Тема борьбы со спайсом сегодня не сходит с газетных полос. И каждое новое трагическое сообщение только подтверждает: интерес к курительным смесям у молодежи растет в геометрической прогрессии. Соцопросы наглядное и, увы, тревожное тому подтверждение: превалирует не страх, не желание разобраться, а эффект запретного плода, который, как известно, притягивает словно магнит. На передовой в этом сражении оказывается, естественно, и школа. Результат? Министр образования Сергей Маскевич приводит такие цифры: только из Минской области 42 раза сами учителя и учащиеся сообщили о любителях «побаловаться травкой». И ведь наверняка спасли чьи–то жизни...
Что и говорить, у школы всегда был целый список обязанностей. И многие из них уж точно не по адресу. Чего не скажешь о проблеме с курительными смесями. Тут, как говорится, действительно есть реальный повод держать ухо востро. Ведь именно в школьных стенах ребята проводят большую часть дня, тут их основной круг общения и интересов. В итоге, проявив бдительность, и учебное заведение останется в выигрыше, и родители спасибо скажут. Тем более, подчеркивает заместитель начальника отдела профилактики УОПП ГУВД Мингорисполкома Евгений Абрамович, если недавно проблемой школ были только спайсы, сейчас еще и «марки», столь же опасные. Как реально здесь можно помочь?
Большинство педагогов делают акцент на профилактической и просветительской работе, где просто обязаны объединиться школа, семья и различные службы. Вот и Валентина Широкова, директор витебской гимназии № 1, уверена: работать нужно сообща, при этом любое учебное заведение не просто МОЖЕТ что–то сделать, оно ДОЛЖНО.
— Думаю, мы запоздали с решением этой проблемы. Сейчас надо не разговаривать, а делать конкретное дело. Мы приглашаем работников правоохранительных органов, водим ребят и в больницу к наркозависимым людям, ведь лучший пример — наглядный.
После дискуссии со старшеклассниками педагог пришла к выводу, что один из подводных камней — отсутствие сдерживающего фактора, ведь среди курительных смесей есть незапрещенные. Для несформировавшейся психики — это своего рода легальный соблазн. Но как же учитель может определить, что ребенок употребляет спайс? Валентина Трофимовна перечисляет несколько признаков: сонливость ученика, гиперактивность, слезящиеся глаза, слюноотделение. В общем, увидеть со стороны можно, особенно когда школьник «балуется травкой» на уровне потери сознания. Другой вопрос — если попробовал впервые. Здесь один раз грозит стать последним... Поэтому главная задача нынче — не допустить распространения.
Замминистра здравоохранения Дмитрий Пиневич акцентирует внимание на еще одном варианте школьной профилактики: остро нужны ролики и фильмы для старшеклассников. Причем такое видео должно, что называется, цеплять. В Москве, например, фильм об ЛСД сделали как–то в клиповой подаче. Теоретически и у нас против курительных смесей есть действенное кино — два 30–минутных фильма, а практически, сетуют представители МВД, удалось дойти с ними хорошо если до половины школ. Телевидение показывает фильмы в неудачное время, бесконечно перебивая рекламой. А толку тогда?
Уж кто–кто, а ученики наверняка могут многое рассказать о вредных пристрастиях своих одноклассников. Другое дело, что такие сигналы в молодежной среде, скорее всего, будут расценены как медвежья услуга, или, проще говоря, стукачество. Возникший в тяжелые 1930–е годы советский термин не собирается уходить на покой, хотя в контексте проблемы курительных смесей выглядит как вредный штамп: речь не о стукачах, а о тех, кто реально отводит от кого–то смертельную опасность. А вот в США, если человек три–четыре дня не вышел на пробежку, соседи не считают зазорным позвонить в страховую компанию: мол, глядите–ка, мистер не заботится о своем здоровье, имейте в виду. В результате его могут обязать платить по страховке больше, причем мистеру остается винить только собственную лень...
— В понедельник ко мне на занятия пришел почерневший от горя ученик. В воскресенье он был на похоронах своего друга детства. Рассказ в деталях совпадал с тем, что недавно произошло с 18–летней студенткой БГУ — отсутствие следов посторонних веществ в анализах крови, разбитое лицо и тело... — поделился историей репетитор Евгений Ливянт. Что он предлагает? Как вариант — кардинально изменить Кодекс об образовании, который сегодня для многих — нечто совершенно умозрительное.
— Мне могут возразить, что лучше ужесточить наказание за распространение наркотиков. Но ведь закон и сейчас суров к наркоторговцам, что не мешает им заниматься своим делом. При этом законодательство и система отчетности сейчас таковы, что администрация школ и учителя до последнего скрывают правонарушение. Почему? Да потому что в первую очередь за него будет наказан не ученик, а администрация и классный руководитель. Не это ли порождает в учениках чувство безнаказанности? Ребенок четко понимает, что его проступок взрослые будут «разруливать» друг с другом. Нет, педагог должен быть наказан именно за сокрытие правонарушения и поощрен за сообщение о нем.
Особенно этот подход актуален для классных руководителей. Давайте честно признаем: им приходится отвечать за все, что происходит с учеником. Напился во время летних каникул и попал в милицию? Классную отзывают из отпуска на ковер. Машина сбила школяра на пешеходном переходе? Классный руководитель лишится премии. Пострадал от спайса? Последствия те же. И такими историями могут поделиться в каждом учебном заведении. Вот только решает ли это проблему? К слову, в марте прошлого года появился совместный приказ комитета по образованию и ГУВД Минска, в котором черным по белому прописано: если из школы обращаются по подобному поводу в милицию, наказывать учреждение образования никто не будет. И результат не заставил себя ждать — если раньше об употреблении наркотиков из школ сигнализировали 5 — 10 раз в месяц, сегодня звонки идут потоком. Что лишний раз свидетельствует: за дело надо браться срочно и с разных сторон.
Советская Белоруссия №51 (24434). Среда, 19 марта 2014 года.
