября Петр Хара во главе 6 истребителей И–16 идет на перехват над Мадридом группы из 10 итальянских и 3 немецких самолетов. И вновь неудача — гибнет лейтенант Д.Павлов. Франкисты же снова потерь не понесли. А 19 ноября на свой аэродром не возвращается капитан Д.Жеданов... Это был шок. 4 декабря армада самолетов противника из 32 бомбардировщиков и 40 истребителей средь бела дня вновь бомбит Мадрид. Казалось, и на этот раз они уйдут безнаказанно. И только Петру Харе наконец–то удается сбить немецкий трехмоторный бомбардировщик 10–52 и отомстить за всех.
С этого дня звено Хары постоянно находится на боевом дежурстве на аэродромах «Алькала» или «Альбасете». В самых сложных метеоусловиях только ему поручают полеты на разведку. 12 февраля в тяжелейшем бою над Мадридом Петр сбивает немецкий истребитель «Хейнкель», через несколько дней — еще один. Два самолета он сбрасывает с неба вместе со своим ведомым, еще несколько — в групповых боях. По итогам воздушных сражений в Испании Хара войдет в десятку самых результативных советских истребителей (в этих боях принимали участие 282 наших летчика).
Первым всегда трудно. Из группы истребителей, прибывших в Испанию вместе с Харой, 8 летчиков погибли и двое получили тяжелые ранения. Семеро летчиков стали Героями Советского Союза, четверо из них — посмертно. Вполне заслуживал этого высокого звания и Петр Хара, но, скорее всего, помешали его анкетные данные, а может быть, и резкий, прямой, вспыльчивый характер. Ограничились награждением 2 января и 4 июля 1937 года орденами Красного Знамени, которые ему вручили 26 июля уже в Брянске. Кроме этого, 8 августа досрочно присвоили звание капитана, минуя старшего лейтенанта, и выдвинули на должность командира отряда.
Война складывалась для республиканцев не так, как хотелось не только им самим, но и советской стороне. Они терпели одно поражение за другим. Постепенно господство в небе захватили немецкие истребители, летавшие на новейших машинах «Мессершмитт–109». У советских летчиков началась чуть ли не «мессеробоязнь». Отправленная в апреле 1938 года группа в составе 42 летчиков–истребителей буквально за месяц стала небоеспособной: из строя выбыли 23 (!) летчика. Требовалось срочно спасать их от полной катастрофы.
В пожарном порядке начали формировать новую группу истребителей, куда вошла знаменитая одесская шестерка летчиков–инструкторов из эскадрильи высшего пилотажа, где служил и Сергей Грицевец. Остальные 28 летчиков представляли 56–ю авиационную бригаду Киевского военного округа из Житомира.
Обстановка в небе к тому времени складывалась тяжелейшая. Нашим летчикам противостояли на «мессерах» лучшие и самые результативные немецкие пилоты легиона «Кондор»: Вернер Мельдерс — 15 сбитых, Вольфганг Шеллман — 12, Вальтер Оесау — 9, Отто Бертрам — 9, Вольфганг Липперт — 5. Все они в будущем станут одними из самых коронованных асов в гитлеровских люфтваффе.
На первое боевое задание Грицевец поднялся в небо 13 июля. Поначалу он летал простым ведомым летчиком в звене истребителей. Однако его мастерство уже в первых боях стало настолько заметным, что буквально через несколько дней Сергей Иванович возглавил эскадрилью истребителей. К тому времени наши уже потеряли троих летчиков. Жестокая действительность еще раз подтверждала: что хорошо для мирного времени, совершенно не годилось на войне. Грицевец же был рожден для боя.
Очень скоро немцы почувствовали силу этого «воздушного» бойца и его эскадрильи. В течение нескольких дней Грицевец отправит на вечную посадку два новейших истребителя Ме–109 и бомбардировщик Хе–111. Не отставали от командира и его подчиненные. Особенно отличился заместитель Грицевца Павел Коробков, в 32 воздушных боях сбивший 4 самолета противника.
Сергей Грицевец за 3 месяца совершил в испанское небо 88 боевых вылетов, провел 42 воздушных боя и лично сбил 3 «мессера», 2 «фиата» и один «Хейнкель», не считая сбитых в групповых боях.
5 октября «пожарная команда» Грицевца провела над Эбро свой последний воздушный бой, и ее отозвали на Родину. Воздушная война советских авиаторов в небе Испании, стоившая 93 жизней, закончилась. Буквально накануне, 4 октября, Сергей Грицевец поставил в ней жирную точку: сбил немецкого аса Отто Бертрама, вынужденного бесславно покинуть свой горящий «мессер» на парашюте.
Трое летчиков из состава последней группы советских истребителей–«испанцев» 22 февраля 1939 года стали Героями Советского Союза: Сергей Грицевец, Павел Коробков и Николай Герасимов. Старший лейтенант Грицевец досрочно, минуя звание капитана, стал майором, а Павел Коробков — капитаном. Оба продолжили службу в Одесской авиашколе. Но прошло совсем немного времени — и «пожарная команда» Грицевца вновь понадобилась. В конце мая 1939 года японские истребители жестоко побили наших в районе реки Халхин–Гол. Отлично подготовленные японские летчики–асы оказались на несколько голов выше обычных строевых советских пилотов. У нас в очередной раз не сработало дурацкое правило «в армии нужны не личности, а исполнители». Когда вспыхнул пожар еще одной войны, вспомнили и о личностях. Сергея Грицевца срочно вызвали в Москву, назначили командиром полка и отправили вместе с эшелоном самолетов в район конфликта. На трех транспортных самолетах «Дуглас» в Монголию во главе с Героем Советского Союза комкором Я.Смушкевичем вылетели 48 лучших летчиков и авиаспециалистов, имевших боевой опыт. Среди них было 11 Героев Советского Союза. Советским асам не сразу, но удалось переломить ситуацию в свою пользу. В ожесточенных боях, когда в небе порой сходились сотни машин, вновь заблистал талант Сергея Грицевца. В 138 боевых вылетах он сбил 12 японских самолетов, став лучшим советским асом в небе над Халхин–Голом. Спину своего командира здесь вновь умело защищал его боевой товарищ Герой Советского Союза Павел Коробков. Особенно худо пришлось самураям, когда Грицевец возглавил специальную группу летчиков на новейших, совсекретных тогда истребителях И–153 «Чайка». Карусели Грицевца на виражах выдерживали очень немногие.
Золотыми буквами в историю советских ВВС вписан и еще один подвиг, совершенный на Халхин–Голе майором Грицевцом. С риском для жизни он сумел сесть на вражеской территории рядом со сбитым японцами командиром 70–го истребительного полка майором Вячеславом Забалуевым, втиснуть его в одноместную кабину своего И–16, мастерски взлететь и вывезти на свой аэродром. Такое мог совершить не только отважный, но и добрый, душевный, отзывчивый человек, каким и был уважаемый всеми летчиками Сергей Иванович Грицевец. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 августа 1939 года «за образцовое выполнение боевых заданий и выдающийся героизм Герой Советского Союза майор Грицевец награждается второй золотой медалью «Герой Советского Союза». Кроме этого, указ предписывал установить бронзовый бюст героя на его родине. Но ни наградить первого дважды Героя Советского Союза двумя золотыми медалями, ни установить его бюст, увы, не было никакой возможности.
Место рождения Грицевца оставалось тогда под поляками, а с золотыми медалями и вовсе вышла неприятная историческая «загогулина». Едва 1 августа 1939 года высохли чернила на указе об учреждении этой самой медали в форме пятиконечной звезды с надписью «Герой СС» на лицевой стороне, как буквально на следующий день в воздухе повис вопрос по поводу «СС». К этому щекотливому нюансу вернулись лишь 16 октября 1939 года и внесли в указ изменения, переименовав медаль «Герой Советского Союза» в медаль «Золотая Звезда» и перенеся надпись «Герой СССР» на ее обратную сторону. Так что ни одной медали Сергею Грицевцу получить, увы, не довелось. А вот монгольский маршал Х.Чойбалсан в августе 1939 года успел вручить Грицевцу орден Красного Знамени «За воинскую доблесть».
11 сентября 1939 года «пожарную команду» летчиков–Героев срочно погрузили на транспортный «Дуглас» и отправили в Москву. Теперь они были нужны на западной границе, где, несмотря на договор о ненападении с Германией, вполне могла разразиться настоящая война, третья за последний год для Грицевца и его товарищей.
«Из огня да в полымя»
13 сентября на Центральном аэродроме Москвы восторженно встречали героев Халхин–Гола. Грицевец очень не любил чрезвычайно популярные в то время пышные, помпезные мероприятия. Будучи человеком скромным и ненавязчивым, он старался держаться в стороне от, как считал, неуместно надрывающихся фанфар и уклоняться от чрезмерного внимания к своей персоне. Его доброе, отзывчивое сердце буквально кровоточило памятью о погибших товарищах. Сто сорок семь авиаторов сложили свои головы за победу на Халхин–Голе...
После торжественных «посиделок» в Центральном Доме Красной Армии Грицевец стал проситься слетать в Одессу, чтобы навестить беременную жену Галину и маленькую дочку Ларису. Словно что–то предчувствовал... Начальник ВВС Красной Армии командарм Локтионов ни в какую: на следующий день предстояла встреча со Сталиным и все обязаны оставаться на местах. За Грицевца вступился командовавший в Монголии летчиками комкор Смушкевич, а доставить его в Одессу на своем «Дугласе» охотно согласился выдающийся летчик из кремлевской эскадрильи Виктор Грачев. На побывку дали всего сутки.
С Грицевцом в Одессу прилетел его друг и сосед Павел Коробков. Рано утром 14 сентября летчики посетили свою родную авиашколу, встретились с друзьями–однополчанами. Перед самым вылетом в Москву Сергей Иванович вдруг захотел сделать памятное семейное фото. На нем Грицевец с Коробковым и их жены — Галина и Мария. Кто мог тогда подумать, что эта фотография для Сергея Грицевца последняя?
Обратно Грицевец с Коробковым вылетели на спортивных самолетах, которые надо было перегнать в Москву. По пути не удержались и завернули к городку Кролевец, что в Сумской области. Сделали несколько кругов над хатой, в которой тогда жили отец Грицевца с мачехой. При этом едва не опоздали на встречу с вождем, устроив настоящий переполох в высших командных кругах Красной Армии. Оба летчика значились в списке приглашенных, и их отсутствие не осталось бы без серьезных последствий.
(Окончание в следующем номере.)
Фото из личного архива автора.
