Жизнь и борьба Ольги ХилькоДа не обвините вы меня в ущемлении женских прав, но до последнего времени в голове никак не укладывался образ привлекательной девушки и спортсмена–борца в одном лице. А потом все перевернулось...
Перевернулось после того, как на турнире Александра Медведя Ольга ХИЛЬКО победила сразу дважды. Сперва на ковре выиграла главный приз соревнований, а после, уже стоя на пьедестале, не оставила соперницам шансов в споре за звание «Мисс турнира». Накануне чемпионата Европы, который в эти дни проходит в Москве, мы встретились с Олей, чтобы выяснить, какие же пути–дорожки приводят симпатичных девушек на борцовский ковер?
— Какие дорожки? Да точно такие же, какие ведут в другие виды спорта. Каждый, как говорится, выбирает то, что ему нравится.
— Но, согласись, из 10 человек 9 не считают вольную борьбу женским видом...
— Наверное, вы правы, но мне нравится... Я до этого дзюдо и самбо занималась. Меня подружка уговорила. Тогда вообще интересно получилось: за ней чуть ли не весь класс пошел заниматься борьбой. Но, как оказалось, ненадолго. Самой инициаторши хватило месяца на три, а я осталась. Потом, когда начали развивать вольную борьбу, сменила стиль. Ради эксперимента.
— Похоже, его результатами осталась довольна? Ведь зацепило чем–то, раз решила остаться...
— Очень правильно сказано. В любимом деле должна быть какая–то «фишка». Какая «фишка» в вольной борьбе? Я думаю, что мне понравилась ее динамика, большое количество действий. На самом деле — это очень подвижный и технически сложный спорт. Эта сложность меня и привлекла.
— Не ищешь простых путей?
— Первое время не то что конкуренции у нас и сборной–то, как таковой, не было. Тогда в женскую борьбу набирали по принципу «с миру по нитке» — самбисток, гимнасток, даже велосипедисток. Всех, кого нашли и у кого была хоть какая–то подготовка. Во взрослой команде три человека было!
— Как же вы тренировались–то втроем?
— Зачем втроем? Нас к ребятам в пару ставили. И дома, в Бобруйске, с ребятами тренировалась. Это уже позже девчонки начали записываться...
— Вот те номер! Ребята, полагаю, были не против?
— Не против (смеется). Нас принимали очень хорошо. Поддавались? Как вам сказать... там такая борьба была. По большому счету, они с нами просто играли: при всем желании мы не могли их сильно нагрузить. Но зато для нас это была хорошая школа.
— А как же условия? Помнится, тренеры как–то жаловались, что даже раздевалок женских не было в залах...
— У нас в Бобруйске были. В том зале, кроме нас, дзюдоистки и самбистки тренировались — в этих видах спорта «женский вопрос» уже давно решен.
— Сейчас в сборной 11 девушек — прямо футбольная команда. Дружно живете? На ковре, как известно, подруг нет, а женщины бывают очень злопамятны...
— У нас очень хорошие отношения. Никто не мстит, не завидует, не затаивает злость... Но, если честно, тренеру работать с женской командой гораздо сложнее. Девушки ведь очень капризные.
— Сейчас и в сборной конкуренция стала выше, и общий уровень женской борьбы поднялся. Сложнее стало удерживать лидерство?
— Все заметно прибавили, но ведь это здорово! Я тоже расту, раз умудряюсь выигрывать. Сейчас, когда смотрю кассеты с записями своих прежних поединков, не могу поверить, что это я. Там и не борьба вовсе — детская возня. Сейчас все гораздо реальнее стало.
— У тебя есть идеал спортсмена, на которого ты стремишься быть похожей?
— В смысле кумир? Нет. Я не хочу быть на кого–то похожей. Надо искать свое место в жизни, свой стиль. Пусть лучше на меня равняются, если кому–то интересно.
— Ладно, борьба борьбой, но должно же быть и свободное время. Только не говори, что нет его, — знаем мы эти отговорки!
— Когда появляется время, я стараюсь его потратить на своих родных и друзей. Их, друзей, у меня много — я ведь девушкой боевой всегда была. Футбол, «войнушка» — это мое!
— Бедные родители...
— Есть немного. Заставила их поволноваться. Но ведь, помимо этого всего хулиганства, я и в хоре несколько лет пела, и на фортепиано играла, и даже в танцевальный кружок ходила...
— Я представляю, какой шок был у мамы, когда такая в общем–то положительная дочка променяла фортепиано на борцовский ковер...
— Кстати, она не возражала: мол, походит, разонравится... Но после того как я пару раз вернулась с тренировки с синяками, мама категорически запретила мне заниматься борьбой. Но запретный плод — он ведь всегда сладок. Продолжала ходить тайком.
— И родители не догадывались?
— Не–а. Они у меня строители, постоянно заняты... Узнали лишь, когда я пришла и сказала: мне нужно что–нибудь взять поесть и сумку собрать — я на соревнования уезжаю... Мама, помню, просто в шоке была: «Какие соревнования? Ты же не тренируешься!» «Нет, — говорю. — Тренируюсь, причем серьезно». С криками, со скандалом, но вещи мне тогда собрали, и я уехала. Теперь привыкли: даже гордятся, хотя до конца понять спортсмена может, наверное, только спортсмен. Впрочем, я уже привыкла к тому, что вся жизнь проходит в разъездах и тренировках. Люблю путешествовать. В дороге чувствую себя уютно. Так что, надеюсь, все только начинается.
Артур Зайцев (тренер):
— С девушками сложно работать. На пацана в случае чего можно и «гавкнуть», а девушки более ранимые. Попробуй их заставить что–нибудь делать! Но с Хилько все по–другому. Она всегда выделялась своим характером — очень настойчивая. Сперва к женской борьбе относились очень несерьезно, и для того, чтобы в такой атмосфере достичь серьезных результатов, нужны были железный характер и самодисциплина. У нее есть и то и другое. На прошлой универсиаде она на равных боролась с олимпийской чемпионкой. Что будет к 2008 году — можно только догадываться...
