Есть ли шансы на выживание у академической музыки в Европе?
Литовский дирижер Модестас Питренас — один из самых ярких представителей молодого поколения европейских дирижеров. Сегодня он не только возглавляет созданный пять лет назад Городской симфонический оркестр Каунаса, но и дирижирует Литовским национальным симфоническим и Литовским камерным оркестрами, руководит собственным хором Psalmos. Все чаще Питренас заявляет о себе как оперный дирижер. Вместе с модным режиссером Оскаросом Коршуновасом, спектакли которого показывались и в Минске, и в Москве, недавно была выпущена их вильнюсская премьера — «Любовный напиток» Доницетти. В 2008 году Модестас работал на одной сцене со знаменитым певцом Демисом Руссосом. «Я нанял его, потому что он любит женщин и хорошую кухню», — так шутливо отозвался грек о харизматичном литовце–дирижере. Недавно Питренас вместе с Каунасским симфоническим оркестром выступил с концертом в Белгосфилармонии и перед концертом поделился своими тревогами о завтрашнем дне классической музыки.
— Господин Питренас, до вас долетают новости академической музыки из Беларуси? Имеете о ней какое–то представление?
— У нас в Вильнюсе выступал Государственный симфонический оркестр белорусской филармонии. Признаюсь, меня крайне удивили профессиональные качества музыкантов. Это заслуга руководителя коллектива — Александра Анисимова. Я уверен, талантливый коллектив может появиться только при талантливом руководителе.
— Получает ли академическая музыка в Литве в этот сложный период государственную поддержку?
— Получает, получала и, надеюсь, будет получать. Все–таки академическая музыка переживает сейчас перелом. Поп–культура агрессивно внедряется в нашу «камерную» сферу, и это влечет определенные изменения. Нынешний банковский кризис, без сомнений, повлияет на культурную обстановку. Полным ходом идет сокращение заработной платы в государственных учреждениях, в том числе учреждениях культуры, что не может не нести в себе негативные влияния на ситуацию. Но мы держимся. Надо сжать зубы и вытерпеть этот год, сконцентрироваться на экономии средств. Потом, мне кажется, будет легче.
— В Литве существует проблема с молодыми кадрами в академической музыке?
— Сегодня конкурсы в музыкальных вузах, конечно, меньше, чем были десять лет тому назад, но молодежь все–таки идет учиться музыке. Сейчас не каждый молодой и талантливый человек рискует выбрать этот нелегкий путь — экономически он не разумен, но тот, кто позволяет себе заняться музыкой, имеет очень стойкую мотивацию.
— Вы работали с симфоническим оркестром Красноярска и знаете ситуацию не только в Литве, но и в российской глубинке.
— У меня было ощущение, что современные веяния в музыке им не по душе. Хотя мы играли очень серьезные вещи, современную классику — например, польского композитора Витольда Лютославского. Его музыка — это еще не авангард, но она вся уже пропитана страхом. Суетливое ощущение дисгармонии, неуверенность в завтрашнем дне, давление современных технологий... То же самое я сейчас чувствую в Литве. Исчезло плавное течение жизни. И я бы хотел как современный дирижер передать свои эмоции, мысли через оркестр, через музыку.
— У вас был опыт оперной постановки с Коршуновасом. Что для вас значит работа в опере?
— Я уверен, человеческий голос — самый интересный музыкальный инструмент. Я возвратился сейчас снова к голосу, к вокальной музыке. Дирижировал «Кармен» Бизе, «Саломею» Штрауса, «Валькирию» и «Летучий голландец» Вагнера, «Трехгрошовую оперу» Вайля, «Любовный напиток» Доницетти. Опера — это синтез вокальной и инструментальной музыки, сценографии и света, декораций и костюмов. Я по–прежнему уверен, когда в опере все на месте, она — королева музыки.
Фото Александра Стадуба, «СБ».
