Дивеевский серб

Особая тема
Несколько лет назад я познакомился с сербом Велимиром Буляньчевичем, который восьмой год живет в Дивееве. Старая истина: во многом знании – много печали. Вот и для меня разговор с «дивеевским сербом» начался невесело.
– У нас всегда хорошо относились к России, – говорит Велимир. – Царь Николай помог нам в Первую мировую войну, русские освободили нас от фашистов. Но на севере, где прошла Красная армия, русских не любят, там солдаты совершили много насилий…
Для сербов отношение к нашей стране – тема особая. Велимир вспоминает своего австралийского друга – югославского офицера-эмигранта, с которым они были «большие друзи». И рассказывает о разговоре с ним. «Он сказал мне, что очень любил Россию, но когда Брежнев напал на Чехословакию, в нем что-то сломалось. Он стал думать, что русские хотят нас поработить. Я спросил: тогда кто же наши союзники? Он ответил: американцы. «Американцы завтра будут нас бомбить», – сказал я. Мы страшно поссорились. Потом, уже после натовских бомбежек, встретились вновь.  И он признался, что был неправ. Так и в самой Сербии. До бомбежек, если ты говорил, что любишь русских и не любишь американцев, тебя могли избить. Сейчас все изменилось.
Велимир смотрит в окно. Там купола и колокольня Дивеевского монастыря. Казалось бы, Сербия отсюда далеко. Но нет, она рядом: в иконах сербских святых, в книгах на сербском языке, в словах Велимира. Кстати, говорим мы по-русски. Лишь изредка в его литературную и в то же время безыскусную речь вплетаются слова на родном языке. И это радует: слыша их, понимаешь, как много общего у наших народов.
«Дома верь, а в школе не надо»
– Я родился в 1951 году в селе Сенье, рядом с городом Чуприя, – продолжает мой собеседник. – В селе есть храм в честь Успения Божией Матери, построенный святым Лазарем Косовским. До Второй мировой в Сенье был мужской монастырь, а после нее – женский. Многие монахини были русскими. Они пели, как ангелы. Даже неверующие приходили их послушать. В этом монастыре меня крестили. Мой отец Добросав – русский казак. Его предки пришли с Дона во времена Екатерины Великой. Мать зовут Милицей, она сербкиня. В прошлом сербы часто женились или выходили замуж за русских, за православных греков.
– Веру подрывали в детях учителя. Помню, учительница сказала нам: «Не ходите в церковь. Почувствуете запах от свечки – и все, умрете». Я возразил: «Простите, а как же мой дед, которому шестьдесят лет и который каждую неделю ходит в храм?» Она так разозлилась! Потом моему отцу сказали: «Будьте осторожны, ваш сын много говорит». И он посоветовал мне: «Дома верь, а в школе не надо».
Но была и помощь Божия. Велимир рассказал, как в школе ему устраивали дополнительные экзамены, если узнавали, что в воскресенье он был в храме. Помог иеромонах Иоанн, живший в селе. Каждый день в течение месяца иеромонах читал над Велимиром молитву, и он получал высокие оценки. Выдержал и труднейший экзамен, от которого зависел переход в следующий класс.
В середине прошлого века в Югославии начались репрессии против тех, кто хорошо относился к Советскому Союзу. Многих убили. Пострадал и дед Велимира, его сильно избили. В школах о русских стали говорить как о врагах.
– Когда учительница спросила меня, почему я хочу изучать русский, я ответил: русские – наши братья. Она попросила привести в школу отца.
И сказала ему: «Если эта история пойдет наверх, не поздоровится и тебе, и сыну». Тогда в стране всеми силами боролись с русским влиянием. Если приходили товары из Советского Союза, нам говорили, что это подарки из Америки. Однажды в село привезли квас. Я в первый раз попил его, и так мне хорошо стало, так радостно! Я попросил другую кружку. Односельчанам квас тоже понравился. Коммунисты это заметили, и напиток исчез. Я спросил у родственника, работавшего в магазине, нет ли в продаже кваса? Он сказал: «Никому не говори, что любишь товары из России. Это многим не нравится. Молчай, молчай!»
Но Велимир не молчал.
Уроки немецкого
Школу он окончил в 1966 году. Работал слесарем, автомехаником, отслужил в армии.
– В части я занимался спортом, – вспоминает «дивеевский серб». – Про меня говорили: хороший спортсмен, хороший коммунист! Я возражал: я не коммунист, потому что вижу, как они ведут себя. Меня заставляли: «Если хочешь быть спортсменом или получить приличную работу, будь коммунистом». Я отказался. Тогда мне сказали: «Уезжай в Германию, тебе здесь делать нечего». На это я ответил: «Немцы нас убивали и будут убивать, как же я к ним поеду».
В конце концов он оказался в Швейцарии. Работал на заводе, где его начальником был… немец, в годы войны служивший в СС. Велимира он ненавидел, впрочем, как и всех остальных сербов. «Насколько я любил Россию, настолько  невзлюбил Германию. Но Бог не велит никого осуждать. Прошло время, и Он вразумил меня».
В середине восьмидесятых Велимир переехал в Австралию. Жил в Сиднее, работал на газопроводе, ремонтировал подводные лодки. И тут случилось несчастье: он сильно повредил себе ногу. Потом другая беда – травма позвоночника.
В 1988 году ему сделали первую операцию, во время которой он пережил клиническую смерть. Потом Велимиру сделали еще шесть операций, но нога продолжала болеть. Он приехал в Париж. Консилиум лучших французских врачей решил, что ногу нужно ампутировать. И тут знакомый священник посоветовал поехать в Германию, к доктору Клаусу Дриттнеру.
– Представляешь, брат, этот доктор оказался православным! – говорит Велимир. – Он был на Святой горе и там принял православие. Он работал в Америке. Потом вернулся в Германию, хотя его сильно уговаривали остаться. Сказал: «Из Америки долго лететь до Святой горы. А тут на самолете до Фессалоник – и я на Афоне». Этот врач столько людей привел в православие! Вот он и сделал мне операцию. И, слава Богу, мне стало лучше.
После операции я познакомился с одной медсестрой. Она русская, православная. В Китае изучила акупунктуру, а в Германии повышала общеврачебную квалификацию. Чтобы снять боль, она поставила мне несколько игл. Помогло!.. Через некоторое время я приехал в Германию на обследование и узнал, что та медсестра прославилась. Она получила большую практику, ее приглашали выступать на телевидении. И  я подумал: сколько раз я говорил себе, что не хочу иметь с немцами никакого дела, а получилось так, что Господь привел меня в Германию, и здесь меня вылечили. И тогда я с особой силой понял заповедь Божию: никогда не надо никого осуждать.
Долгая дорога к дому
Работать после операции Велимир не мог. Ему назначили пенсию.
– Я стал ходить в храмы – сербские, греческие, русские. Во всех было хорошо, но лучше всего в русском. Потом стал послушником  австралийского монастыря, игуменом которого был выходец из России. Много молился, учил русский, читал жития святых. Однажды мне попалась книжечка о святом Серафиме Саровском. Она так поразила меня, что я сказал себе: буду саровским монахом!
В первый раз Велимир хотел приехать сюда еще во времена Брежнева. Его отговорили, сказав, что здесь слишком тяжелая жизнь. Дважды он просил настоятеля  монастыря отпустить его в Россию. Тот тоже  не благословлял. Так продолжалось до 1995 года.
– В тот год я стал делать Богородичное правило: читал сто пятьдесят молитв Матери Божией. И, наверное, Пресвятая Богородица услышала меня: я познакомился с сербом, который был в Дивееве. Его зовут Николаем Максимовичем. Он рассказал мне о монастыре, о Канавке. Если бы не он, я, наверное, так бы и остался в Австралии.
Когда Велимир говорил эти слова, раздался телефонный звонок. Из Австралии. Звонил Николай. Велимир передал мне трубку. Я слушал голос, шедший с другого конца земли, и меня не покидала мысль, что все христиане связаны невидимыми нитями. И расстояния здесь – ничто.
После знакомства с Николаем Велимир пришел в российское посольство, поговорил с консулом. Тот оказался верующим человеком и предложил ему принять российское гражданство. «А я засомневался, потому что в  Австралии о России говорят много плохого. Запугали и меня. Я опасался, что, если возьму гражданство, меня заберут в армию. Но консул успокоил: «Ничего не бойся, Россия сейчас другая».
В  Москву  Велимир прилетел 1 августа 2000 года, в день обретения мощей преподобного Серафима Саровского. Через два дня он был в Дивееве.
И в первый же день понял, что напрасно пугали его голодом и неустроенностью российской жизни. И когда из Швейцарии ему позвонил друг и спросил, не голодает ли он,  ответил: «Приезжай, посмотришь». Друг приехал. Они пошли на рынок в Цыгановке,  неподалеку от Дивеева. Товарищ удивился: «Это деревенский рынок?» Велимир  подтвердил. Потом его друг признался, что никогда не видел столько мяса и рыбы в Швейцарии. А одна бабка продавала теленка. Друг поинтересовался, может ли он его купить? Та ответила: «Покупай скорее, да я домой пойду». Вернувшись в Швейцарию, друг Велимира много рассказывал об этом рынке и о бабке с теленком.
Любовь и пчелы
В Россию Велимир прилетел не с пустыми руками.
– В Австралии я научился пчеловодству, даже изобрел особый круглый улей без рамок. Но за это меня хотели посадить в тюрьму – закон запрещал пчеловодство без рамок. Потом спохватились, стали просить: «Велимир, расскажи нам о своих круглых уликах». Я отказался: «Вы хотели посадить меня в затвор. Теперь приезжайте в Россию и покупайте здесь».
Свою жизнь в Дивееве Велимир называет послушанием. Его мечта – организовать возле Дивеевского монастыря пасеку с круглыми ульями.
– Мне были предложения со всех концов России: приезжай, денег дадим, сколько хочешь, только организуй нам пасеку. Даже из Сербии звонили: выбирай любой монастырь, живи и занимайся пчелками. Сильно упрашивали, и я было согласился. Но тут во сне мне явилась первоначальница Дивеевская мать Александра и так строго на меня посмотрела, что назавтра я сказал: нет, никуда из России, никуда из Дивеева!
– Так нашел ли ты ту Россию, о которой столько мечтал и к которой  стремился?
– В 2000 году я летел над Россией. Выглянул в иллюминатор, а там Подмосковье. И такая радость была у меня! Потом ходил по Москве – и вновь радость. Такого настроя у меня не было нигде – ни в Австралии, ни в Европе, ни в Сербии. В таком состоянии я приехал в Дивеево. Первое время, конечно, было трудно. Даже искушение появилось – уехать в Оптину пустынь. Но старец Иероним из Санаксарского монастыря сказал мне: никуда из Дивеева! Здесь ты будешь пчеловодом. Слушайся игуменью Сергию, и Господь через святого Серафима Саровского исцелит тебя. Я был на источнике Преподобного, и сейчас мне все лучше и лучше. Я пришел в Россию на двух костылях, а теперь могу ходить без палки. Недавно купил себе маленький домик.
И скажу тебе,  жалею, что не приехал сюда раньше. Сейчас в России хорошая жизнь. А если будем жить по Божьим заповедям, станет еще лучше. Здесь много больше покаяния, чем в Европе, Австралии, даже Сербии. А что будет дальше, знают Господь и Матерь Божия.