Другие

Когда я впервые оказалась в Британии, мне бросилось в глаза необычайно большое количество инвалидов на улицах. Я постоянно видела «колясочников», лихо рулящих по своим делам. В кафе «Беттис» (дорогом и знаменитом) в Йорке за соседним столиком сидела группа людей с поражением ЦНС (центральной нервной системы) — их кормили с ложечки обалденно вкусными пирожными, а традиционный английский «файв о’клок» они пили через соломинку. Я недоумевала: неужели в Британии так много инвалидов? И лишь несколько лет спустя, прожив год в Лондоне, осознала: инвалидов в этой стране не больше, чем в любой другой. Просто в отличие от родной Беларуси они выходят на улицы.

У нас же таких людей на улице редко встретишь. Не потому, что их нет, а потому, что выйти не могут. Как «колясочнику» спуститься с пятого этажа дома без лифта? Пандусы отсутствуют как класс. Да и в новых домах ширина входной двери в лифт часто не позволяет въехать человеку на коляске. Как–то заметила во дворе одного из домов по улице Танка в Минске отличный металлический пандус. Понятно: семья позаботилась о своем инвалиде. Чаще всего человек, требующий другого образа жизни, становится проблемой одной только семьи — своей собственной. Еще чаще родившийся инвалидом ребенок становится проблемой одного только человека — своей мамы. Увы, статистика неумолима: из семей с больными детьми отцы обычно уходят. Не все, конечно, но большинство. Им трудно.

А кому легко? Так сложилось, что на определенном отрезке жизни я очень близко столкнулась с проблемами детей–инвалидов. В большинстве случаев, когда очевидно, что болезнь — на всю оставшуюся жизнь, врачи предлагают родителям отдать малыша на попечение государства. Многие соглашаются — и не мне, и не нам с вами осуждать их за это: не каждый способен в такой ситуации выстоять. Помню, как одна женщина, укачивая на руках десятимесячную дочь, которая, как уверяли врачи, никогда не будет ходить, членораздельно говорить и адекватно воспринимать действительность, рассказывала о том, что девочка родилась здоровой. Потом — неожиданная инфекция, клиническая смерть, спасение и страшный диагноз. «Когда она лежала в реанимации, я думала: пусть будет какой угодно, но только пусть будет, — рассказывала женщина. — А теперь знаю: и для нее самой, и для нас было бы лучше, если бы ее не спасли. Я бы за это время другого ребенка родила».

Задумывались ли вы о том, что чувствуют еще вчера совершенно здоровые люди, которые вдруг оказываются обездвиженными? Вспоминаю такой эпизод, произошедший в Ирландии. Одна очень крупная благотворительная организация закупила несколько автомобилей скорой помощи и отправляла их в районы, пострадавшие от аварии на ЧАЭС. С началом церемонии отправки немного запаздывали — ждали главного гостя, депутата Европарламента. «Идет! Идет!» — наконец–то раздалось со всех сторон. Я увидела крупного молодого мужчину, типичного ирландца: рыжего, с белесым лицом, которому, как и всем местным жителям, не хватает солнца. Но он не шел, а ехал на коляске. Когда ему исполнилось 10 лет, он, играя с друзьями, неудачно прыгнул с крыши невысокого сарая. Не знаю, что творилось у него в душе тогда, но сейчас у него веселый, оптимистичный нрав и прекрасная карьера.

Неудачно прыгнул и самый, пожалуй, знаменитый «колясочник» Китая — Дэн Пуфан. Его история — «сын за отца». Пуфан — сын архитектора китайских реформ Дэн Сяопина. Во время Культурной революции того отлучали от власти и ссылали в деревню дважды. Не забыли и о родственниках. Когда хунвэйбины пришли за Дэн Пуфаном, он, надеясь убежать, выпрыгнул из окна. Казалось, невысоко: «всего» второй этаж. Не повезло: уже больше трех десятилетий Дэн Пуфан — «колясочник». Он единственный китаец, которого ООН наградила за то, что он успешно борется за права человека. Благодаря ему жизнь китайских инвалидов заметно улучшилась.

Они — не такие, как мы. Из историй их болезней можно составить целую библиотеку, но вряд ли вы захотите приобрести в нее абонемент. Инвалиды живут среди нас, и их много. Очень. В наших силах сделать так, чтобы они чувствовали себя не среди, а — с нами. Им никогда не стать такими, как мы. Но каждый из нас может оказаться на их месте.

Инвалидность — не приговор и не наказание. Это несчастье, которое может случиться в любой семье, с любым человеком. Это другой образ жизни. Все, что нужно этим другим людям от нас, — понимание и уважение. Не жалость. Не нужно отводить взгляд, увидев на улице человека на коляске, или с синдромом Дауна, или с церебральным параличом, — это мог бы быть ваш ребенок, ваш брат или любимая сестра. Будем людьми...