Кризисные психологи МЧС получили первое боевое крещение под Шарковщиной и Логойском
Любая чрезвычайная ситуация — это выстрел в упор. Вы не ждали и совершенно не готовы, вас не спросили и не дали времени на раздумья. Обстоятельства грубо ставят сознание перед фактом: сгорел дом, погиб член семьи, рухнул на взлете самолет со 140 пассажирами на борту… Шок сменяется истерикой, вслед за ней приходит тяжесть осознания случившегося и невосполнимость утраты. И вот выживший после страшной аварии, в принципе здоровый человек, начинает разрушать себя изнутри, изводя всевозможными: «а если бы я тогда…», «не пойди мы туда...». А это значит, ликвидация ЧП еще не окончена. Пострадавшему по-прежнему нужна экстренная помощь. Психолога.
Время всегда против
Именно такой центр появился в МЧС в конце октября 2011 года. Сейчас он базируется в Командно-инженерном институте, из 8 штатных специалистов набрано уже пять. Осталось завершить ремонт, пошить форму красно-синего цвета и до последней мелочи отработать процедуру оповещения. А пока они выезжают на сложные вызовы вместе с боевыми подразделениями спасателей, медиков и с ходу приступают к оказанию экстренной психологической помощи. Ведь в их случае время всегда работает против.
— Нас не зовут, когда речь идет о рядовом возгорании пищи на плите, упавшем дереве или ДТП, где водителю зажало ногу приборной панелью. Здесь несколько иной формат: ЧП природного и техногенного характера, где есть серьезно пострадавшие и погибшие, крушения воздушных судов и крупные производственные аварии. Как только оперативному дежурному поступает информация о подобном происшествии, он сразу же набирает меня. Дальше мы решаем, кто именно из психологов поедет на вызов: ведь служба работает днем и ночью, 24 часа в сутки, — рассказывает «Р» Николай Лепешинский, начальник Центра кризисной психологической помощи МЧС. — С начала года у нас было два серьезных вызова: в деревню Великое Село, где 25 января на пожаре сгорели двое мальчиков-близнецов, и в Логойский район, где взрыв бытового газа 8 февраля сложил треть жилого дома. Можно с уверенностью сказать, что два этих случая стали настоящим боевым крещением для нашего центра.
«Дети нарисовали свой новый дом…»
О пожаре в сельском доме по улице Центральной в 11.16 сообщил участковый Шарковщинского РОВД. К тому моменту из-под крыши уже вырывалось пламя и стрелял шифер… Под рухнувшими лагами спасатели обнаружили тела двоих близнецов. Им было по 3 года.
— Проблема налицо: 30-летняя мама-одиночка, шестеро детей и 42 предписания о неудовлетворительных условиях проживания малолетних. В тот день четверо старших деток были в саду, младших мать заперла утром в доме и ушла к отцу. Он живет в той же деревне, через несколько домов по улице… Когда случилась трагедия, малышей сразу же отвели к дедушке. Они знали о пожаре, но о смерти двух братиков — нет, — вспоминает кандидат психологических наук Елена Комкова. — Эту страшную новость должны были сообщить им мы.
Сразу по прибытии — от ворот поворот! Мама категорически против беседы психолога с детьми. Позже она сменит гнев на милость, но при одном условии: разговор будет вестись только в ее присутствии.
— У нее на лице не было следов слез, она говорила ровно и уверенно, как будто ничего не случилось. Потом уже я узнала, что этой семье давно выделили две двухкомнатные квартиры со всеми удобствами. Но мама почему-то медлила с переездом… И вот случилась беда. Однако для четверых уцелевших детей она заключалась не столько в смерти братьев, сколько в потере крыши над головой. Именно этот факт они обыграли в своих рисунках, а еще — изобразили свой новый дом, — вспоминает Елена Ивановна. — Первой на контакт пошла семилетняя девочка. Потом в разговор включились и трое ее братиков: десяти, девяти и пяти лет. Фломастеры, игры и ноутбук сделали свое дело: ребята отвлеклись, начали улыбаться и даже шутить. Через четыре часа, когда я уезжала, обстановка была вполне доброжелательной и мирной, несмотря на тяжелую утрату. Дети не плакали и не замыкались в себе: мне удалось снять острые реакции. Они поняли, что близнецов, к сожалению, уже нет и что этого не изменить.
Психолог МЧС уехала — семья осталась под ежедневным наблюдением соцработников школы. Целый год они будут отслеживать эмоциональное состояние детей после пережитого.
«В 0.30 ночи все уснули без медикаментов»
То, что натворил взрыв газа в деревне Малиновка Логойского района, все видели в Интернете. Рухнувший пролет жилого дома, обломки железобетона и спасатели, вручную разбирающие завалы в поисках пострадавших. Такую же картину наблюдал 8 февраля, прибыв на место, и Николай Лепешинский. Все раненые к тому моменту были госпитализированы, под завалами искали только одного человека.
— Через оцепление пыталась прорваться молодая женщина, по ее щекам катились слезы. Она все твердила мне, что под завалами отец… Я выслушал ее, утешил, как мог, и усадил в теплый микроавтобус, из которого хорошо просматривалась площадка перед домом. Было видно, что спасатели и кинологи делают все возможное, чтобы найти его. И женщина понемногу успокоилась, — вспоминает Николай Николаевич. — К тому времени часть жильцов дома собрали самые необходимые вещи и уехали к родственникам. Еще 14 человек перевезли в санаторий «Рудня», расположенный в 20 км от места взрыва. Вскоре к ним присоединился и я. Мы все собрались в актовом зале, меня представили, и затем в течение четырех часов я персонально побеседовал с каждым из жителей злополучного дома. Их возраст и психическое состояние сильно различались: от 25 до 60, от острого горя, агрессии и шока до адекватного спокойствия.
Тяжелее всех было 58-летней супруге пропавшего под завалами мужчины. Она не могла остановить слезы и все вспоминала, что за 10 минут до взрыва вышла встречать автолавку, но потом дважды возвращалась. Все корила себя, что оставила мужа одного… В девять вечера она начала надеяться, что произойдет чудо и муж останется жив. В десять часов в таком настроении ее увезла в Минск дочь. В 1.17 кинологи нашли под обломками тело мужчины.
Одни после беседы с психологом МЧС соглашались: да, их семьи временно остались без жилья, но они-то живы. Другие пытались отыскать виновных и грозились расправиться с газовиками, не приехавшими по звонку накануне. Третьи, выговорившись, поплакав и излив душу, начали жаловаться на бессонницу.
— В такой ситуации ошибочно предлагать пострадавшим спиртное или препараты, блокирующие психические реакции. Это лишь усугубит ситуацию. Эмоции должны проявиться и выйти наружу, только тогда придет успокоение, — говорит Николай Лепешинский. — Я говорил с каждым из них и чувствовал, что нужен этим людям. Общаясь со мной, они плакали, ругались, благодарили, обвиняли, вспоминали, причитали, снимая тем самым свой стресс и шок. Уже в 0.30 все жильцы дома уснули без каких бы то ни было медикаментов. Я выехал в Минск в третьем часу ночи, сгибаясь от усталости, но с чувством огромного удовлетворения. Утром эти люди проснутся бодрыми, адекватно реагирующими на происходящее. А значит, мы свою работу выполнили.
---------------------------------------
Кстати
В МЧС России Центр экстренной психологической помощи работает с 1999 года.
---------------------------------------
На снимке: Логойский район, утро после взрыва.
Фото: МЧС
