Говорят, по отношению общества к больным людям можно судить о здоровье самого общества. Что заставляет нас отводить взгляд от человека с физическими отклонениями? Шарахаться от ВИЧ–инфицированного друга, с которым еще вчера были не разлей вода? Выживать из группы «нормальных» детсадовцев малыша с проблемами в психическом развитии? Равнодушие, злоба, страх? А может, элементарное неведение и нежелание помочь, хотя бы осознав, что мир многолик и в нем каждый человек имеет право жить и быть равноправным членом общества. Об этом размышляют наши читатели.
После диагноза
Никогда не собирался писать в газету и жаловаться. Но люди, пожалуй, действительно самые жестокие из всех живых существ на Земле. Пока мы здоровы и полны энергии, нас окружают доброжелательные коллеги, веселые друзья и любящие родственники. Но стоит случиться беде, и все, что имел, теряешь. Ко мне эта беда пришла в виде положительной реакции на ВИЧ. Я не наркоман, не развратник, нормальный парень, который хотел создать семью с любимой девушкой. Она тоже хотела того же, не зная о своем диагнозе. Я не могу на нее обижаться, тем более что ее больше нет в живых... За неделю до нашей свадьбы Оля покончила с собой, так и не поверив в то, что будущее возможно. Хотя в родном городе это стало нереальным. Своим друзьям я признался открыто, что болен, и многие не выдержали проверки. А те, кто продолжал со мной общаться, предпочитали делать это по телефону. Мне и самому было тяжело видеть, как бегают глаза у моих друзей, как они боятся пожать мне руку. Город у нас небольшой, поэтому на работе тоже вскоре узнали о моей болезни. Знаете, как отвратительно себя чувствуешь, когда выходишь из кабинета и слышишь шепоток в спину. Когда, извините за подробности, столкнувшись со мной в туалете, человек выбегает и идет на другой этаж? Начальник вызвал меня к себе и откровенно заявил, что я могу, конечно, продолжать трудиться, но зачем это мне. На мой недоуменный взгляд он серьезно ответил, что мне ведь жить осталось недолго. Но с таким диагнозом и правильным лечением я могу прожить еще много лет. Вот только не знаю, хочу ли я этого? Мне даже зуб не стали лечить: мол, таким помощь оказывают в каких–то других поликлиниках. Я не говорю уже, в какой ад превратили жизнь моих родителей соседки: кто–то — рассказывая дурацкие истории из телесериалов, а кто–то — откровенно оскорбляя или, наоборот, притворно сочувствуя. Сейчас я переехал в другой город и начал жизнь с нуля. Не знаю, что у меня получится. Уйду ли я сам или мне помогут принять такое страшное решение, вот в чем главный вопрос...
Сергей Иванов, Минская область.
Без вины виноватый
Иногда так и хочется стать посреди самой большой площади и крикнуть во весь голос: «Люди! Почему вы такие безжалостные?» Просто накипело. И дело даже не во мне, а в моем сыне. Забеременела я неожиданно и совсем не от того человека, с которым стоило связывать жизнь. Я осталась одна, а он отправился отсиживать второй срок в колонии. И оставил мне не только ребенка, но и ВИЧ. Об этом я узнала на стандартном обследовании гинеколога, когда та с ужасом взяла в руки мои анализы. И сразу же принялась писать направление на аборт. Дескать, ну подумай: или ребенок будет больным, или ты умрешь и воспитывать его будет государство. Но я решила оставить ребенка, тем более когда узнала, что ВИЧ может и не передаться малышу. Так и вышло: сын родился абсолютно здоровым. Санитарка, которая убирала в моей палате в роддоме, сначала мне улыбалась. А потом, узнав правду, открыто заявила, мол, на нормальных женщин места не хватает, а тут лежат всякие б... место занимают. Гуляла с коляской я всегда одна: местные мамаши за километр меня обходили. Когда мы с сыном выходили в песочницу, они сгребали своих чад в охапку и отправлялись домой. В садике стало совсем невыносимо. От неведения люди могут придумать себе такой ерунды, что волосы дыбом становятся. Родители ребят из группы были абсолютно уверены, что я обязательно заразила своего малыша, и никакие справки не могли их переубедить. Невозможно смотреть на то, как сын тянется к сверстникам, а они отбирают у него игрушки и дразнят «спидозным». И ведь их этому явно научили мамы и папы. Нас выжили уже из двух садиков, и своего абсолютно здорового сына я воспитываю дома. И играю с ним во дворе тоже одна. А впереди — школа...
Галина П.
Страшнее боли
Не зря говорят, что друзья познаются в беде. А незнакомые люди почему–то упорно не меняют выражения лиц, когда видят на улице инвалида. Более того, то, что портит эстетику, должно быть убрано с глаз долой. В интернат их всех, за забор! Такими глубокомысленными размышлениями поделился со мной знакомый. Несмотря на то что видел перед собой человека в инвалидной коляске. Или, может, именно поэтому. Избитое выражение: поставь себя на его место. А вы попробуйте! Почему же всем непонятно, что нельзя жить по принципу со мной такого никогда не случится? Я тоже думал так же, но собственные глупость и бравада сломали мне не только позвоночник, но и жизнь. Три года назад мы с друзьями, будучи далеко не мальчишками, отправились отдыхать на природу. Дело было летом, и мы начали соревнования по прыжкам в воду. В мутной воде дна не было видно. Прыгнул. Повредил позвоночник. И после почти года постельного режима пришлось сесть в инвалидную коляску. Большую часть моих друзей как волной смыло. Мать, которая переехала, чтобы ухаживать за мной в больнице, снимала квартиру на свою крохотную пенсию. А ведь в Гродно были знакомые, которые имели по две квартиры, и ни один не позволил маме пожить там просто так. Да даже за символическую плату! Не говоря уже о деньгах на операцию и реабилитацию. Более того, соседи в нашей теперешней квартире были против строительства пандуса возле подъезда. Видите ли, он испортит весь вид. И ни один человек ни разу не помог мне спуститься с лестницы. Как говорится, переживем, но вот сталкиваться с холодными, равнодушными или презрительными взглядами каждый день страшнее боли.
Алексей КОРАБЕЛЬНИКОВ, Гродно.
Жизнь в двух мирах
Сейчас все больше начали говорить о поддержке ВИЧ–инфицированных людей, о необходимости изменения отношения к ним. И почему–то ни слова о реабилитации тех, кто страдает психическими заболеваниями. Как часто мы крутим у виска и роняем фразу: «Да ты сумасшедший!» Попробуйте сказать такое за рубежом и сразу схлопочете обвинение в неполиткорректности. Там малыши с синдромом Дауна сидят в кафе и гуляют в парках с остальными детьми. В нашем обществе существует убежденность сродни «вор должен сидеть в тюрьме»: люди с психическими отклонениями должны быть заперты в клиниках. А ведь многие из них могут не только жить в семье, в обществе, но и работать. Как–то в России я присутствовал на спектакле одного потрясающего театра. И постановка была не просто какой–то пьески, а «Гроза» Островского. Скажу честно: накал страстей и самоотдача актеров были колоссальными. А играли все роли больные шизофренией, и театр был при больнице... Они проживают чужие жизни, как свои, и мы видим, что их эмоции в повседневной жизни просто запрятаны слишком глубоко. Такие больные уходят в свой внутренний мир только потому, что мир реальный не дает им необходимых чувств. Доказано, что страдающий шизофренией избегает общения по той причине, что не получает внимания и сочувствия. Здесь проблема в восприятии и мышлении, а в остальном — эти люди такие же, как все. Как каждый из нас. Вспомните голливудское кино «Игры разума», основанное на реальных фактах. Там главный герой в исполнении Рассела Кроу страдает шизофренией, но при этом является ученым! Он научился жить в двух мирах и даже стал лауреатом Нобелевской премии. Важны лишь понимание и поддержка окружающих.
Павел КРИКУНОВ, Минск.
Справка «СБ»
В Беларуси на 1 августа 2008 года зарегистрировано 9.225 случаев ВИЧ–инфекции. За 7 месяцев 2008 года выявлено 488 ВИЧ–инфицированных пациентов. Основной путь передачи — при введении наркотических веществ (5.346 случаев). На втором месте — сексуальные контакты (358 случаев в текущем году). Среди ВИЧ–инфицированных — 3.383 женщины и 5.942 мужчины. За период с 1987 по 2008 год от матерей с таким диагнозом родилось 1.197 детей, 131 ребенку подтвержден диагноз ВИЧ–инфекция, из них 8 детей умерли. Всего в республике зарегистрировано 143 случая болезни среди детей до 14 лет.
