Интеграционные процессы на постсоветском пространстве настораживают, волнуют и удивляют.
«Мир перемен» – так называется журнал, среди учредителей которого – Институт экономики РАН и Национальный инвестиционный совет. В нем анализируется уникальный опыт освоения почти тридцатью государствами новой для них социальной системы в условиях ускоряющейся глобализации, оценивается сравнительное развитие бывших стран социализма, выявляется общее и особенное, динамика преобразований, прогнозируются изменения и возможные формы адаптации. В рамках творческого сотрудничества мы пригласили одного из постоянных авторов журнала, директора Института экономики Российской академии наук, члена-корреспондента РАН Руслана Гринберга поделиться с читателями «СВ» своим мнением об интеграционных шагах на постсоветском пространстве.
Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) долгое время казалось невнятным придатком «бумажной интеграции» бывших советских республик. Сегодняшние попытки наладить в рамках этого объединения результативное экономическое взаимодействие выливаются в создание реально действующих институтов.
Если проанализировать мировую практику, формирование интеграционного блока существенно облегчается, если его потенциальные участники более или менее равновелики. Однако успех Европейского союза (ЕС) в значительной мере предопределен и тем объективным обстоятельством, что в нем имеются как крупные относительно равновеликие страны – Англия, Франция, ФРГ, Италия, так и малые – Голландия, Бельгия, Ирландия и др. Почему это важно? Потому что, передавая в наднациональный орган часть своего суверенитета, каждой стране приходится идти на компромисс – что-то получать и что-то отдавать.
Нельзя забывать и о том высоком экономическом уровне развития европейских стран, на котором создавалось ЕС. Нам до него еще ох как далеко, и нельзя спешить, чтобы не повторить ошибки прошлого.
На Россию приходится 65–70 процентов всего экономического потенциала Содружества. И в этом главная проблема. России в принципе трудно координировать любые свои шаги с «малыми» государствами, а они, как правило, не имеют желания подчиняться ее правилам и нормам. Россия слишком велика, чтобы быть равно-правным партнером, и это объективно затрудняет любую интеграцию с ее участием.
И все же «интеграционное окно» возможностей в рамках Содружества есть. Это Таможенный союз, который в перспективе способен стать ядром будущего Евразийского союза. Таможенный союз сформирован и действует. Провозглашено начало строительства Единого экономического пространства (ЕЭП). С января 2012 года приступила к работе Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) – главный интеграционный и, что самое важное, наднациональный орган трех стран. Россия, Беларусь и Казахстан заявили о переходе к следующему этапу интеграции – созданию к 2015 году Евразийского экономического союза (ЕЭС). Все это, несомненно, внушает оптимизм.
В перспективе речь может пойти и о ликвидации границ между тремя государствами, и о введении единой визы для иностранцев по типу шенгенской. Запад уже забеспокоился, заговорив о возрождении СССР, хотя на самом деле речь, конечно же, не идет о восстановлении единого государства.
Государствам – членам нового экономического союза необходимо инициировать совместную программу реструктуризации и диверсификации собственных экономик, используя оставшиеся заделы советского научно-технического потенциала. Если же отказаться от попытки реанимации оставшейся, еще весьма приличной по международным меркам части советского научно-технического потенциала, то все страны постсоветского мира неизбежно скатятся в зону «технологического захолустья». Координация национальных промышленных политик, которую должна инициировать Россия, становится здесь императивом.
Все разговоры о Евразийском союзе как альтернативе ЕС кажутся мне контрпродуктивными. Надо помнить, что интеграция в рамках Евросоюза основывается не только на экономических мотивах. В нем при-сутствует некая социокультурная европейская установка, сплачивающая народы и государства. У нас пока такого стержня нет.
Но что касается чисто экономического аспекта интеграционных проектов, то при определенных условиях они перспективны, и здесь я не вижу никакой альтернативы российской щедрости. Если Россия действительно хочет консолидировать постсоветское пространство, то у нее нет никакого другого выбора, кроме как платить за интеграцию.
Как показывает опыт, стабильные интеграционные эффекты возникают только тогда, когда помимо чисто рыночных сил проводится систематическая координация национальных экономических политик и постоянно совершенствуется институциональный и правовой механизмы межстранового взаимодействия. Ведь по большому счету перед всеми государствами стоят одинаковые задачи: стабильный рост экономик, их диверсификация и модернизация в интересах повышения благосостояния их народов.
