Минчанину Геннадию Мазуру пришлось побывать на своем веку и солдатом, и атаманом, и миллионером
Я хотел рассказать об уникальном фотоальбоме, а написал о его создателе. И не случайно: судьба минчанина Геннадия Мазура показалась необычной, богатой на встречи и удивительные дела. В беседе он сказал мне: «Я 33 года три месяца и три дня отдал армии. И сейчас служу. Служу людям, побеждая болезнь». Об этом мы и беседовали с Геннадием Григорьевичем под шум дождя и грозовую канонаду.
Москва-400
— Родители очень хотели, чтобы я стал военным. Я и стал им, — начал свой рассказ ветеран. — Вообще-то я собирался учиться в автотракторном училище в Челябинске. Но там группу уже сформировали, и военком предложил поступать в 1-е Московское авиационное училище связи. И вот мы едем в Москву. Выходим на перрон, а на здании вокзала написано: «Тамбов». Оказывается, училище-то в Тамбове было… Окончил с красным дипломом. Потом отправили в распоряжение главкома ВВС и предупредили: вы поедете в Москву-400. Я снова доволен: столица! А через некоторое время выдают направление и проездные документы. Смотрю: станция Владимировка Приволжской железной дороги. Короче, попал я в 8-й краснознаменный государственный НИИ имени Валерия Чкалова. Территория — около трех тысяч километров. Гражданских поблизости нет. Стоят только наши воинские части через 50–100 километров.
Но в Москву я все-таки попал. Случайно. И опять же с «фокусами». Собирался учиться в Ленинграде, а оказался в Московской военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского.
Гагарин, Кожедуб, Попович…
С 1962-го по 1967 год учился здесь на радиотехническом факультете. И все космонавты первого набора учились вместе с нами: Титов, Попович, Николаев, Терешкова. А Гагарина мы видели практически каждый день. Приезжал к нашему корпусу на спортивной машине.
С Павлом Поповичем много раз встречался, когда стал в институте начальником отдела. Частенько приходилось летать в Москву на доклад в министерство, к главкому ВВС. Павел Романович курировал наше учреждение, входил в состав ВАК по присуждению ученых званий. Много раз летали с ним вместе в Москву и обратно, путь занимал полтора часа. Что делать? Играли в преферанс. Каждый раз мы ему проигрывали. Он улыбался: «Для того чтобы у меня выигрывать, надо быть космонавтом. Как закинут нас в глухомань во время учебных тренировок на два-три месяца — сидим, в преферанс дуемся».
С Иваном Кожедубом познакомился на аэродроме в Кубинке. Мы показывали новую боевую технику руководству стран Варшавского договора. Приходит очередная группа военных, и вдруг от нее отделяется небольшого роста генерал и подходит к нашему МиГ-25 РБ.
— Подскажите, пожалуйста, где на этом самолете краник, из которого часовые крадут спирт?
Мы удивились вопросу, но все-таки шасси передней ноги открыли: «Вот здесь». Он воскликнул, не скупясь на смачные слова:
— Да как же они умудряются, там же две печати стоят?
Мы сразу узнали нашего гостя. Собственно, кто тогда не знал прославленного летчика трижды Героя Советского Союза Ивана Никитовича Кожедуба, о котором в те времена столько писали и говорили, восхищаясь его ратным подвигом!
Слово за слово — и начались воспоминания. Не о Второй мировой, а о войне в Северной Корее, которая гремела в пятидесятые годы. Тема эта была закрытая, секретная. А Иван Никитович открытым текстом рассказывал, как летал в тех краях на МиГ-15. «Мне, как руководителю, не позволяли подниматься в воздух. Но как сидеть на земле, когда друзья идут в бой?» А потом еще одну тайну поведал. О том, как удалось сбить и спрятать в надежном месте американскую новинку — самолет «Сейбр». Американская армада потом долго кружила над местом падения машины, а ее и след простыл.
И атаман, и миллионер
После окончания академии Геннадий Григорьевич снова вернулся в свой институт. Пришел в управление, которое занималось испытанием радиоэлектронных систем летательных аппаратов, попал в отдел испытаний средств радиопротиводействия. Прослужил здесь 21 год, ушел в должности начальника отдела. В общей сложности стаж — тридцать три года три месяца и три дня. Трудился и дальше бы, но свалил инфаркт.
— Представляете, инвалид второй группы! — продолжает рассказ Геннадий Мазур. — Сижу дома, кто на работу возьмет такого? На душе гадко. В домино играть с соседями? Нет, это не по мне. Подумал и начал заниматься резьбой по дереву. Посмотрите, вся стена украшена моими панно. Потом стал торшеры делать, столы резные, журнальные. На каждую деталь дня два-три уходило. Двадцать лет им, жаль выбрасывать. Тут миллион составляющих.
Параллельно стал пивные этикетки собирать, хотя сам пивом не увлекаюсь. У меня их сегодня целый альбом, штук восемьсот.
А когда появились белорусские зайчики, надо, думаю, оставить их на память, как и талоны на товары первой необходимости, что были перед распадом СССР. А затем стал собирать деньги всех стран, помещать в альбом: Европа, Азия, Африка, Южная и Северная Америка. Я миллионером становился раза три. Вот сурики из Приднестровья, карбованцы и гривны из Украины, литовские «птички». А здесь польские деньги образца 1936 года, немецкая рейхсмарка довоенная, редкая двухдолларовая купюра американская. Дальше: Мозамбик, Ливан, Бразилия, Вьетнам.
— А что это за гармонь стоит у вас, Геннадий Григорьевич?
— Отец как-то купил гармошку, и я потихоньку научился играть. Поступил в училище и музыку забыл. Но в 1994 году поехал в Ахтубинск — так переименовали нашу Владимировку — на встречу со своими однополчанами. Ну, чарка за чаркой, как полагается. Решил песню спеть. Нашлась гармонь, а я вспомнил всего три песни. Прошло года три-четыре. Вдруг звонок в квартиру. Открываю — на пороге мой сослуживец, едет в Слуцк через Минск. И достает гармошку: привет из Ахтубинска, осваивайте к очередной встрече.
Я начал вспоминать песни. Даже сам написал «Походный марш белорусских казаков».
— Так вы еще и казак, Геннадий Григорьевич?
— Я пришел в Белорусское казачество в 1997 году. Сейчас заместитель атамана Совета старейшин генерал-майор Белорусского казачества.
— Выходит, вас на ноги поставили ваши увлечения?
— Да. Но больше всего мне помогает общественная работа. Я 20 лет возглавляю ветеранскую организацию при ЖЭУ-107 в Уручье. Иду к людям, а они ко мне. Это замечательно, когда ты востребован. Сердцу некогда болеть, организм настраи-вается на позитивную работу.
Вот сейчас я работал над созданием фотоальбома, посвященного истории нашей ветеранской организации, а больше всего ветеранам войны. Издание красочное, выполнено на хорошей бумаге. Всю подготовительную работу выполнял за свои средства и своими силами. Мысль была такова: показать всех участников Великой Отечественной войны, которые живут или жили у нас в районе. Кроме того, хотел рассказать о тех семьях, которые образовались во время войны.
Геннадий Григорьевич стал показывать мне свои книги. Книгу воспоминаний, об отделе и институте, о том, где служил. Сразу отмечу: есть у семидесятилетнего ветерана литературный дар. А еще есть девиз: «Душа – Богу, сердце – людям, жизнь – Отечеству, честь – никому». По этой заповеди он и живет.
