Многие годы Долман считался самым сильным врачевателем на территории Западной Беларуси, хотя специального медицинского образования не получил. Целитель излечивал болезни при помощи воды из колодца, творя над ней молитву. Что же скрывалось за именем Долман, или то была фамилия?
Хутор находится рядом с железнодорожной веткой Глубокое — Поставы, как раз на границе двух районов. Пассажирские поезда здесь начали останавливаться четверть века назад. Говорят, первая женщина-космонавт Валентина Терешкова, посетив этот хутор, ходатайствовала об открытии здесь станции. Нынешняя хозяйка хутора Ксения взяла фамилию мужа, Селивестра Зеленкевича, в прошлом железнодорожника, в девичестве же была Ксения Михайловна Доломанова. Теперь ей, проживающей восьмой десяток лет, выпало сохранять традиции народного доломановского врачевания, которые оставили после себя ее прадед, дед, отец и брат. Люди по-прежнему приезжают сюда за целебной водой, которую они сами берут из колодца и несут мудрой женщине для “молитвенного заговора”. И хотя Ксения Михайловна не причисляет себя ни к каким целительницам, доброму человеку отказать не может в его просьбах, потому как сама сильно верует в каждое слово, в тайне произнесенное у иконостаса.
— Ксения Михайловна, а от каких болезней помогает ваша вода? — спрашиваю ее.
— От разных, но прежде всего от нервных, психических болезней, которые были приобретены по жизни.
Кажется, что она с первого взгляда уже знает, с какими мыслями пришел к ней человек. Но виду не подает. Только улыбается открыто и красиво.
На хутор часто приезжают дети и внуки стариков. Когда-то в сельсовете при составлении паспорта одному из сыновей пропустили букву “о”. Так одна из ветвей знаменитого рода Доломановых изменила фамилию на Долмановых.
— В действительности многие не знали нашей настоящей фамилии, — рассказывает Сергей Михайлович. — Дед (его, как и моего отца, звали Михаилом) был большим тружеником, хлебопашцем, именно он продолжил практику исцеления своих предков. Но его звали Долман, как потом называли и дядю Сергея, продолжившего врачевательную практику деда.
В семье почитали Закон Божий и жили по библейским заповедям, помогая ближнему своему, страждущему, чем могли. Сколько было пережито злословия и запретов, зависти и преследований...
Хутор предстает перед взором неожиданно: белый кирпичный дом, палисадник с низкой узорчатой оградой, старые вековые деревья, много сохранившихся хозяйственных построек, пасека, колодец, сад...
Род целителей Доломановых известен уже на протяжении 300 лет. Корни прапрадедов — в Воронежской губернии, селе Артюшкино. Прадед Владимир Васильевич как царский служащий был направлен на Поставщину в ХIХ веке. В церковной книге в Осиногородке с 1894 года сохранилась запись, свидетельствующая о дворянском сословии рода. Революции и войны ХХ столетия заставили зажиточного хозяина быть очень осторожным и уничтожить фамильный герб.
Болезненно семья переживала коллективизацию. В хозяйстве Доломановых было пять лошадей, бык, всегда вдоволь хлеба.
— Отец со всеми делился и зерном, и лошадьми, — вспоминает Ксения Михайловна. — Его не сослали в Сибирь, потому что все в округе очень уважали нашу семью. Хотя из Новодруцка целый эшелон зажиточных сельчан, так называемых кулаков, отправляли на север. Во время войны партизанский командир Крюков говорил: кто тронет Долмана — отряд подниму! Когда фашисты сожгли соседнюю деревню, отец позвал всех ее жителей к себе. Кто в бане разместился, кто в сарае. А через два дня подожгли наш хутор с немецкого самолета. Если бы люди не помогли — сгорели бы...
Хутор Веретеи горел и в мирное время, весной 1977 года. Дому уже было лет сто, сделан из мореной осины, большой, в два уровня. Не уцелел. Пришлось Доломановым отстраиваться заново. Боялись, что не разрешат оставаться на хуторе, но в который раз семье знахаря помогли люди. Председателем колхоза “Октябрь” тогда был нынешний председатель Поставского райисполкома Эдуард Петрович Козыро. Послал колхозных строителей, и те за три недели возвели новый дом.
Ксения Михайловна с удовольствием рассказывает о своем отце:
— Более всего он любил работать на земле, пахал и бороновал по Луне, трудился от зари до зари. Очень любил детей и птиц. К труду нас приучал с малых лет. У каждого были маленькие грабельки и маленькие корзиночки. На Рождество у нас у одних елку ставили — детвора со всей округи приходила посмотреть. На день ангела, святого Михаила, вся семья собиралась за столом. Дружно было и весело. Любил аистов, они всегда селились возле дома, гусей разводил помногу. Когда папа умер, не поверите, гуси пошли на кладбище. Он жил по совести. Его не раз власти обвиняли в “алхимии”, за то, что людей принимал и воду заговаривал. Но ведь они сами шли, иной раз сотни человек за день.
Отец мог предвидеть многое. Знал, кому давать воду, и она поможет, а кому — нет.
Перед смертью в 1966 году Михаил завещал продолжить заниматься целительской практикой своему сыну Сергею. Ему и передал “тайну” целительной силы воды из веретейского колодца. Сергей Михайлович часто ездил в монастыри: в Оптину пустынь, в Почаев в Украине, в Пюхтицы в Эстонии.
В духовном общении со священниками Долманов-сын искал подкрепление своей вере и своей целительской силе. После пожара в доме не осталось старых икон, их собирали заново. И теперь в каждой комнате висят образа. Мне было приятно узнать, что наряду с религиозной литературой на хуторе читают и “Народную газету”. Ксения и Селивестр — наши подписчики. Гордятся они и тем, что один из их сыновей, а теперь и внук, работают в Минске врачами-онкологами.
— Наш хутор объединяет всех, — говорят Доломановы. — Сюда стремятся все родные. Здесь есть какая-то притягательная сила.
Когда материал уже был подготовлен к печати, из Глубокого пришла печальная весть: на 44-м году жизни скоропостижно скончался Сергей Михайлович Долманов. Многие годы он работал начальником Глубокской районной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды.
