По долгу службы в январе 2009 года мне пришлось побывать в небольшом полесском городке Житковичи. Дело, ради которого я прибыл туда, было заурядным: теща и зять судились между собой о том, кто из них получит право на опеку двух несовершеннолетних детей: десятилетнего Артема и восьмилетнего Юрия (поскольку речь идет о детях, все имена и фамилии действующих лиц изменены; любое сходство или совпадение случайны).
С точки зрения закона такой конфликт, в принципе, не должен был возникнуть, ведь Кодекс о браке и семье устанавливает, что родители имеют “врожденное”, железобетонное право на воспитание своих 
отпрысков. Поэтому мне было непонятно, зачем органы опеки и попечительства передали спор на рассмотрение суда, в то время как сами имели все полномочия, чтобы передать детей от бабушки к отцу.
Однако, посидев на процессе, я узнал такую грязную генеалогию семьи - генеалогию, достойную любого монархического дома, - что мое первоначальное недоумение сменилось на другое: как вообще можно было государственной структуре выпустить детей из своих рук хотя бы на секунду!
Не на жизнь, а на смерть
Изначально претензии отца – Василия Уранцева – к своей теще были понятны: Василий вышел из тюрьмы, где отсидел шесть лет за изнасилование восьмидесятилетней старухи, и потребовал, чтобы теща отдала ему сыновей, которых воспитывала все это время - потому что жена Василия и дочь бабки Лидия умерла в 2004 году.
Бабушка, в свою очередь, настаивала на своем праве, вполне логично указывая, что, в соответствии с законом, не могут дети передаваться лицам, которые совершили особо тяжкое преступление против человека.
Стороны сперва изрядно обгадили друг друга, эмоционально расплескивая по залу суда ведра восхитительно пахнущих помоев. Потом судья прекратил перепалку и предложил противникам выложить на стол доказательства: почему же все-таки, с точки зрения Уранцева, бабушка Мария Туркевич достойна только сожжения на костре из мокрого - чтобы дольше горел - хвороста, а по мнению Туркевич, Василия надо срочно застрелить из осинового ружья серебряной пулей, намазанной чесноком?
И здесь-то на свет божий выплыла история семьи, узнав которую, мне захотелось закричать: “Люди, детей необходимо срочно забрать от обоих драконов!”
Игра в ножички
Лида Туркевич была личностью, не обремененной излишней нравственностью. С четырнадцати лет она пошла по всем возможным рукам родимого Полесья. Мать не просто закрывала на это глаза – она активно поддерживала дочь. Ведь Лида фактически стала кормилицей семьи.
Откуда в бедном Житковичском районе водились деньги? Посему Лиде гонорар платили картошкой, домашними закатками и выловленной в речках рыбой. Знать, такое усиленное питание привело к тому, что Лида “наблатыкалась” в своем ремесле на зависть авторам “Камасутры”. Волны Припяти разносили ее славу до самого Гомеля, откуда в итоге прибыл на смотрины горячий горский парень Вахтанг Джанелидзе. Прибыл и влюбился, после чего сделал Лиде предложение.
Понимая, что в родных Житковичах ни один мужчина в здравом уме на ней не женится, Туркевич, не раздумывая, согласилась. Тем более что Джанелидзе, желая доказать невесте свою честность, с порога признался в двух вещах, которые люди обычно стараются скрывать: а) он от рождения страдает эпилепсией; б) пятнадцать лет назад он зарезал свою первую жену, приревновав ее к приятелю.
Такие мелочи Лидию не колыхали. Дело в том, что от матери эпилепсию унаследовала и она – так что два сапога пара. А убийство… Когда это было!.. Мария Туркевич, познакомившись с женихом дочери, испытала нечто напоминающее фамильную гордость. В ее биографии таился похожий факт: она тоже прикончила своего сожителя, заподозрив того в измене. Правда, Мария всего лишь сожгла сарай, в котором дрых пьяный ловелас, а на суде уверяла, что хотела лишь отомстить, уничтожив имущество, и ни сном ни духом не ведала о спавшем на сеновале донжуане. Потому суд ограничился тремя годами лишения свободы за уничтожение чужого имущества.
Торжество сыграли с размахом. Джанелидзе не поскупился. Но счастливая семейная жизнь продолжалась не больше часа. Разгоряченные гости устроили обряд похищения невесты. Следуя славянской традиции, Вахтанг усердно искал суженую. Забрел в подсобку кафе и увидел, что Лидия… перевела человеческую свадьбу в собачью. Причем по некоторым признакам было ясно, что инициатива исходила именно от нее.
Хоть Вахтанг и был убийцей, однако то, что он пришел в ярость и стал крушить все налево и направо, я отлично понимаю. Разогнав кобелей, жених подступился к Лидии, недвусмысленно выставив в ее сторону нож. Что происходило в закрытой подсобке, никто не видел, но через пару минут оттуда вывалилась молодая. Джанелидзе нашли мертвым с ножом под сердцем…
Учитывая показания свидетелей, суд посчитал, что Лидия Туркевич действовала в состоянии необходимой обороны, лишь немного превысив ее пределы, а потому приговорил мужеубийцу только к одному году условно.
Это не помешало Лидии, родив спустя полгода сына Артема, потребовать от государства и получить пенсию на ребенка по случаю потери кормильца.
Совет да любовь
А еще через несколько месяцев на улице юная вдова повстречала своего бывшего любовника Василия Уранцева. Тоже та еще личность… Эпилепсии, правда, у него не было, но алкоголиком он был знатным, потомственным! Отец Василия работал во времена царя Гороха главным энергетиком района, и каждый подчиненный считал своим долгом наливать начальству за нужную подпись на бумажке. В итоге энергетика уволили с позором, а вскоре он в невменяемом состоянии утонул в пруду. Мать возглавляла “элитный” детский сад в Житковичах, а потому шампанское и коньячок от благодарных родителей принимала вагонами. По графику. Старший брат в двадцать с небольшим лет в полном смысле слова сварился от водки. Он допился до того, что температура тела превысила критические 42 градуса… Средний брат в бессознательном состоянии убил собутыльника, а на зоне сошел с ума и осколком оконного стекла перерезал себе вены.
Ну а у самого Василия алкогольный угар сдвинул мозги в направлении классической геронтофилии. С юных лет не было для него слаще занятия, чем забраться через забор в сад к какой-нибудь бабульке, постучать в окно, снять штаны и демонстрировать анфас и в профиль черт знает что. Перед молодухами Василий не выставлялся.
Милиция не раз пыталась прижать геронтофила-эксгибициониста к ногтю, но напуганные старушки наотрез отказывались свидетельствовать против него, потому максимум, чем удавалось наказать Уранцева, – это регулярно давать ему по пятнадцать суток за мелкое хулиганство.
Вспомнив прошлые молодые забавы, Туркевич и Уранцев решили пожениться. Жили интересно. Жили весело. По утрам, пока Василий был трезвый, за ним по улицам гонялась Лидия с вилами. После обеда роли менялись: уже напившийся Василий в качестве аллаверды тренировал супружницу с топором в руках. Не останавливал их даже общий сын Юрий, которого угораздило не только родиться семимесячным с обвитой вокруг шеи пуповиной, что повлекло за собой кислородное голодание и смерть некоторых отделов мозга, но и получить наследственную эпилепсию.
Мария Туркевич в игры дочери и зятя не вмешивалась. Как раз в это время она познакомилась с “молодым” пенсионером, а потому шалости Лидии ей были безразличны.
Возможно, кто-то из супругов рано или поздно прикончил бы другого, но жизнь повернулась по-иному. Уранцев в поисках самогона забрел на подворье к соседке, а когда та отказала ему, изнасиловал.
Казалось, что теперь жизнь Лидии наладится. Как бы не так! Пенсионер попер Марию из своего дома - за то, что имела наглость во время застолий наливать себе больше, чем ему. Марии пришлось возвратиться к дочери.
Закономерные итоги
Что произошло вечером 11 ноября 2006 года, осталось загадкой. Мария Туркевич позвонила в скорую помощь и заявила, что ее дочь колола дрова, потеряла равновесие, упала и ударилась головой о колоду. Прибывшие врачи диагностировали у Лидии перелом основания черепа. В Житковичах условий для выхаживания таких больных не было, поэтому младшую Туркевич повезли в Гомель, но по дороге она умерла.
(Когда суд объявил перерыв, в столовой ко мне подсела полупьяная Мария и начала изливать душу о том, какой у нее отвратительный зять. Мало того что насильник, так еще и внуков забрать хочет: “Не Артем с Юркой ему нужны, а их пенсия!”
Желая, чтобы этот разговор быстрее закончился, я равнодушно поддакнул:
- Плохо, что Лида умерла. С дочерью и внуками жить было бы веселее.
- Пошла она вон, - отмахнулась Туркевич. - Я дала ей поленом по голове и не жалею.)
Спустя полных шесть лет Василий вышел на свободу. За это время родительский дом развалился, и Уранцев приженился к Валентине Буевой. Валентина на международном конкурсе дегустаторов алкоголя тоже заняла бы место на пьедестале почета, но это полбеды. Уранцева восхитило в ней то, что она отвечала его идеалу женщины: тоже была лет на пятнадцать старше.
Какое-то время Уранцев с Буевой жили тихо-мирно, пока Василия по пьяному делу не охватило желание повидать Юрия. Заявившись к сыну в школу, он поговорил с учительницей и в беседе невзначай выяснил, что, оказывается, дети в связи с потерей кормильца получают пенсию. Такую возможность Уранцев упустить не мог и подал в суд иск к бывшей теще об отобрании детей.
Видел судья, какая мерзость в человеческом обличье стоит перед ним с обеих сторон, крутился, словно уж, понимая, что любое решение не принесет Артему и Юрию счастья, что теща и зять разыгрывают в лотерею право безнаказанно пропивать детские деньги…
На процесс был вызван представитель органов опеки и попечительства. От его заключения зависело решение суда. Всего-то и нужно было сказать, что ни отец, ни бабушка не заинтересованы в детях, что проживают оба в разваленных, полусгнивших халупах, что государство имеет право и обязано забрать этих детей на свое попечение. Но представитель (кстати, диектор той школы, в которой учились мальчишки) голосом умирающего Петра I произнес:
- Отдайте все отцу…
С той поры прошло уже почти два года. Не так давно я связался по каким-то своим делам с Житковичами и узнал, что буквально через пару месяцев после суда пьяный Уранцев задушил Артема, приговаривая:
- Грузинский б…й ублюдок! Понаехали тут…
А еще через какое-то время, когда Василий отправился на двенадцать лет в тюрьму, Валентина Буева выгнала Юрия из своей хаты:
- Кормить тебя, придурок безродный, я не собираюсь.
Юрий замерз в сугробе под калиткой Буевой. Похоронили детей за счет государства. Бабушка Маша на похороны ни одного, ни второго внука не пришла…
Глеб ГОНЧАРОВ, юрист, “ЗН”
