Статус «недееспособен» окружает человека таким частоколом ограничений, что возникло неофициально–эмоциональное его определение — «гражданская смерть». Нельзя вступить в брак, распорядиться имуществом, пойти на выборы, обратиться в суд или госучреждения, устроиться на работу, выбрать место жительства, лечения, воспитывать детей. Нельзя даже самостоятельно перейти от такого зависимого существования к полноценной жизни — у нас недееспособные в отличие от соседней России не могут сами инициировать возвращение им утраченных прав. А ведь есть вопросы и к самому механизму признания такого статуса. Недавно Конституционный суд указал на пробел здесь в гражданском законодательстве и предложил Совмину подготовить проект закона о внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс. Какие же перемены назрели?
Врачи утверждают: никто не защищен от психического расстройства. Хотя в последнее время тенденция роста заболеваемости у нас и приостановилась, за десятилетие нуждающихся в психиатрической помощи стало наполовину больше: сейчас на учете 291 тысяча человек. И уже само наличие диагноза, в принципе, может дать основание для лишения дееспособности. При этом сегодня не учитываются степень заболевания, реальная способность конкретного человека понимать свои действия. А ведь одна и та же болезнь у двух людей может проявиться очень по–разному. Отсюда предложение Конституционного суда — ввести понятие «ограниченно дееспособный». Предполагается, что в каждом отдельном случае будет определяться необходимый объем ограничений. Например, можно оставить право самостоятельно распоряжаться пенсией, совершать мелкие бытовые сделки, не затрагивающие интересов других. Такой подход, без сомнения, поможет улучшить жизнь многих ныне признанных недееспособными, которые сегодня — самая уязвимая часть населения. Вот, например, в Офис по правам людей с инвалидностью обратился художественно одаренный подопечный психоневрологического интерната. Он создает произведения, но не может защищать свои авторские права и реализовывать результаты своего труда. По сути, он не хозяин своих работ. Хотя кому бы помешало, если бы это было иначе?
Вопросы, как считают в Офисе по правам людей с инвалидностью, начинаются с самой нынешней процедуры лишения дееспособности. Скажем, того, чья судьба решается, могут не пригласить в зал суда, если предполагается, что он не в состоянии присутствовать на процессе. За два года в Офис было около 20 обращений, связанных с дееспособностью, и большая часть искавших помощи не присутствовала в суде. Хотя сам факт, что они пытаются разобраться в случившемся, отстоять свои права, уже говорит о том, что они способны понимать происходящее. Отсутствует у нас пока и норма, которая прямо бы обязывала учитывать мнение «человека с диагнозом» в выборе опекуна. Теоретически это почва для недобросовестного отношения к подопечному, особенно если затронуты имущественные интересы. Красноречивый пример — дочь отказывалась идти навстречу желанию матери восстановить ее дееспособность, потому что хотела сохранить за собой квартиру...
В идеале опекун должен быть близким человеком, неравнодушным к судьбе подопечного, отстаивающим его интересы. Но на деле это не всегда так. Скажем, игнорируются просьбы недееспособного об обращении в госучреждения — по закону это должен делать именно опекун, с самим опекаемым имеют право прекратить переписку. А для части проживающих в домах–интернатах психоневрологического профиля (куда в большинстве случаев попадают уже после лишения дееспособности) опекуном становится... директор интерната. У которого и так забот хватает, а потому сложно выполнять в полном объеме такую важную роль. По большому счету, на него просто взваливают эту обязанность, если подходящих кандидатур не имеется. Наверное, пришло время найти другие, резервные варианты? Ведь уже сейчас в психоневрологических интернатах проживает более 12 тысяч человек, и вряд ли эта цифра пойдет на убыль. Некоторые недееспособные остаются и дома, с родственниками, которые считают за лучшее просто обезопасить себя, лишив проблемного близкого возможности распоряжаться собственностью. Конечно, в этой ситуации непросто всем, и тем не менее накатанные пути — это не выход. Психические расстройства и так обставляют жизнь частоколом ограничений, лишение же многих прав выстраивает и вовсе непреодолимые барьеры.
Советская Белоруссия №3 (24386). Четверг, 9 января 2014 года.
