Каждый раз, когда речь заходит о владении иностранным языком, приходится, как это ни печально, констатировать: мы немы. С горем пополам объяснить заблудившемуся туристу, где находится гостиница или местная достопримечательность, большинство еще сможет. Но выгоды сотрудничества со своей организацией потенциальному инвестору с ходу растолкует едва ли каждый двадцатый. Полгода назад Совет Министров принял постановление «О мерах по повышению эффективности работы внешнеэкономических и маркетинговых служб». Среди его требований четко значится: сотрудники соответствующих отделов госпредприятий должны обязательно владеть иностранными языками. Срок им был отведен до 1 августа. Корреспондент «СБ» решил проверить, заговорили ли наши заводы и фабрики на английском.
Специалистам по маркетингу ориентированных на экспорт гигантов, судя по опыту моих коллег, объясниться с иностранцем все же под силу. Уровень языка сотрудников, конечно, далек от говора лондонцев или диалекта жителей Нью–Йорка, но главное, что информация понятна. Поэтому звонить на БелАЗ, МТЗ или «Беларуськалий» не стал. Для эксперимента выбрал несколько не столь крупных предприятий, выпускающих продукцию, способную заинтересовать зарубежных гостей.
Поскольку инвестор, планирующий многомиллионные сделки, не знай он русского, нанял бы переводчика, представлюсь скромно бизнесменом из какой–нибудь центральноевропейской страны. Как раз и акцент этим легко объясняется. Итак, пусть меня зовут Балаж Тот. Приехал я из Венгрии, где у меня свое дело, на охоту и как человек предприимчивый не упустил возможности заодно ознакомиться с местными производителями.
«Место независимости» у вокзала
...Набираю номер отдела внешнеэкономической деятельности Оршанского льнокомбината, здороваюсь, интересуюсь по–английски, туда ли попал.
— Уан момент, плиз, — на том конце провода явно не ожидали услышать иностранную речь, трубка переходит уже к другому человеку.
Рассказываю, мол, приехал в Беларусь как турист, после охоты отдыхал в агроусадьбе и обратил внимание на красивые скатерти. Узнал, где их делают, и решил купить около сотни для своей сети кофеен в Будапеште. Спрашиваю, можно ли это сделать в Минске.
— Yes, there is our store in Minsk. It’s a trade–center, эээ... the name, эээ... in Russian «Столица» («Да, в Минске есть наш магазин–склад. Это торговый центр, название по–русски «Столица»).
— Сто–ли–тса? — переспрашиваю, специально коверкая произношение, и прошу подсказать адрес.
— It’s place of Independence. Near by train station.
В принципе, более–менее понятно. Хотя можно подумать, что весь ТЦ «Столица» — фирменный магазин Оршанского льнокомбината, а еще долго ломать голову, что же это за «место независимости» поблизости от вокзала (название площади Независимости по–английски будет звучать как Independence square). Ладно, будем считать, что при желании венгру все–таки удастся приобрести скатерти.
Трохи дую, трохи не
Следующий звонок — в приемную начальника управления маркетинга Минского завода колесных тягачей. На этот раз господину Тоту, директору строительной фирмы, на минских улицах приглянулась бетономешалка «Волот».
— Good afternoon. Is it the marketing department? («Добрый день. Это управление маркетинга?»)
— Ду ю спик инглиш? — не сразу понимаю, что вопрос адресован мне, и выкладываю свою историю.
Выслушав тираду, видимо, на непонятном ему языке, обладатель мужского голоса произносит слово «момент» и отправляется за помощью. Через несколько минут наконец появляется человек, для которого английский и китайский звучат по–разному. Интересуется, где я собираюсь эксплуатировать изделие. Узнав, что в Венгрии, расстраивает заграничного гостя несоответствием допустимых экологических стандартов двигателей в наших странах. Объясняется специалист управления маркетинга простыми, но правильно построенными и понятными фразами. Причем не только отвечает на вопросы, но и сам пытается предложить потенциальному покупателю альтернативный товар. Правда, время от времени он куда–то отлучается, не исключено, что подглядеть что–то в словаре.
Связанные по рукам и языкам
Какие выводы можно сделать? Да, формально предприятия выполнили предписания Правительства: по–английски в маркетинговых службах хоть один–два человека могут разговаривать, пусть и с трудом. Трубку, по крайней мере, нигде не бросили. Но чувствуется, что язык они учили из–под палки. А ведь внешнеэкономический отдел — лицо компании на международной арене. Почему быть привлекательным его должны заставлять сверху?
— Производители, которые хотят продавать товар за границу, должны сами понимать необходимость в иностранном языке. Никакими косметическими мерами вроде этого постановления, хотя оно и правильное, ситуацию не изменишь, — считает председатель правления ОО «Гильдия маркетологов» Анатолий Акантинов. — Маркетинг — это ведь рыночный инструмент. При здоровой конкуренции хороший директор фабрики или завода сам наймет грамотных специалистов, способных общаться с иностранцами.
Только где их взять? Опытные маркетологи отлично разбираются в товарах и ценах, но не знают языка. Учить его в 40 — 50 лет уже тяжело. Посадить во внешнеэкономическую службу выпускника лингвистического вуза — тоже не выход, ведь без профессиональных знаний он только и сможет, что повторять «перезвоните» да «напишите». Надо готовить универсальных специалистов еще с университетской скамьи, но это процесс длительный. Что же делать сейчас?
— Можно продать часть акций инвестору, как это сделали некоторые наши пивзаводы, и войти таким образом в крупный холдинг с единой внешнеэкономической службой, — рассуждает Анатолий Акантинов. — Собственно, у нас есть некие прообразы холдингов, объединяющие производителей по отраслям. Это, к примеру, «Беллегпром», «Белгоспищепром», «Белнефтехим». По одному–два толковых маркетолога на предприятиях наберется, и вместе они уже составят команду. А вообще, незнание языка — лишь одна из проблем нашего маркетинга, и решать их все надо в комплексе.
КОМПЕТЕНТНО
Пресс–секретарь Министерства иностранных дел Андрей Савиных:
— В конце прошлого года мы точно так же обзвонили внешнеэкономические службы крупнейших предприятий–экспортеров, сотрудники которых, безусловно, должны были бы знать английский или, скажем, немецкий. Тогда из 20 мест разговор на иностранном языке смогли поддержать только в 6. И то не сразу. Приходилось перезванивать по нескольким номерам, искать того, кто понимал бы хоть немного из сказанного. Но мы–то специально это делали. А какой уважающий себя покупатель станет по пять раз пытаться наладить контакт? Не можете или не хотите сотрудничать — не надо, найдем другого производителя. Вот вам и экономический эффект...
