Уже завтра мой муж должен вернуться на Землю вместе с участниками проекта «Вызов» Юлией Пересильд и Климом Шипенко. Завершится третий в его карьере космический полет, который получился невероятно насыщенным. Кроме трех выходов в открытый космос у Олега была сверхбыстрая стыковка с МКС и ручная перестыковка «Союза», на котором он прилетел вместе с Петром Дубровым и Марком Ванде Хаем, расстыковка модуля «Пирс» и встреча многофункционального лабораторного модуля «Наука». А еще впервые в мире съемки в научно-просветительском проекте «Вызов» и, на мой взгляд, это самое главное, впервые в истории нашей пилотируемой космонавтики ему предстоит возвращение с двумя непрофессионалами — участниками полета актрисой Юлией Пересильд и режиссером Климом Шипенко.
Олег НОВИЦКИЙ и Тома ПЕСКЕ перед спуском. Июнь 2017 года.Спуск считается одним из самых сложных этапов космического полета. Сам по себе процесс этот довольно длительный и состоит из нескольких важных этапов: расстыковка, построение ориентации, выдача тормозного импульса, разделение отсеков, вход в атмосферу, открытие парашюта и приземление.
На протяжении всего времени командир корабля безостановочно ведет репортаж. Он комментирует все действия, за исключением тех немногих моментов, когда нет динамических операций. Но и в это время не молчит, а докладывает о самочувствии членов экипажа, о состоянии борта, о давлении внутри спускаемого аппарата… А вот начиная с высоты 450 метров, наступает режим «тишина» — нельзя разговаривать, чтобы не откусить себе язык и не сломать челюсть во время посадки. Руки скрещены на груди, бортовая документация лежит на коленях. Совсем чуть-чуть и… удар о землю. Очень сильный.
Да, мягкой посадка спускаемого аппарата называется довольно условно. Удар о землю чаще всего бывает ощутимым. Когда беру интервью у космонавтов, то иногда интересуюсь, как проходила посадка и что они при этом чувствовали. Например, у Саши Самокутяева посадка была довольно жесткой: «Для меня, как хоккеиста, приземление сравнимо с ситуацией, когда ты стоишь возле борта хоккейной коробки, а сзади, когда ты этого совершенно не ожидаешь, со всего маха врезается нападающий и тебя в буквальном смысле размазывает по борту. Затем нас подбросило, и последовал боковой удар, не менее чувствительный. В общем, что удар будет сильным догадывался, но не предполагал, что настолько!»
А вот Сергей Залетин рассказал, что у него «оба приземления были тяжелые. Был боковой ветер и довольно ощутимый удар о землю. Одно из них было ночью, а это тоже накладывает определенный отпечаток. Вообще, стараются, чтобы плановые посадки происходили днем, но у нас была плановая ночная посадка, поскольку шла отработка методики. Саша Калери, а у него уже пять посадок, говорит, что наше приземление стало для него самым жестким».
Во время первого приземления Олега погода под Джезказганом была ужасная, поэтому видеотрансляции долго не было. И мы сильно переволновались. Картинка появилась только тогда, когда их уже доставали из спускаемого аппарата.
Во второй же раз мы наблюдали практически все, что происходило в казахстанской степи. Вот под парашютом спускается почерневшая и обгоревшая от прохождения через плазму капсула «Союза», а вокруг нее кружат вертолеты. В кадр даже несколько раз попали пролетавшие мимо птицы. Все происходящее на экране сопровождалось комментариями специалиста, которого называют «голосом ЦУПа». Слышали мы и доклады Олега на Землю. Все четко, спокойно, профессионально.
Чуть позже узнали, что космонавты за малым не угодили в солончак, до которого оставалось немногим более пятидесяти метров. Когда несколькими годами ранее я брала интервью у Саши Скворцова, он рассказал, что они тоже приземлились неподалеку от озера. По словам космонавта, приземление было очень мягким. Правда, это был его первый полет, поэтому сравнивать было не с чем. Сели они на вспаханное поле, и от удара о поверхность поднялось много пыли. Поэтому, когда ребята открыли люк, то ощутили родную землю в полной мере — она посыпалась им прямо на головы. Говорят, что воздух надо пить, а у них получилось, что нужно было закрывать глаза и задерживать дыхание.
И после первого, и после второго полетов я расспрашивала Олега о его первых ощущениях после приземления. Ответы были практически одинаковыми. Бортдокументация, которая в этот момент лежала у него на коленях, показалась ему неподъемной, а руки и ноги — невероятно тяжелыми. По ощущениям может показаться, что все еще действует перегрузка, но на самом деле, это нормальное проявление гравитации.
Я очень надеюсь, что у Олега и его нового экипажа все пройдет штатно и наша родная Земля встретит своих детей приветливо! А мы с дочками будем ждать их посадку в Центре управления полетами и наблюдать за всем происходящим в прямом эфире.
