Домом для стариков стала... больница
В Краснопольской районной больнице бабушку Марусю знают все. В терапевтическом отделении Мария Рыбакова живет... шестой год. Приехала лечиться, а осталась навсегда. Муж умер, одной в деревне тяжело, вот и попросила старушка, «чтобы не выгоняли».
— Тут тепло, уход хороший, а дома стакан воды подать некому, — откровенничает она, смахивая слезу.
У 79–летней Марии Ивановны — две взрослые дочери. В Караганде. Они даже не знают, что мать доживает век в казенном доме.
— Не пишут, не звонят, да я уже и не жду, — делится своей печалью старушка. — Родных мне давно медсестры заменили.
И не ей одной. В Краснопольской больнице — 5 социальных коек, которые никогда не пустуют. У большинства здешних постояльцев есть родственники, но старики не хотят быть им обузой. 85–летняя Вера Шершнева в больницу попала три года назад. Давление прыгать стало: ее оформили в терапию. А когда через 10 дней хотели выписать, бабушка расплакалась: «Куда я, детки, пойду, мою хату уже, наверное, на дрова растащили, братья и сестры умерли, детей не нажила». Так Вера Андреевна и осталась в больнице.
— К племяннице не поехала. Зачем молодым мешать? Тут из пенсии на питание высчитывают и на жизнь еще остается. Спасибо, что нас, старых, подбирают, — подытожила баба Вера.
Содержание одной социальной койки в больнице ежедневно обходится бюджету почти в 62 тысячи рублей. Тех 80 процентов, которые отчисляются с пенсии каждого пациента, на покрытие всех расходов явно не хватает. Государство вынуждено брать на себя заботу о стариках, ставших почему–то ненужными своим детям. Кстати, постояльцы больницы их всеми способами оправдывают и не сетуют на судьбу. У Александры Игнатьевны Шалухиной был дом в деревне Палуж–1. Дочь — москвичка — уговорила продать хату и переехать к ней. В столице баба Шура пробыла всего 4 месяца.
— Не смогла в «скворечнике» жить, — виновато оправдывается она. — Дочери с зятем возиться со мной некогда, выпускали на улицу на полчаса погулять. Пока с 12–го этажа вниз спустишься, время наверх подниматься... Решили, что меня племянница на Краснопольщину заберет. Но той самой тяжело — муж пожилой, сын–инвалид. Поэтому я здесь. Племянница навещает, дочь деньги присылает, звонит.
У 84–летнего Николая Андреевича Кадакова один сын — в Могилеве, другой — в Севастополе. Навещают отца нечасто. А ему нужен постоянный уход: старик и ходит, и говорит с трудом.
— Подлечили его, а домой отправить не можем: одного не отпустишь, а социальные работники — дедушка находится на надомном обслуживании — за ним не едут. Наверное, надеются, что мы его здесь оставим. Три месяца, как он у нас, — сетует старшая медсестра терапевтического отделения Инна Жебина, укутывая лежащего на койке старика одеялом.
За Николаем Андреевичем в больницу приехали при мне. Грустно было наблюдать за этими проводами. Пока три медсестры его одевали, усаживали в кресло–каталку, он не раз порывался перебраться обратно на койку. И чуть не расплакался, когда ему стали надевать валенки. Успокоился, лишь завидев родной дом.
— Очень надеялись, что дедушку оставят в больнице, — не скрывает социальный работник Любовь Бриллиантова, укладывая Андреевича в постель. К его приезду она прибрала дом, натопила, приготовила еду. — Слабый он совсем. 5 лет к нему хожу, но после инсульта с ним стало особенно тяжело. У меня на обслуживании 10 человек, которым надо принести продукты, воду, прибрать в хате. Теперь еще и дров натаскать, чтобы печь протопить. Андреевича нельзя вообще оставлять одного. Однажды покормила его, спать уложила, через два часа пришла, а он — на полу, на голове — кровь. Телевизор включить хотел, не удержался и упал. Но отделения круглосуточного пребывания в районе нет. Больница — единственный выход.
1.261 пенсионер в Краснопольском районе официально признан одиноко проживающим, 351 — одиноким. Однако начальник управления по труду, занятости и соцзащите райисполкома Галина Новикова считает, что открывать отделение круглосуточного пребывания здесь не стоит:
— Не хотят старики бросать свои дома. Соглашаются на соцработников, которые, если надо, ходят к ним ежедневно. Требуется более тщательный уход — определяем в больницу на социальную койку или в дом–интернат соседнего района. В этом году семерых стариков, которые не могли сами себя обслуживать, отвезли в соседний, Чаусский район: кого — в Рестянский дом–интернат, кого — в психоневрологический в Чаусах.
Хотя на деле получается не так гладко, как на словах. Николая Андреевича, к примеру, на социальную койку не взяли из–за отсутствия мест...
— Пациенты и так в стесненных условиях, в больнице идет ремонт, — объясняет главврач Галина Морозова. — А немощных стариков все равно приходится куда–то пристраивать. Социальных коек всего пять, и никто из нынешних постояльцев съезжать не собирается. Но Николая Андреевича придется на зиму забирать... Так или иначе, все равно нужно искать выход: либо увеличивать количество социальных коек в больнице, сокращая места для больных пациентов, либо открывать отделение круглосуточного пребывания — с постом, специальным персоналом. Район у нас сельский, пожилых людей много...
Каким бы ни было окончательное решение местных властей, хочется верить, что ни один пожилой человек Краснопольского района этой зимой не окажется без помощи и поддержки...
Компетентное мнение
Анна Апет, председатель Комитета по труду, занятости и соцзащите Могилевского облисполкома:
— Отделения круглосуточного пребывания есть в 13 районах области: они рассчитаны на 500 человек. Предполагалось, что старики там будут жить от месяца до полугода. Однако большинство «зимних квартирантов» не хотят возвращаться домой и остаются там навсегда. Поэтому мы расширяемся: в этом году добавили 100 коек, не меньше планируем и в следующем. Если такого отделения в районе нет, а социальные койки заняты, всегда можно определить человека в интернат в соседнем районе. Всего в области около 21 тысячи одиноких и 87 тысяч одиноко проживающих стариков, из которых более 9 тысяч обслуживают социальные работники. Мы делаем все, чтобы пожилые люди не чувствовали себя брошенными.
Фото Николая ТИТОВА.
