Убиенные воины взывают к совести потомковНабрав слова рубрики и заголовка, я призадумался: а уместны ли здесь безобидные «ворчания»? Ибо в данном случае автору скорее впору не ворчать, а возмущаться. Ну почему мы такие беспамятные, почему до сих пор никак не увековечили и даже не благоустроили, не огородили место, где похоронены не десятки, не сотни, а более пяти тысяч (!) российских солдат (из них две тысячи известны поименно), участников Первой мировой войны, которую тогда звали Отечественной (ведь противник посягал на наши земли, дошел до Барановичей, Сморгони и Нарочи), а потом, после революционных потрясений, стали именовать более нейтрально.
Речь идет о братском кладбище на минской Сторожевке, точнее, в ее северной части — Переспе, где захоронены тела российских воинов, умерших от ран в минских госпиталях. Госпиталей было много: четыре сводных минских, лазареты Минского губернского земского общества, Красного Креста. Действовали медучреждения из соседних и удаленных губерний России: Курской, Смоленской, Вологодской и даже Приамурский отдельный. В Минске находился собственный (содержащийся за частные средства) госпиталь государыни императрицы Марии Федоровны. Раненых, часто безнадежных, сюда отправляли из прифронтовой полосы, из многих номерных полевых лазаретов, особенно переполнившихся после жестоких сражений около Сморгони, где, собственно говоря, защищали и Минск. Кладбище было православное — католиков, протестантов, иудеев, магометан хоронили в других местах. Поэтому перед долгой чередой деревянных крестов, на многих из которых видны дощечки с надписями, возвели часовню, где, очевидно, отпевали воинов.
Братское кладбище, находившееся раньше в чистом поле между Старовиленским и Долгиновским трактами, существовало еще во времена Второй мировой войны. На немецкой карте, изданной во времена оккупации, оно обозначено как действующее. Но после войны по непонятным мне причинам (очевидно, действовал не столько воинствующий атеизм, сколько то обстоятельство, что рядом, по бывшему Долгиновскому тракту, теперь улице Червякова, началось строительство деревянных домов–дач для минской элиты, а кому охота жить рядом с кладбищем) кресты, выстроившиеся длинными вереницами, уничтожили, церковь снесли. А на пустыре по воскресеньям начал собираться знаменитый Сторожевский рынок, где торговали животными, птицей. Просуществовал он до 1996 года, после был формально перенесен в Ждановичи. Образовавшийся пустырь стал «таять» на глазах в связи со строительством элитных жилых домов. Когда рыли котлован под фундамент одного из зданий по улице Червякова, из огромной ямы доставали человеческие кости. Но это, похоже, никого не заинтересовало, не остановило. Мне довелось увидеть план микрорайона, который охватывал уже всю территорию кладбища. Однако здравый смысл все–таки взял верх: ведь в России в аналогичных случаях возведенные дома соответствующие властные органы потребовали снести. В минском варианте шесть «элиток» и захоронения разделила вновь проложенная дорога. А на братском кладбище теперь выгуливают собак да учатся вождению мотоциклисты.
Все это я хорошо знаю не понаслышке, ибо живу как раз напротив бывшего рынка. Еще лет десять назад работники находящегося невдалеке Национального исторического архива Беларуси познакомили меня с некоторыми материалами, касающимися братского кладбища, предложили поддержать в печати их предложение о создании мемориала на памятном месте. Но тогда я еще не знал истинных масштабов захоронения. Думал, там покоится прах десятка или сотни воинов. Фронт ведь проходил довольно далеко...
Не так давно узнал, что о восстановлении братского кладбища, создании на месте массовых захоронений международного мемориала настойчиво хлопочет Республиканское общественное объединение «Русское товарищество» (после перерегистрации — Международное общественное объединение «Русь единая»), что члены объединения на эту тему опубликовали несколько статей, разослали немало обращений. Начали договариваться по телефону о встрече.
...И вот сидим вместе, пьем чай с руководителем объединения, известным литератором Михаилом Ткачевым и активным участником организации Анатолием Ткаченко. Сначала речь заходит о поэзии Пушкина и Мицкевича, переводах и популяризации их творчества в Беларуси. Потом переходим к главной теме. Анатолий Дмитриевич кладет передо мной на столик две толстые папки со списками погребенных на кладбище воинов. На некоторое время я буквально немею: откуда? Ведь наши ответственные работники в свое время отвечали категорически: все документальные подтверждения существования братского кладбища на Сторожевке сгорели в военном пламени. А то и вовсе звучало непреклонное: «Такую информацию давать запрещено».
Теперь «запрещенная» (кем, когда и ради чего?) информация лежала передо мной. На листах, отмеченных штампом Российского государственного военно–исторического архива, написаны тысячи фамилий, указываются места рождения воинов, полки, в которых они служили. Есть мобилизованные офицеры и солдаты, казаки Донских, Оренбургского, Запорожского полков, народные ополченцы из самых различных уголков нынешних Беларуси, России, Украины, ратники из Минской, Курских, Калужской, Могилевских, Витебских дружин и, наконец, следует: «нижние чины, фамилии неизвестны».
Все это в Беларуси должны были бы получить по заказу наших военных и культурных ведомств. Но их представители заученно отвечали: «В Москве вы ничего не найдете, все погибло в Минске». А о том, что копии актов о смерти и захоронении отсылались в Императорский архив и вместе с ним могли сохраниться, и мысли не допускалось... Поэтому лежащие передо мной документы пришлось делать за немалые средства, пожертвованные членами объединения, ветеранами войны и просто патриотами Беларуси и России.
Сегодня территория бывшего солдатского кладбища — лакомый кусочек для строительных фирм. Однако в жизни не все подчиняется исключительно коммерческой выгоде. Тем более на возрождение часовни средства можно собрать через добровольные пожертвования. Польза же от этого очевидна: такая реализация народной инициативы только посодействует сплочению общества. К тому же жители соседних домов смогут спать спокойно, их совесть будет чиста. Особенно если они сами сделают взносы или даже возглавят их сбор. Я уверен, подобная акция не останется безответной ни в Беларуси, ни в России, ни в Украине.
Фото Виталия ГИЛЯ, "СБ".
