Дом и музей

- А вот на этом диване написал свои самые известные произведения Владимир Короткевич, - хозяин домашнего музея в Ракове показывает нам небольшой старомодный диванчик с деревянным ящиком сбоку. - Мы не реставрировали, оставили, как Володя нам отдал...

Пока мы осматривали музей, хозяйка, стараясь успеть перед отъездом в столицу, "сочиняла" на земле, уже утратившей последнюю зелень, будущую весеннюю красоту: тут будет уголок Беларуси с летним кабинетом для хозяина, тут - кусочек родной для хозяйки Украины: плетень, подсолнухи, мальвы...

Не странно ли: приехав в деревню, оказаться в светской, творческой среде? Странно только для нынешнего спешащего времени, предпочитающего одноразовую посуду и "одноразовые" книги. К счастью, есть люди, сохранившие способность создавать вокруг себя ауру духовности и, живя в столице, не забывать про глубинку.

Татьяна Кобржицкая и Вячеслав Рагойша... Оба - члены писательских союзов Украины и Беларуси. Татьяна Вячеславовна - лауреат международной премии Ивана Франко, кандидат филологических наук, доцент кафедры славянских литератур БГУ; Вячеслав Петрович - доктор наук, профессор и т.д. А кто из молодых поэтов не пытался усовершенствовать свою литературную поступь, изучая "Паэтычны слоўнiк" Вячеслава Рагойши?

Я давно знаю этих людей, а время лишает умения удивляться. А есть чему. Ведь расспрашивая об истории их семьи, говоришь об эпохе.

- В нашей встрече была предначертанность, - считает Татьяна Вячеславовна.

А ведь когда-то и не думала, что судьба ее будет связана с Беларусью.

Дуэт с Хрущевым с львовскими последствиями

На студенческую конференцию в Одессу съехалось много красивых и умных... Но стройную студентку из Львова не заметить было невозможно. Да ведь как не вырасти особенной в такой семье. Отец, Вячеслав Кобржицкий, солист львовской оперы. Мать, врач-фониатор, - из уральского рода, славившегося красавицами. Одна из этого рода стала Бодровой, ее сын - известный режиссер. Еще одна, врач сибирского военного санатория, была хорошей охотницей. И увлечение ее разделял не кто-нибудь, а маршал Рокоссовский, часто после войны в упомянутом санатории лечившийся.

Во время войны артисты выступали на фронтах, перед бойцами. Приходилось петь на морозе в вышитой рубахе... Но столько в это пение вкладывалось чувства - не болели. Там, на Сталинградском фронте, и заметил украинского певца Никита Сергеевич Хрущев. Целую ночь пели они с Кобржицким дуэтом украинские песни. Кстати, у Хрущева был хороший баритон. А потом, решая вопрос о восстановлении львовской оперы, Хрущев вспомнит ту ночь... Так Вячеслав Кобржицкий стал одним из ведущих солистов львовской оперы, впоследствии заслуженным артистом Украины, профессором Львовской консерватории...

Татьяна выросла, что называется, "при театре". Кто только не сидел за старинным столом эпохи Франца-Иосифа в квартире Кобржицких: Лидия Русланова, Пантелеймон Норцов, Иван Козловский...

- В моей жизни было два храма - театр и университет, - говорит Татьяна Кобржицкая.

Пропавшие письма

Но главным призванием стала литература. Поэтому, встретив на конференции синеглазого, с льняным чубом белорусского парня Вячеслава, Татьяна могла разделить его увлеченность. Знакомство продолжалось в письмах. Вот только письма, посылаемые в минское общежитие... исчезали. Вячеслав Рагойша загрустил. Украинская красавица забыла его... Между тем кто-то даже пустил слух: Татьяна Кобржицкая вышла замуж. Это было неудивительно: в кругу театральной молодежи Львова, в который входила и Татьяна, жизнь кипела: спектакли, музыкальные вечера, "капустники"... Частенько партнером Татьяны по студенческой сцене был ныне знаменитый Богдан Ступка. Он и сегодня остается другом семьи Рагойшей-Кобржицких, приезжает в гости. Но в то время, чтобы семья состоялась, обоим филологам пришлось преодолеть долгую дорогу... Вячеслав едет в фольклорную экспедицию в карпатскую деревню Криворивню, где когда-то жил Иван Франко. Туда должна прибыть из Киева Татьяна - для решительного объяснения. Но пока добралась до места встречи, белорус, прождав вечер и ночь напролет, уже уехал. Вмешалась судьба: машина сломалась, Вячеславу пришлось вернуться. А там уже горевала в окружении сочувствующих сельчан будущая жена...

Свадьба века

Вопрос, где - в Беларуси или на Украине - жить молодой паре, не стоял. "Куды iголка, туды нiтка", - утверждает Вячеслав Петрович, подразумевая под ниткой, разумеется, жену...

- Единственное, что пугало, - в Беларуси холоднее, - вспоминает Татьяна Вячеславовна. - У нас во Львове теплая осень, мягкая, золотые каштаны... А приехала сюда - деревья голые, ветер. Так что на свадьбу, которая должна была быть в ноябре, я приехала в заказанном мамой пальто на четырех слоях ватина.

Жених был уже известен и уважаем в научном мире. Незадолго до свадьбы защитил диссертацию на крамольную тему - верлибры Максима Танка. Форма сия литературная считалась несоветской. Друг Вячеслава Владимир Короткевич, пока наблюдал за бурным ходом защиты, нарисовал целый альбом - портреты выступавших, будущего кандидата, самого себя. И даже сочинил шуточный "диплом": "Шматпаважанаму мэтру, iлюстрымiсе Рагойшу, як беларускiя, так i iншыя элаквенцыi майстру [...] На знак таго, што спасцiгнуу ен навукi, што калi есць танк, то ён - глабальная ракета..."

Целую неделю - помогли ноябрьские праздники - пела и плясала свадьба в Ракове. Сватом был профессор Михась Ларченко. Среди гостей - Нил Гилевич, Язеп Семежон, Олег Лойко, Федор Янковский, Адам Мальдис... А вот Короткевич позвонил и сообщил, что приедет не один. Привезет женщину... Будет она его женой, нет ли - пока не уверен. Но... Так литературной общественности впервые была представлена Валентина. Незадолго до этого писатель выступал в Брестском университете. Молодая преподавательница пришла под конец мероприятия. Немного послушав столичного гостя, заявила: "Что вы тут нам говорите... Вот если бы вы писали, как Владимир Короткевич, имели бы право это говорить!" Аудитория взорвалась смехом. После такого "зачина" знакомство не могло не продолжиться. И на свадьбе в Ракове Короткевич уже вовсю отплясывал с будущей женой. Там до сих пор показывают комнату, где у Валентины в танцевальном пылу сломался каблук.

На свадьбе Короткевич написал для молодоженов эпиталаму и предложил всем гостям расписаться. Кто расписывался, а кое-кто из начальства засомневался. В то время знали, чем грозила подпись под подозрительным документом. Нынче, видя эпиталаму в витрине музея, просят: "Можно теперь подписать?" Но история обратного хода не имеет.

Бодровы - в Ракове, Рагойши - в Москве

Трое сыновей родилось у белорусско-украинской четы. Дети одинаково легко усваивали языки своей родни. Получили наконец квартиру в Минске, обустраивались в Ракове... Приезжала в гостеприимный раковский дом и семья Бодровых. Младший Бодров, внучатый племянник Татьяны Вячеславовны, подружился с ровесником - Максимом Рагойшей. В то лето, когда москвичи задержались в Ракове на целый месяц, мальчики читали и восхищались романом Владимира Короткевича "Черный замок Ольшанский". И вдруг - трагическая весть: Короткевич умер. Обе семьи принесли к могиле писателя сноп надломанных колосьев, украшенный васильками.

Бодров-младший остался в воспоминаниях белорусской родни серьезным, думающим человеком... И по-прежнему - живым. Когда случилась трагедия в Кармадонском ущелье, некоторые журналисты, узнав о родстве с Бодровыми, пытались получить комментарии Татьяны Вячеславовны... Но она отказывалась. Тяжело ей говорить о племяннике и теперь.

- В его игре не было никакой ненатуральности. Он в жизни был таким, как на экране... - считает Татьяна Вячеславовна. Тем более и не учился Сергей "на артиста", поступил на исторический факультет университета. Так же, как и его друг Максим Рагойша. Только один - в МГУ, другой - в БГУ. Стремление к истинной, духовной красоте было в Сергее с детства. Однажды, когда Максим жил в гостях у Бодровых, его и Сергея, а им было лет по десять, хватились: нет малышей! Только поздно вечером объявились. Оказалось, зашли в церковь и, завороженные впервые увиденной службой, дивным убранством, задержались.

Город контрабандистов и поэтов

Раков - символ Беларуси... Место встречи разных культур, когда по одну сторону площади - костел, по другую - церковь, по третью - синагога, а в праздничные дни все выходят на эту площадь на ярмарку. Посетители домашнего музея Рагойшей-Кобржицких "Полиэтническая культура Раковщины" узнают о старинном местечке много неожиданного. Оказывается, сюда, к известному слависту Марьяну Здзеховскому, приходили письма от Льва Толстого, тут жил писатель-контрабандист причудливой судьбы Сергей Песецкий, гостила Элиза Ожешко... Да и Янка Купала, подожди родители с переселением несколько месяцев, мог родиться не в Вязынке, а тут... Раковскую школу окончил детдомовец Ярослав Евдокимов. Есть на стендах книги польские, еврейские и белорусские... Есть украинская витрина... Навещают музей сотрудники украинского посольства. Кстати, отец Татьяны Вячеславовны очень полюбил Раков. Там по его просьбе и был похоронен.

А теперь в Ракове по инициативе Вячеслава Рагойши проводятся ежегодные международные конференции "Ракаускiя чытаннi". Местичи оценили нововведение, возвращающее Ракову славу "Северных Афин". Силами той же семьи издается газета "Ракаускi шлях". Дети продолжают научную стезю, подрастают внуки... В убранстве городской квартиры и раковской дачи соседствуют украинские глечики и белорусские жбаны, гуцульская вышивка и соломенные "пауки"... И как никогда не возникал тут спор культур, так, я думаю, никогда не возникали споры о "женской" и "мужской" роли, разъевшие, подобно яду, не одну творческую семью.

...В светском салоне, перестроенном, извините за прозаическую подробность, из хлева, стены расписаны автографами гостей. Расписались и мы... По дороге в столицу рассуждения у всех были типичными: вот хорошо было бы тоже приобрести домик в глубинке, облагородить, организовать светскую жизнь... Но было понятно и другое: такие семьи неповторимы.