Корреспондент «СОЮЗа» побывала в гостях у известного дирижера Александра Анисимова
ИМЯ дирижера Александра Анисимова связывает разные континенты, столицы и оркестры в единый мир, где существует только один язык — язык музыки, понятный всем без перевода. За 10 лет, что Александр Михайлович руководит Государственным академическим симфоническим оркестром Беларуси, коллектив стал одним из лучших в стране, сыграл с ведущими солистами мира, получил известность в Европе, постоянно выступая с гастролями, обрел новых почитателей в Минске и Москве — родном городе дирижера. Магия высокого исполнительского уровня оркестра, которым руководит Анисимов, объединяет не только культуры и страны, но прошлое и настоящее — ведь имена многих композиторов этот оркестр вернул из забвения, исполняя сложнейшие симфонические произведения в своих программах впервые.
— Александр Михайлович, спешим поздравить: на днях был подписан указ Президента о присвоении вам звания «Народный артист Беларуси». Ждали?
— Спасибо большое. Некоторое время я полагал, что звание — это некая формальность, и моей известности вполне достаточно. Но со временем понял, что звание нужно не только и не столько мне, а все–таки больше коллективу и публике, которые хотят гордиться тем, что их любимый артист признан и отмечен на официальном уровне. До сих пор в новейшей истории нашего коллектива «народных» артистов не было. Я открываю этот «клуб» с надеждой, что со временем и статус «национальный» будет присвоен оркестру.
— 10 сентября вы открываете сезон в Белгосфилармонии исполнением второй симфонии Густава Малера, которая станет премьерой для многих слушателей — произведение сложное, много лет не исполнялось в Минске. Это будет трудный и ответственный вечер не только для вас и ваших музыкантов, но и для солисток из России Ирины Крикуновой и Надежды Бабинцевой. Легко заметить, что маэстро Анисимов часто сотрудничает с российскими музыкантами, и в концертных программах предстоящего сезона таких совместных выступлений станет еще больше.
— Контакты с Россией — это моя любимая тема. Во–первых, я родился в Москве, учился в двух лучших вузах России — в московской и петербургской консерваториях. После мне удалось поработать в ленинградском Малиготе, пермском и ростовском театрах. Наконец, я заслуженный деятель искусств России.
— Музыканты и солисты — люди заводные, быстрые на подъем, сегодня легко могут уехать из родной страны, заключив контракт в любой точке мира.
— Я никогда не видел необходимости бросать якорь в другой стране. Сегодня границы открыты, никто не препятствует моим разъездам. Мало того, повидав на своем веку огромное количество вокзалов и аэропортов, для меня любимым остается тихий и спокойный «Минск–2». После того сумасшедшего дома, который творится в аэропортах Сеула, Нью–Йорка или Парижа, где пропадает багаж, инструменты, ноты — в Минск я всегда возвращаюсь с удовольствием. И на всякий случай, в самолете всегда держу при себе ноты той программы, которую мне предстоит играть, и дирижерскую палочку.
— Обратила внимание, все палочки у вас маркированы Grig. В чем их особая ценность?
— Пропагандирую белорусских мастеров, они этого достойны. Допустим, эти палочки для меня сделал умелец, который живет и работает в Могилеве. Его зовут Виктор Григорьев — отсюда и Grig.
— Весной ваш оркестр показал большую программу в Колонном зале Дома союзов. Это было ваше первое в Москве выступление после многолетнего перерыва, и довольно успешное. Как вам удалось так быстро добиться повышения имиджа коллектива, в котором десять лет назад, до вашего прихода, и концертмейстера, по–моему, не было.
— Есть несколько составляющих в этом вопросе: и менеджмент, и репертуарная политика, и работа со СМИ. Но главное — и я повторяю это своим музыкантам на каждой репетиции — необходимо иметь успех у себя дома: если мы победим в родных стенах, то возьмем и любую площадку мира. Ведь наша публика как никакая другая знает, когда мы выступаем «хорошо», когда — «очень хорошо», а когда и «фантастически».
— За вами в оркестр пришли и другие очень серьезные музыканты. Как вам удается их удерживать?
— Творческой атмосферой, вниманием, убеждением в том, что они на виду, гордость Беларуси — несут в себе то, что могут сделать только единицы. Плюс наши заграничные турне. Музыканты — народ сумасшедший, они могут и бесплатно играть. Но только чтобы это было творчество, отдача и условия, достойные их таланта. А проблемы в коллективе всегда были и будут. Допустим, мы долго искали, наконец, нашли прекрасного солиста на гобой. Два года он поработал с нами, но к нему поступило очень интересное выгодное предложение из Китая. Сейчас там стремительно развивается академическое искусство. Конечно, он уехал. Жалко. Ищем теперь другого.
— А вы к какому типу руководителей относитесь? Легко отпускаете артистов из оркестра или затаиваете обиду?
— Я знаю таких руководителей, которые, отпуская своих артистов, поднимают вокруг этого такой скандал — чуть ли не в служебный вход имя «изменника» вывешивают, обведя его в черную рамку. Я такие вещи не понимаю. Если это нормальный, хороший музыкант, который ничего плохого не сделал, кроме добра оркестру, я мечтаю, чтоб он был нашим гостем всегда, в любой момент.
— Какие проблемы помимо, так сказать, «чистого творчества», вас сегодня волнуют?
— Больше сорока лет мы не меняли «парк» инструментов. Публика этого не видит, конечно. Но если попросите — музыкант вам покажет свою, к примеру, валторну, и вы увидите там железные «заплатки», припаянные в разных местах. Я уж не говорю о струнных инструментах — это вообще особая песня, и здесь нам без помощи государства не справится.
— Александр Михайлович, как вам удается лавировать в этом океане сложностей, сохраняя такой мощный заряд позитива?
— Точно такой же вопрос я задал однажды Мстиславу Ростроповичу в Лондоне, где нам пришлось работать вместе. Мы встретились с ним приблизительно в 10 часов утра. Мстислав Леопольдович сказал, что ночь не спал: у него была симпатичная романтическая встреча. Днем того же дня он полетел на остров — выступить перед каким–то графом. А вечером — концерт в Лондоне. Я у него спрашиваю: «Как вы выдерживаете такую нагрузку?». Он отвечает: «Понимаешь, Саша, я вот открываю свой дневник. Сегодня у нас какой год? 2002–й! А вот здесь написано, что в 2007 году в 11 часов утра 15 октября я должен быть на репетиции в «Ковент–Гардене». — «И что?» — «Ну так я ж ведь не могу умереть до этого времени? Не имею права». Мой гастрольный график также расписан на несколько лет вперед. Позитив черпаю в своем детище — в оркестре, и в семье, где жена меня частенько подбадривает: «Двух дочерей ты вырастил, сейчас сына надо на ноги поставить. А еще у нас с тобой четыре внука, пятый на подходе. Ты понимаешь, сколько и как тебе нужно работать? Пожалуйста, ложись спать и не забудь проветрить помещение. Да, а завтра не забудь приехать домой на обед». И она права: самый простой обед дома — лучше любого ресторана.
МИНСК
