Заглянул в записную книжку: день рождения его Марийки минул две недели назад, выходит, приятель просто соскучился и хотел поделиться хорошими новостями. К тому же Арсений понимал, что с тех пор, как я отошел от дел и осел в усадьбе, заманить меня в родной Бобруйск можно только в эту пору. Понимал и то, что для меня представится повод навестить родных, которые давно уже покоятся на городском кладбище. А тут еще и жерех…
Словом, через несколько дней я вывел внедорожник из гаража и отправился в путь. Хорошо помню «узкоколейку», где остерегался выжимать на некоторых участках более восьмидесяти километров в час, а сейчас гнал больше сотни и успевал полюбоваться пейзажами. Мысленно говорил спасибо всем, кто причастен к такой замечательной работе. Уже молчу про сам город. Особенно изменилась его центральная часть.
Дачный поселок, где Арсений, как и я, проводит большую часть лета, расположен на высоком берегу Березины. Как-то бывал здесь, место мне нравится. Когда глядишь вдаль на другой берег, кажется, что бесконечный луг вот-вот поманит тебя в прекрасное сказочное царство, откуда уже не захочешь возвращаться на эту грешную землю. В пору поздней осени, однако, картина выглядит менее привлекательной, но простор есть простор. Огромный луг как будто готов поделиться с тобой целительным кислородом.
С Арсением познакомился во время работы в школе. Он был физруком, я после окончания пединститута преподавал русский язык и литературу. Мне довелось трудиться в сельской школе на самой окраине Бобруйска всего одну четверть: ушел служить в армию. Тем не менее связь с ним не теряли. Тогда еще была жива моя матушка, и во время посещения родных мест с Арсением обязательно встречались. Позже, когда ее не стало, он помог продать родительский дом, поскольку его некому было досматривать, а часто приезжать сюда не получалось.
Вот и сейчас мой внедорожник медленно катил по знакомой с детства улице. Странно, но здесь как будто ничего не изменилось. Вот разве что новые хозяева перестроили некогда наш дом и обнесли высоким забором. На футбольном поле, где мы когда-то часами гоняли мяч, проходил урок физкультуры, ребята старательно выполняли упражнения. Чтобы не погружаться в далекие воспоминания, развернулся и поехал на встречу с Арсением.
— Молодец, что выбрался! — радостно приветствовал меня приятель. — Ты знаешь, хоть и темнеет рано, мы еще успеем часок-полтора пройтись по берегу и попытать рыбацкого счастья. Затем вечер у камина…
— Хорошо, — произнес я, — но у меня в термосе еще не остыл кофе, так что неси чашку.
Березина угрюмо катилась по течению. Казалось, река все равно радуется, что летнее мелководье осталось позади и она полнокровно вошла в свои берега. По крайней мере на этом участке. Я поменял несколько блесен, хотя поклевки так и не дождался.
— Ну и где, Сеня, твой хваленый жерех? — подначивал приятеля.
В ответ тот только пожимал плечами, но вскоре выловил судачка. И почти сразу же его отпустил.
— Пусть нерестится весной, — произнес приятель. — Что-то совсем мало этой ценной рыбы в нашей реке. И куда подевалась?
Мы прошли по берегу с километр-полтора, но вернулись назад, так ничего и не поймав. Оставалось надеяться, что завтрашний день окажется более удачным.
На даче Арсений был совсем один: супруга с дочерью и внучкой отдыхали в санатории «Шинник» от местного завода.
— Впервые за несколько лет у меня отлегло от сердца, — произнес приятель. — Господь услышал наши молитвы: есть шанс спасти Марийку. Ведь что только не делали! А после возвращения из Китая (на него была последняя надежда) внучка пошла на поправку, результаты анализов стали хорошие. Это же надо — так вцепилась болезнь в девчушку!
Арсений на время замолчал. Я знал, что у внучки приятеля какая-то сложная болезнь крови, которую пытались вылечить не только в нашей специализированной клинике, но и в России, Германии. Добрые люди помогали семье деньгами, однако всякий раз случались рецидивы.
— В китайской клинике оказались, не поверишь, благодаря бывшему двоечнику Василию из класса, где ты четверть работал классным руководителем, — продолжил Арсений. — Он, узнав о нашей беде, сказал, что готов оплатить нам поездку в Поднебесную. Правда, машина его была в ремонте, он попросил заехать за ним, чтобы вместе отправиться в банк за деньгами. Василий никуда не уезжал из родного колхоза. Этот белобрысый паренек, с которым у учителей было немало проблем, оказался трудолюбивым и очень даже толковым. Организовал успешное фермерское хозяйство, но не шиковал, деньгами не разбрасывался. Я видел его дом — просторный, крепкий, однако это не хоромы олигархов. Ту сумму, которую Василий заработал кровью и потом, я даже боялся брать. Сказал, что вряд ли когда-нибудь смогу вернуть даже половину, но он махнул рукой: «Не сдавайтесь, спасите девочку».
Пока Арсений рассказывал о бывшем двоечнике из нашей школы, я вспомнил Василия. Как-то лет семь-восемь назад во время командировки в Бобруйск заехал на городской рынок купить картошки и яблок. Вдруг меня окликнул по имени-отчеству мужчина средних лет в добротной кожаной куртке. Напомнил, что он Василий из 6 «Б». Мы немного поговорили, и бывший ученик отнес мне в машину мешок картошки и несколько килограммов яблок. От денег категорически отказался. Вот такой он, наш белобрысый двоечник.— А еще узнал, что Василий — глубоко верующий человек, — добавил Арсений. — У него самого трое детишек. Видел его жену. Такая же статная, красивая… Словом, замечательная семья.
Обычно на новом месте сплю плохо, а в этот раз проснулся, лишь когда серое утро пыталось прокрасться в окно. Похоже, на дворе накрапывал дождь. Он хоть и помешает на рыбалке, но не настолько, чтобы от нее вовсе отказаться.
Пока шли к Березине, вспомнил, как поймал своего первого жереха. Проводили отпуск с супругой в деревне на высоком берегу Днепра в Быховском районе. Я больше рыбачил с удочкой на затоке, но в тот день взял старый спиннинг с полуржавой блесной, с которой некогда рыбачил старший брат моей жены, служивший сейчас в авиаполке. Толстая леска то и дело запутывалась в «бороды», и я уже собирался вернуться домой, как вдруг зацепилось что-то крупное. С трудом вытащил большую белую рыбу. Тесть сказал, что это жерех. С тех пор больше никогда не вылавливал красивого хищника. Рыбачу ведь в основном на озерах, а жерех водится в реках. И сейчас очень надеялся на встречу с ним.
Мы рыбачили часов пять с несколькими паузами на кофе из термоса, но результат оказался неважным. Хищник гулял по реке, а на наши блесна попалось только по одной щуке. У Сени была поменьше, а мне пришлось повозиться, пока вытащил рыбу на берег. Приятель даже расстроился, что я не увидел обещанного жереха.
— Ничего, будет повод приехать к тебе еще раз, — успокоил его.
С некоторых пор Арсений увлекся пчеловодством. Ульев у него пока мало, но медом все же угостил меня. Поблагодарил его и за вязанку сушеных боровиков. У нас на Браславщине нынешней осенью их почти не было. Хорошо, что хоть зеленки и опята после дождей высыпали. Супруга замариновала несколько банок к новогоднему столу.
Я возвращался из города, где пролетело детство, в столицу. Вспомнилась история, которую рассказал Арсений о нашем бывшем ученике. Подумал о том, что не мешало бы с ним встретиться и расспросить о жизни. Может, даже чем-нибудь помочь: без проблем ведь ни у кого не бывает. Возможно, расскажет что-нибудь интересное и о других учениках сельской школы на краю Бобруйска. Но это уже как-нибудь в другой раз…
