С председателем ОАО «Шайтерово» Верхнедвинского района Михаилом ГУМНЕНКОВЫМ
Михаил ГУМНЕНКОВ, директор ОАО «Шайтерово» Верхнедвинского района:
«Всегда своим говорю: перед тем как вложить деньги, представьте, что вы свой личный рубль вкладываете…»
Сергей МИХОВИЧ, главный редактор «Белорусской нивы»:
«Хорошо, если бы на таких постах не думали: в государстве мы не очень заметны, -- район, область вытянут, а я буду временщиком…»
— ОАО, Михаил Петрович, у вас сколько лет? Что поменялось по существу со сменой формы собственности? Было ведь СПК…
— Уже практически два года мы — открытое акционерное общество. Что поменялось? Смысл в чем: были СПК, но на тот момент актуальным был вопрос долга сельского хозяйства, в том числе в Витебской области и в целом в Республике Беларусь. Он увеличивался. Как быть, как рассчитаться с государством? Одним из вариантов погашения задолженности рассматривалась перспектива выпуска облигаций. Поэтому, наверное, и перевели СПК в ОАО. А так, чтобы что-то иное более существенно изменилось, так нет... Да, поменяли устав, подписали колдоговор, но смысл остался прежним...
— Специализация, какие-то условия работы, оплаты не поменялись?
— Особо ничего не поменялось. Даже те же акции, практически 99 процентов, как и были в СПК, допустим это тот же колхоз, так и остались.
— Честно говоря, сменили вывеску пока, так скажем... Раньше был колхоз, потом СПК, сейчас ОАО...
— Может, я чего-то не знаю. В дальнейшем жизнь покажет. Но в моем понимании — чтобы на будущее это делалось с расчетами, чтобы были какие-то преференции. Может, не в денежном выражении, а по облигациям.
— Будем исходить из того, что между СПК и ОАО пока разница небольшая, так как прошло всего два года. Но не эта тема нашего сегодняшнего разговора. Сейчас, начиная с Премьер-министра и его заместителя, который ведет агропромышленный блок, и нового министра сельского хозяйства, наметился такой крен на то, чтобы работать за счет эффективной экономики. То есть изменить ряд критериев оценки работы и результатов сельхозорганизаций. Не важно — СПК, открытых акционерных обществ или каких-то еще форм. Сельхозпроизводителей, прежде всего тех, кто работает на земле. Причины этой перезагрузки понятны: во-первых, трудовых ресурсов становится меньше, во-вторых, конкуренция на внешних рынках жесточайшая и не всегда в нашу пользу. Вот и пытаются уйти от пресловутого вала, чтобы дать больше свободы руководителям хозяйств, и при этом оценивать работу по экономическим показателям. Предположим, рентабельность продаж либо выход продукции на балло-гектар... Такого же раньше не было, правильно? Как вы думаете, что это может дать, или уже дает — на примере хозяйства, района, области.
— Вопрос понятен, он сейчас на слуху, на телевидении, в газетах. В вашей газете практически в каждом номере на эту тему есть рубрики. Вы знаете, мы хозяйство многопрофильное. Имеем порядка 2300 голов крупного рогатого скота, из них 700 голов — дойное стадо...
— Извините, а какая плотность у вас при этом? Напомню, экономически выгодная сегодня: на 1 гектар — 1 КРС, 30 коров на 100 гектаров...
— Увы, у нас пока в два раза меньше. Но вопрос в другом. У нас же свиноводческий комплекс, это тоже надо учесть. И той же, не модной сейчас, валовой продукции, порядка 55, а то и 60 процентов по году нам дает свиноводство. Для свиноводства нужны прежде всего корма. В рационе у нас 70 процентов — зерно, поэтому на сегодня, как никогда, перед нами встал вопрос вырастить это зерно самим. Раньше как было? Часть фуража мы покупали. Не за свои деньги. Но под выгодные проценты. Даже когда брали под 5 процентов (малую ставку рефинансирования) кредиты, хоть они были и краткосрочные, т. е. на год давали, мы могли оборачиваться, и неплохо получалось. Выгодные кредиты, и цена на фураж была соизмерима с тем, что для экономики хозяйства, где имеются свиноводческие комплексы, приемлема. Этот год показал: нет того, что было раньше, все дорого, и выгоднее вырастить необходимые объемы зерна у себя. И в этом, пожалуй, главная экономика для таких хозяйств, как наше.
— Вы имеете в виду — вырастить зерно, сделать свои комбикорма...
— Именно. Пока я закупаю 3—4 тысячи тонн зерна, но совсем не против продавать его, или комбикорма. Почему бы и нет. В этом году мы намолотили 11606 тонн. Это рекорд за последние годы при урожайности 47,5 центнера с гектара. Хотя урожайность у нас была и 51,8. У нас просто было меньше земель, а вала такого не было. То есть мы неплохо сработали.
— К вам присоединили какое-то хозяйство?
— Нет. Немножко вопрос в севообороте. У нас в структуре пашни где-то 70 процентов занимает зерновая группа. Плюс урожайность. Но все равно не хватает зерна.
— В пределах этих площадей и с учетом структуры вы обречены порой сеять не очень рационально и не по-научному, по предшественникам. Урожайность априори могла быть выше, но коль скоро зерно по зерну, пшеница по пшенице, тогда не жди высокого урожая.
— Абсолютно правильно. Но при этом замечу: Верхднедвинский район, один из северных районов Витебской области, вы знаете прекрасно, два года подряд занимает первые места по этим показателям. Мы идем вперед, но, я согласен, нам этого недостаточно, урожайность в 55 центнеров с гектара нам можно получать стабильно.
— В хозяйстве или районе?
— В хозяйстве. В районе мы уже доказали, практически самим себе прежде всего, что уже под 40 центнеров можем получать в среднем по району.
— Средняя величина, Михаил Петрович, чем она опасна? У кого-то урожайность за 30 с небольшим, а у кого-то 50 или 48...
— Здесь уже вопрос в другом. Доводят-то задания и по зерну, и по надоям-привесам. Причем задания обезличенные. Если 10 процентов, то всем: и тем, кто доит по 3 тысячи, и кто... Вот мы по году на 7600 килограммов от коровы выходим. Я и без задания стремлюсь к динамике показателей. В прошлом году надой от коровы был 6940 килограммов. Прибавляем. Пусть не тысячу, но 700 килограммов — пойди-найди такой прирост. И что тут говорить, Сергей Григорьевич, доводятся планы. Увы, но это так. Я не скажу, что это неправильно, но здесь есть кое-какие моменты… При этом мне что нравится у нас в районе: председатель райисполкома Игорь Иванович Маркович и его первый заместитель Владимир Владимирович Быков дают нам свободу. Свободу можно по-разному понимать. Если я руководитель, выполняю их планы, не подвожу район, значит, мне доверяют. Некоторые, что тут греха таить, эту свободу могут понимать по-другому: что хочу, то и делаю. Тем самым мы подводим и руководство района, и, главное, нет серьезных экономических результатов. Ситуация в этом плане пестрая — и в районе, и в области...
— Все зависит от руководителя... Он подбирает команду. Подбирает не под себя, а под те требования, под те амбиции, если он, как говорится, той свободой, которую ему дают райисполком и управление, собирается распорядиться рационально и эффективно для пользы дела. Такому можно доверять экономику. Такого не надо контролировать ежедневно. Он знает, что одну часть он должен сделать, чтобы выполнить районные показатели, а вторая часть — он должен предприимчивой сделать экономику хозяйства. Естественно, подбирает людей, которые ему могут в этом помочь. В смысле, финансово помочь, экономически, чтобы были грамотные люди, толковые. У вас такая команда есть?
— Я считаю, да. Как в районе, так и в данном случае в «Шайтерово».
— Скажите, те 700 килограммов с хвостиком молока, которые вы прибавили за год, в общем-то это прорыв по отношению к 6900 прошлого года. Вы прогнозировали, что к 2012 году будет такая ситуация?
— Мы уже надоили 7200.
— Хороший результат. Вы довольны?
— Вы знаете, я не скажу, что недоволен. Больше того, хотелось бы в 2013 году не только остаться с этим результатом, но и хоть немного приумножить его. Стремимся.
— Уже значительно труднее дается прибавка...
— Абсолютно правильно.
— За счет чего? Насколько в «Шайтерово» можно поднять продуктивность дойного стада? Вы по образованию кто?
— Зоотехник. За счет чего? Традиционно, это не дежурный ответ, но это трудовая дисциплина. Есть технологическая дисциплина, а есть, естественно, трудовая. Нужно всегда исходить из нее. Потому что, какая бы ни была отличная технологическая дисциплина, если не будет трудовой, возникнет очень много вопросов. Поэтому самое главное, когда люди понимают, что нужно вовремя прийти на работу, сделать все на совесть и по технологиям…
— А что — в 2011 году этого не было? За счет чего тогда прибавка в 700 килограммов? Какая динамика надоев по годам? Для сравнения, скажем, 2005-й, 2007-й...
— Я буду говорить о том периоде, когда пришел. В 2005 году было 4300 килограммов на корову, в 2012-м — 7600.
— 3,3 тысячи килограммов надоя на корову вы прибавили…
— Для 2005-го это тоже был высокий результат. На сегодняшний день мы видим, что и этот результат очень многим хозяйствам еще не по силам.
— Так вот эти шаги, ступеньки, по которым вы идете, трудовая, технологическая дисциплины, себестоимость кормления, условия труда, — и дают результат. Главное, не стоять — идти!
— Возьмем технологию в молочном скотоводстве, потом немножко и по свиноводству поговорим. Естественно, все взялись за доильные залы. Так? Были программы в каждом районе — кому доильные залы. Но мы уже доказали, что на привязи тоже можем доить, и можем посоревноваться в показателях надоев со многими. Построить доильный зал и вложить большие деньги, не важно даже чьи, еще не факт, что будешь получать большие результаты. Это уже понятно и в Министерстве сельского хозяйства и продовольствия. Мы на что пошли, видя, что в программу по доильным залам не попадаем (сразу же невозможно все хозяйства, я же понимаю)? Вот у нас центральная ферма, там стояло 400 голов дойного стада, они и сейчас стоят. Понимая, что надо что-то делать, мы со специалистами приняли решение. Есть фирма «Делаваль». Смысл реконструкции по ее проекту: подвесная дорога и доильный аппарат передвигается впереди доярки, она сама до каждой коровы доходит, и по блютузу практически все результаты работы передаются на компьютер, — полный анализ по этой же ферме. Мы в мае выгнали скот, а в сентябре вернули его на место. На другое. По системе «Делаваль»! То есть мы успели сделать нормальную реконструкцию. Условия для людей прекрасные: можно посидеть, подвести итоги, чай попить, переодеться, помыться — весь комфорт. Спасибо, что мы попали под эту программу, на уровне области поддержали — мы кредит взяли. На оборудование только. И за полгода сделали неузнаваемой ферму — два помещения на 400 голов. Мы поставили это оборудование и в одной, и во второй. В 2010 году мы запустили эту ферму. Она сегодня — лидер, на ней больше 8 тысяч килограммов на корову доят.
— Лучшая ферма...
— И по надоям, и по производству! Очень много споров было. Правильно ли, что мы вложили деньги именно в этот проект, а не в доильный зал? Время показало — мы на правильном пути. Во-первых, результаты есть. Во-вторых, мы научились работать с нетелями. Удовлетворяем свои потребности и продаем их ведущим хозяйствам Беларуси, в Россию. В этом году продали 111 нетелей.
— На этом имеете деньги...
— Естественно. Тем самым мы экономику подняли по КРС. Она у нас неубыточная, к примеру, 15 процентов была рентабельность, но за счет продажи нетелей в два раза и больше увеличивается. Потом — эта ферма. «Экстра» однозначно, только «экстра» на ней молоко. Там все четко, все отслеживается. Это один из примеров того, когда мы не ждали манны небесной, а проявили инициативу. Кроме этих ферм, но это опять же по молочному скотоводству, есть фермы в деревнях Тясты, Лещилово, Михайлово — по сто голов. По распоряжению Президента нужно было сделать реконструкцию. Но каким образом: если до реконструкции было 100 голов, значит, после нее должно быть больше — нужно пристраивать доильные залы. Именно на доильные залы акцент ставился.
— Игорь Иванович Маркович, председатель райисполкома, до этого мне говорил: мы столько в молокопроводы денег вложили, и скребли эти деньги оттуда, отсюда... А тут раз — команда: чуть ли не только — доильные залы...
— Ферму «Тясты» мы разобрали, только стены остались. Я всегда говорю, когда есть стены, все можно сделать. Хуже, когда нет стен, тогда уже новое здание лучше строить. Так вот, разобрали, а в конце сентября скот уже поставили. Там, правда, без расширения, так и осталось на 100 голов. Но мы такие условия сделали! Кто ни приезжал, всем понравилось. Она была самая отстающая, говорю как есть, по результатам. Сейчас люди попали в такие прекрасные условия, заметьте, те же самые люди, и они сегодня дают уже абсолютно другие результаты. И тот же скот, почти. Вы поймите правильно, рывок тут не за счет того, что мы только поменяли интерьер... Здесь же и осеменение, и кормление, все в комплексе. То есть если у животноводов раньше какая-то «абыякаваcць да жыцця» была, то сейчас, я вижу, они очень заинтересованы, потому что тоже почувствовали…
— А что они почувствовали по зарплате, в плане мотивации...
— Мотивация однозначная.
— Зарплата работников в животноводстве зависит от результатов. «Экстра» идет — значит, хозяйству лучше, денег больше и т. д. Как в этом заинтересован оператор, завфермой, зоотехник?
— У нас, я беру в общем, 335 человек, среднесписочных. За 11 месяцев средняя зарплата 3 миллиона 400 тысяч рублей. За ноябрь уже под 4 миллиона.
— А в животноводстве?
— Труд доярки нужно очень уважать. Что я и делаю со своими специалистами. Потому что доярке, вы сами прекрасно понимаете, утром рано встань, не успеешь прийти (а она дома — мать), как надо опять идти — у нас трехразовое доение. Мы пока не перешли на двухразовое, как в Европе. Может быть, когда-нибудь. Не все сразу… Поэтому, если есть «экстра», если есть надои, то практически доярка может получать и 5, и 6, и 7 миллионов.
— Можно получать или получают?
— Получают. Конечно, сейчас в зимний период, что говорить, меньше и молока, и денег. В летний период, на пастбище, мы выхватываем больше молока. Это хорошо, но мы же стремимся, чтобы по году было одинаково. В чем проблема? Естественно, надо с кормами больше работать. Хотя у нас и сенаж, и силос первого класса, но все равно есть вопросы.
— Был я недавно в «Остромечево», там другого уровня хозяйство у Алексея Степановича Скакуна. У него вообще на пастбище скот не выгоняют.
— Я в курсе. Мы выгоняем, у нас пока такая технология. Я и со специалистами из «Беловежского» в Каменецком районе общался. Замы гендиректора Юрия Дмитриевича Мороза, кстати, приезжали ко мне и смотрели подвесную дорогу, о которой я говорил, систему «Делаваль».
— Как они про нее узнали?
— Не хвалясь, к нам из ста хозяйств, если не больше, приезжали за опытом.
— Какая у вас рентабельность молока?
— За 10 месяцев рентабельность не менее 40 процентов.
— Михаил Петрович, получается, что специалисты и доярки, работающие в молочном скотоводстве, — одни из самых высокооплачиваемых...
— Вы же понимаете, что есть сезонность и у механизаторов. А так по году — на севе и уборке — они тоже мало в чем уступают. И в свиноводстве при хороших достижениях можно неплохо заработать. На свинокомплексе, где поголовье 20 тысяч без малого, мы по ноябрю вышли на откорме под 800 граммов привеса. Кстати, такого еще не было. Но потом, если будет интересно, я расскажу вкратце, какие тут моменты. А на доращивании уже 650. Нужно не останавливаться на месте, тем более что есть все для того, чтобы в 2013 году поднять выше и привесы, и зарплаты.
— Мне говорили, в Польше тоже есть Мороз, фермер (кстати, обещали свозить туда по линии агропромышленного союза). У него привесы в свиноводстве чуть выше килограмма. Я не в укор вам говорю...
— Я не остановился на этом. Вопрос же в другом. Наш комплекс — это только так говорится, что комплекс. Я порой думаю: какие мы молодцы, что даже в этих условиях (комплекс старый, 35—40 лет) мы не сидим на месте. Есть стены, мы все это меняем. Практически в свиноводческий комплекс из года в год вкладываем свои деньги, хозспособом, одно-два помещения ежегодно модернизируем.
Но все равно есть вопросы по помещению. Если взять сами стены, как бы мы их ни белили, как бы хорошо ветеринарные санмероприятия ни проводили (санировали), все равно есть вопросы. Ветеринары об этом знают… Начинку-то мы меняем. Но полы остаются, стены остаются, канализацию тоже особо не переделаешь. Все это сказывается на привесах…
— Поэтому надо строить новый комплекс, если смотреть вперед...
— Если вы помните, в начале 2011 года, до кризиса, упор был на то, чтобы сделать репродукторные фермы. И мы тоже в эту программу попали. Это моя голубая мечта, я думаю, что она сбудется все-таки, — репродукторную ферму на полторы тысячи свиноматок построить с нуля. Чтобы там было осеменение свиноматок, ну, может, и доращивание, хотя необязательно. И вот там уже, в стерильной ситуации, свиньи были бы благополучны в ветеринарном отношении. То есть нужно разрывать цепочку. 30—40 лет назад это, может, было и нормально, когда полностью цикл замкнутый: и осеменение, и группа 0—2, подсосные свиноматки, и доращивание, и откорм. Сейчас время показало: надо разрывать! Мы же тоже ездим, смотрим...
— Не только в Беларуси смотрите.
— В начале ноября был в Дании, которая является одним из лидеров в свиноводстве. Датчане разорвали это все. И открытым текстом говорят: вам нужно репродуктор разрывать от доращивания и откорма — все будет гораздо лучше…
— А у датчан какие показатели в свиноводстве?
— Допустим, где мы были на ферме, к килограмму они идут на откорме и под 700 граммов — на доращивании. Мы были на современных свинофермах, и не то, чтобы завидовали. Я всегда говорю, что мы тоже к этому придем — и оборудование, и все остальное у нас будет. Важно еще научиться у них как можно меньше зависеть от человеческого фактора. Здесь нужны централизованные вложения, от них никуда не уйти.
— Мы говорим о государственных вложениях. Вы много говорили, по некоторым направлениям, о своих средствах. Тех, что заработали на нетелях, на молоке... Но господдержка, вы же знаете, будет к 2015 году уменьшаться. При этом мы знаем, и в Европе, и в той же Дании есть поддержка, и существенная. Что вы думаете о господдержке? Какая она должна быть в процентном отношении? В желтых, зеленых корзинах...
— Руководителю хозяйства нужно все равно считать. Господдержка сельскому хозяйству, по моим подсчетам, к 2015 году должна оставаться не 10 процентов, как обещают, а не менее 20. Это опять же по стране.
— В масштабах страны в среднем, кто знает, какой будет на то время степень риска в земледелии, какой будет год, какая ситуация экономическая, погода...
— Да. Как бы ни было, мы все равно под небесной канцелярией. Хотя я приучил всех своих специалистов не ссылаться на погодные условия — это и немодно, и никому не нравится. И все же — не менее 20 процентов! Тем более, если мы опять же затронем проблемы свиноводства, я слышал от нового министра сельского хозяйства и продовольствия о том, что программа на уровне Правительства готовится и по свиноводству. Хотя, конечно, в первую очередь молочное скотоводство нужно развивать. По разным технологиям. Мы вот, как я говорил, научились работать с коровой на привязи. В мире 50 процентов работают на привязи. Доильные залы — это не панацея. Но с доильными залами и без — все равно нужно молочное скотоводство, время показывает, что его продукция идет на экспорт лучше. Потом, видим, говядина, потом уже свинина. Нужно заниматься этой отраслью в любом случае.
— На что спрос, то и надо развивать... Это и есть рынок. Думаю, что и вы не откажетесь от перспективы доильного зала…
—Райисполком вместе с нами уже принял решение, утвержденное облисполкомом, построить молочно-товарную ферму на 600 голов в деревне Жигули. Это хозяйство присоединено лет девять назад. Миллиард рублей из бюджета уже выделен. Мы на стартовом цикле эти деньги освоили. Сейчас нужно форсировать доильно-молочный блок. Там будет три помещения. В первую очередь это доильно-молочный блок и одно помещение на 200 голов коров.
Мы хотим со специалистами для самих себя посмотреть: почему бы не позаниматься и не посмотреть на доильный зал. Это нормально. Это тоже движение вперед. В этом есть какой-то соревновательный элемент: вот одна технология, которая где-то не то что приелась, а будем говорить, худо-бедно научились работать, а это уже совсем другая технология, на доильном зале. Естественно, на ферме скот будет стоять на месте, как у других хозяйств, круглогодично.
— Построить ферму — это одно... А поголовье...
— Надо еще построить. Пока, вы меня поняли, освоен только миллиард. А цена вопроса 60 миллиардов рублей минимум. Не зря я говорю, что помощь государства просто обязательна. Только так ферму и построим. А чем заполнять? Я уже сказал: мы научились работать со своими нетелями. Не будем их продавать — и заполним.
— Вы хотели вернуться к привесам килограмм и больше в свиноводстве. Что вы имеете в виду?
— Сейчас привесы под 800 граммов. А на контрольных взвешиваниях под килограмм есть. Только нужно шлифовать больше момент, чтобы не только на контрольных взвешиваниях, а в среднем по откорму был килограмм. Что еще? Вопрос интересный... У нас свой комбикормовый завод. Мы его модернизировали…
— При вас уже?
— Да. За последние пять лет как могли усовершенствовали за собственные средства. Вы же знаете, очень большой вопрос: почему хозяйству нельзя комбикорм делать у себя? Согласен, нельзя. Когда у них только мука, а не комбикорм. Но когда мы уже приобрели современные дробилки, современные весы, то я могу до грамма размешать. И я вижу, что у меня комбикорм минимум на 20 процентов дешевле, чем на КХП. А по питательности он ничем не уступает, а то, может, еще и лучше.
— Вы удешевляете продукцию...
— Абсолютно правильно. Это основная экономика, потому что корма — главная составляющая в мясе, да и в молоке. Вообще, для животноводства — это золотое дно, когда зерна достаточно, а в этом году его даже более чем на год и три месяца хватит. Мы же видим, что на этих комбикормах получаем неплохие привесы по свиньям, для дойного стада мюсли сами делаем, КР-2, КР-3, 61-й. Если бы у нас не было результатов, может, сказали бы: так что же ты делаешь? А тут уже доказывать не надо — в области у нас практически одни из самых высоких привесов.
— Мы говорим с вами о важном факторе агроэкономики — кормах, составных себестоимости продукции. И прежде всего о зерне. Что касается травяных кормов. Сейчас много говорят: кукуруза — не кукуруза... Что надо делать, как вы думаете, с кукурузой? Думали, вот кукурузы много — значит, молоко пойдет... Про белковые травы и культуры забыли...
— Я понял вопрос. Нельзя рубить с плеча, чтобы кукурузу уменьшить. Это тоже неправильно. Смысл в чем, в моем понимании. У нас по хозяйству в этом году силоса больше в объемах, чем травяных кормов. Что тут говорить, когда бобово-злаковые убирали, могли это ставить и сенажом. Но дожди идут — влажность, извините, за семьдесят. Просто честно ставили. Сейчас, говорят, что кукурузы столько нельзя, надо, чтобы в структуре было 1:1 за счет сенажа, зернобобовых или бобовых, или даже злаковых. Мы должны протеин с них иметь, чтобы покрыть в силосе недостающее. Правильно. Это и есть баланс. Тем самым не один миллион долларов мы должны сэкономить по стране только на импорте соевого шрота. Сейчас это актуально. Хорошо, что соевый, подсолнечниковый, рапсовый шроты в последние годы мы научились получать со своего урожая. Так что согласен я насчет баланса…
— …Мало быть согласным. Что у вас намечено в структуре кормов? Что вы будете делать и делаете?
— Почему молоко, бывает, падает? Вопрос с кормами. Мы прекрасно знаем, что нужны, если речь ведем о бобово-злаковых, раннеспелых, среднеспелых, позднеспелых культурах. Пока мы только начинаем. Мы работаем и с люцерной, неплохо получилось, даже по шесть укосов брали, 4—5 — это стабильно.
— Работали или работаете?
— Работали, год-два не работаем. По пастбищам семикомпонентные смеси закупаем, неплохо получается. Главное, не только вовремя травосмесь посеять, но за ней надо смотреть, чтобы не переросла. Если подкосить, так подкосить. Боронами пройти, чтобы разбить навозные лепешки... Мы научились на пастбище работать. А вот с кормами есть вопросы, потому что не успеваем. Мы начинаем убирать первый укос, а уже надо бы второй… Разве это энергетика? Мы радуем себя тем, что тоннаж есть. Но этот тоннаж не для 8 тысяч килограммов удоев. Надо работать только на результат.
У нас в хозяйстве, можно сказать на этот счет, переходный период, год-два — и до 2015-го мы переломим ситуацию. Мы уже знаем, как это сделать. Понимаете, нас просто устраивал результат на эти годы. А когда к концу 2012 года под 8 тысяч доим, то тут и призадумались: чтобы нас врасплох это не застало... Ведь мы можем скатиться и с этого результата, не дай бог.
— И когда вы призадумываетесь — это хорошо, что вы думаете, и крепко думаете, и на следующий год, и на 2014-й, и до 2015-го просматриваете — это же и есть территория вашей свободы: руководителя, предпринимателя, экономиста. Это уже не райисполком, это уже не министерство, хотя понятны и их требования — они должны тоже идти в фарватере. То есть вы уже не поступите антиэкономически. Тем более что вы в этом плане человек продвинутый и компетентный. Зачем вам какие-то установки? Вы смотрите в Дании, вы смотрите на соседа в районе или области, вы смотрите на свои показатели, вы что-то читаете, впитываете. Сейчас хватает источников. То есть мы хотим достичь результата. Но опять же, как вы говорите, при уменьшении затрат, соблюдении технологий, внедрении всего нового. Чтобы продукция была, и сюда возвращались деньги, чтобы возрастали продажи. Это и есть степень вашей свободы. Да, конечно, есть показатели, которые планируются — по стране, области, району, и вы в этой цепи, как звено. Остальное — это вы должны предлагать, просить, требовать, показывать, демонстрировать... Хорошо, если бы на таких постах не думали: ай, какие у нас показатели ни получатся, все равно в государстве мы не очень заметны. В среднем район вытянет, область подтянет, а я буду временщиком.
— На результат хочется работать.
— По максимуму при этом блюсти интересы людей, с которыми работаешь, и, прежде всего, за них стоять горой по зарплатам. Поддерживать их морально, это с советских времен, слава богу, осталось, и материально. Социальные пакеты и бонусы, как говорят. Где-то кризис в Европе, и у нас был кризис, и доллар подскочил, и в магазине подорожало многое, и дорожает, но какие-то результаты есть.
— Идем вперед все равно.
— Хотя все равно трудно, видно, что трудно.
— Давайте так говорить, в сельском хозяйстве, будь то в Америке, Европе, везде трудно. Это такая специфическая отрасль.
— Есть только земля как данное. А все остальное — это человек.
— Если нравится работать, если ты любишь эту работу... Это не для красивого словца... А временщикам здесь делать нечего.
— Земля же не прощает.
— Я всегда своим говорю: перед тем как вложить деньги, представьте, что вы свой личный рубль вкладываете. И многих шараханий и ошибок на самом деле избежать можно. Относиться как к своему. Ты покупаешь это за свои.
— Интересная мысль. Раньше было: все вокруг колхозное... С точностью до наоборот было при социализме. Мы делаем вид, что платим, а вы делаете вид, что работаете. А остальное: что стащите — то ваше. Что в сарае, что на поле, что в лесу. А вот сейчас психологию нам надо поменять, и уже меняется, по понятным причинам, — делай так, как для себя. Но сельчанин тогда должен понимать: поработал на столько, столько будет и в ведомости на зарплату. Хотя и при этом есть люди, которые будут работать по принципу «все вокруг колхозное».
— Вы правильно говорите. В нашем трудовом коллективе люди знают, за что работают.
— Поэтому ставку надо делать на хозяина. Но вот незадача: именно с такими кадрами трудно, и у вас, наверное, тоже есть проблема.
— Начну вот с чего. Мы в этом году заняли второе место в республиканском соревновании на «Дажынках» в Горках. Когда мы ходили по территории Горецкой академии, подумалось: городок большой, а у нас же помимо нее и ветеринарная академия, и агротехнические университеты — шесть вузов, не говоря уже о техникумах и ссузах. Где специалисты?.. Казалось бы, у меня должна тут очередь стоять... У нас ведь нормальная, хорошая молодежь. Допустим, развивать эту тему, почему так, я не особо, наверное, правомочен. Но исходя из собственного опыта, я сейчас большую ставку делаю на молодежь, которая выросла здесь. И практически 100-процентный результат пока, тьфу-тьфу, имею.
— Где родился, там и пригодился...
— Они поехали — выучились, назад приехали. Мы, естественно, должны поддержать — жилье нормальное, дом, телевизор, холодильник, самое необходимое в кредит.
— Сколько у вас работающих?
— 335.
— Средний возраст?
— 39—40 лет. Очень продуктивный возраст.
— Соответственно, понятно, что есть и ниже намного, моложе 30 лет.
— Конечно. Наглядный пример. У меня главный ветврач отсюда родом, выучился в ветакадемии, приехал с женой (тоже ветврач). Он — главный ветврач по хозяйству, она — старший ветврач на свиноводческом комплексе. Сейчас, правда, в декретном отпуске, это тоже нормально — демография. По школе сужу — сложно, но не убывает школа, около ста учеников. Всегда интересуюсь, с учителями общаюсь. Нет прироста, но нет и катастрофического, как у других, снижения.
— Этим процессом надо и можно управлять, наверное.
— Потому я и учу еще трех человек.
— Молодежь, она же не завтра возвращается. Но все равно через года три-четыре...
— Нужно думать не только о себе. Даже если я уйду, они же приедут и будут здесь работать. Главное, они видят в этом смысл... Перед этим они поработали во время каникул на зерносушилках. И они понимают, что производство нормальное и что можно работать.
— Современное хозяйство. Есть технологии. Есть условия труда...
— Они очень секут это, кстати. Поэтому и еще одного ветврача учу, и зоотехника — хорошие оба парня. И девушка в Горецкой академии учится. Говорят, когда человек доработал до пенсии — надо ставить молодежь. Это правильно, если молодежь подпирает. А если не подпирает... Вот у меня наглядный пример — главный агроном. 62 года. Прекрасный человек. Он на самом деле от земли, любит свою работу. Я ему здоровья желаю, чтобы он еще поработал и на свое место вырастил хотя бы приближенно такого, как сам. А так пусть работает.
— Это же и его прежде всего заслуга, главного агронома, в том, что на полях урожай.
— Это весомый вклад этого человека.
— Толковый главный агроном для хозяйства, как говорится, приравнивается к сундуку золота. Тем более что вы сам по профессии не агроном. Это не важно, коль хозяйство многопрофильным становится в процессе, но все-таки...
— Порой от нас требуют, чтобы руководители были во всем спецы. Такое невозможно. Мы нормальные люди. Отчего ближе для меня свиноводство, КРС? Потому что здесь у меня основные знания… В сущности, вопрос с кадрами — сложный. Однозначно сложно подойти к этому вопросу.
— Понятно, что независимо ни от чего — ни от погоды, ни от кризиса — все равно люди решают в экономике все. Руководители, управленцы, агроменеджеры...
— Главное, что идем вперед, как бы там ни было.
— Если агроменеджеров не будет, тогда все это вяло, все это тускло, все это как-то бесперспективно... А так, потихоньку, потихоньку... Команда есть. Когда вы пришли, можно ли было думать, что будут такие результаты?
— Вы знаете, сложно тогда думалось.
— Тогда давайте посмотрим, что в 2015 году будет, назовем основные показатели в реальном прогнозе, так сказать…
— Я уже говорил, по зерновым — 55 центнеров с гектара. Для наших верхнедвинских земель, с нашим баллом пашни (он не особо большой) мы это можем. Что касается молочного скотоводства. Естественно, на 8—8,5 тысячи килограммов молока от коровы надо ставить, и будем ставить. Надо все равно наращивать производство. Это однозначно. Потому что без достойных результатов экономики не будет. В свиноводстве мечта моя, повторюсь, репродукторную ферму закрутить. Это прорыв — в два раза у нас увеличится поголовье свиней. Килограмм привеса можно получить в наших условиях, но модернизацию нужно делать.
— Если говорить не о животных, а о людях, то на сегодняшний момент у вас порядка 500 долларов...
— При этих показателях зарплата реально удваивается. В структуре общих затрат она будет не более 15 процентов. Это нормально. Ну, до 20-ти. Но это нормальный показатель.
— Скажите, а по земле...
— Понимаете, где-то 3,5—4 тысячи тонн зерна нам не хватает. Земли, если мы будем больше выжимать с этой, увеличивая урожайность, то, может, и не надо больше. Но если мы будем развивать и дальше молочное скотоводство, и тем более свиноводство, то нужна земля. Сейчас актуально создание агрокомбинатов или холдингов. Я это понимаю так: объединяться надо вокруг крепкого предприятия, скажем, мясокомбината, КХП. И такие присоединения в большинстве своем возымели положительный результат. А что касается сильных хозяйств… Понимаете, мне сложно сейчас сказать, сильное «Шайтерово» хозяйство или нет? Это же не политика — экономика. Мне понятно, когда к маслосырзаводу присоединяют или к мясокомбинату. Если они могут такую модернизацию делать, которая нам и не снилась, хотя и за наши же деньги, практически… Нам, судя по экономике, еще рановато быть флагманом. Президент сказал, что к 2015 году выручка на одного работника должна достичь 60 тысяч долларов. Мы посчитали — еле-еле пока на 30 тысяч выходим. Нам еще сложно конкурировать с такими хозяйствами, как, допустим, агрокомбинаты «Дзержинский», «Снов». Разные весовые категории. Мы работали и работаем за свои средства, будем так говорить. У нас нет ни инвесторов, ни спонсоров, ни той помощи — в советские времена, помните, стране нужны были показательные хозяйства, и в них закачивались огромные деньги… А мы даже в число «шестидесятников» не входили.
— Тем ценнее ваши результаты. И ваше мнение весомее.
— Вам виднее. Знаю одно точно: мы умеем работать. Но недостатков много. Вы же сами увидели, здесь, в «Шайтерово», предстоит еще много сделать. И ясно, что даже на высоких результатах 2012 года мы не остановимся. И я очень благодарен всему нашему коллективу, который идет вперед, несмотря на обстоятельства, порой от него не зависящие. Мы стараемся не подводить ни страну, ни область, ни район, ни самих себя
